Регенерат

– Ну, так потом-то это все будет доступно, – сказал Женя.

– Да? Ты в этом уверен? Думаешь, что человечеству разрешат жить вечно, даже если будет такая возможность? Нет, часть, конечно, будет, но мы с тобой вряд ли, – сказал Паша.

– Но ведь когда накопится критическая масса, технологии невозможно будет сдерживать, – сказал Женя.

– Да, это всем нам говорили. Возможно, что они и сами в это верят. Дело не в них. У тебя есть яхта? – спросил вдруг Паша.

– Нет, – слегка растерялся Женя.

– А ведь их очень давно умеют делать. Технологии существуют, но никак не наберут критическую массу, чтобы яхты были у всех, – сказал Паша.

– Мне кажется, что это очень некорректный пример, – с сомнением сказал Женя.

– Возможно, – неожиданно легко согласился Паша, – придумай получше. Может технологии и станут общедоступными, но не при нашей жизни. Смирись и радуйся, что в результате этого контракта получишь то, что другим и не снилось. Ладно, пойду я, меня, наверное, ребята потеряли. А ты не держись особняком. Знакомься с людьми, общайся, узнаешь много интересного. Возможно, вас именно для этого в изоляции держат, чтобы вы переживали всё самостоятельно, а потом вдруг попадали в общество. Психологи за нами следят день и ночь. Только тсссс! – он приложил палец к губам и подмигнул Жене. После чего, засунул руки в карманы и, насвистывая, исчез в темноте.

Женя постоял в одиночестве, осознавая то, что последние несколько минут сильно изменили его восприятие происходящих событий. Начиная от внезапного конфликта с Яной, заканчивая разговором с другим регенератом.

Постояв так пару минут, он вздохнул и пошёл искать Яну, чтобы перед ней извиниться.

Яна приняла извинения, но довольно прохладно и он чувствовал, что отношения между ними всё равно уже не будут прежними. Со временем, возможно, история затрётся, но как раньше уже не будет. Да он после этого вечера и сам как-то охладел к ней. Как будто попал под холодный душ. Он себе что-то нафантазировал, а это всё оказалось исключительно в его голове. Да и хватать её за попу было грубо. Не был соблюдён ритуал. В обычной жизни был велик шанс нарваться на такую же реакцию. И что это на него нашло?

Теперь его больше занимали другие мысли. То, что сказал Паша о вечной жизни. Это всё звучало очень разумно. И исходя из того, что это был результат работы коллективного разума, наверное, были разжёваны разные варианты. Много волн регенератов обсуждали эту тему. Если они пришли к такому консенсусу, значит, в этом есть смысл.

Женя стал часто непроизвольно прикасаться к своей груди, там, где был имплантирован регенератор. Он вдруг остро осознал свою связь с ним. Это небольшое устройство вернуло ему ноги, и потом проявило чудеса восстановления организма за короткий срок. Если оно ещё и стареть не даёт, то это не просто чудо! Это… это… это… у него просто не находилось подходящих слов, чтобы описать насколько это потрясающе!

Раньше он старался не очень сильно думать об устройстве в грудной клетке, но теперь все его мысли вертелись именно вокруг него. Даже ситуация с Яной отошла на второй план. Почему, вместо того чтобы давать испытателям деньги, они просто не оставляют эти устройства. Для них это было бы дешевле, а для людей наоборот, более ценно.

Да, конечно, если подумать, то можно было найти миллион причин, почему этого не стоило делать. Взять хоть шпионаж. Человека могли выкрасть и убить, чтобы завладеть секретной разработкой. А ещё он мог сам её продать, если ему предложат большие деньги. Да мало ли всяких возможностей завладеть этим чудом. Возможно, есть и другие ограничения. Например, это может оказаться просто незаконным, потому что испытания ещё идут. Да и вообще, кому это надо, раздавать передовое изобретение направо и налево.

А владеть им очень хотелось. Женя ни на секунду не усомнился, что Паше шестьдесят лет. Он про этот аспект регенерации раньше особо не думал, но омоложение вытекало довольно естественно из всего остального. Только вот до какого возраста омолаживается организм? Не дойдёт до младенчества? Или до точки максимального развития перед запуском процесса старения? Нужно будет спросить у Паши. Но он и так был уверен в последнем варианте. Ведь Паша не прямо, но говорил именно про это, про вечную жизнь.

Буквально на следующий день у них начались тренировки. Они заключались в том, что им нужно было привыкнуть носить на голове металлический шлем, который прикрывал ещё узким стальным языком верхнюю часть позвоночника. Штука была крайне не удобная. Так же они должны были пройти инструктаж по поведению на поле боя.

Это всё внушало тревожные предчувствия. Никакой речи об оружии не шло. Сами они стрелять, скорее всего, не будут, а вот по ним будут палить наверняка. Под ложечкой начало неприятно посасывать.

Тренировки шли три дня, а потом их повезли в грузовиках на полигон. Оказавшись в окопе, Женя подумал что командировка это полная дрянь, шашлыки того не стоят. Даже стрельба по нему в его же комнате теперь выглядела более привлекательно. Не зря же их сюда привезли. Не ради того чтобы слегка покарябать. Стало очень неспокойно.

Как оказалось не зря. Рассадив их в окопах, их начали расстреливать из артиллерии. Женя знал, что главное не высовываться, попасть снарядом в сам окоп не так-то и просто, хотя при современном развитии вооружения вполне возможно. Когда он был на фронте, ему всего этого испытать не довелось, но теперь он получал по полной программе.

Кругом всё взрывалось и грохотало. Он, как и остальные, сидел в окопе, прижавшись спиной к стенке, и вздрагивал при каждом взрыве.

– Что будет дальше? – крикнул он парню поблизости.

– Не знаю, – прокричал тот. Глаза у него, сквозь узкую полоску бронированного стекла, были испуганные.

То, что их увезут с полигона здоровыми, было маловероятно.

Начало взрываться совсем близко. Женя обратил внимание на заваленный вход в блиндаж. Его разбомбили ещё до них. Брёвна торчали в разные стороны как иголки у ежа. Возникла мысль, что может там найдётся какая-то ниша поукромнее, где можно будет отсидеться.

Женя на четвереньках пополз туда. Снаряды продолжали рваться вокруг. Возле блиндажа подходящих мест не было. Он попытался своротить бревно, чтобы залезть внутрь между торчащими стволами. Ему это удалось на удивление легко. Бревно упало, выворотив ещё одно и образовав углубление в завале. Туда как раз мог сесть человек.

Женя забился туда, сверху осталась торчать только голова в шлеме. Металлическая пластина прикрывавшая позвоночник сильно давила на спину. Но вылезать из-за этого он не собирался. Парень, с которым он разговаривал, увидев, что он нашёл себе небольшое укрытие, на четвереньках пополз к нему, в надежде, что для него тоже место найдётся.

И тут снаряд прилетел прямо в окоп, позади этого парня. Беднягу разорвало пополам. Женя сам терял ноги, но тогда ему было не до эстетики, он почти сразу потерял сознание. А тут он всё это видел близко, отчётливо. В его шлем прилетело даже несколько осколков, то тот выдержал.

Парня разорвало примерно в районе талии. Женя подумал, что это всё, конец. Вот тебе и безопасный эксперимент. Снизу подкатывала тошнота, он прилагал все силы, чтобы сдержать порыв. Нужно было не смотреть туда, где лежал этот парень, но он не мог этого сделать. Глядел, как заворожённый.

– Все эксперименты тщательно планируются, говорили они, если что, то под суд… ага, как же… – пробормотал Женя.

Тут он заметил, что место разрыва не теле парня уже не кровоточит, а побелело. Приглядевшись, он понял, что оно начинает рубцеваться и зарастать. Видимо парень был ещё жив, хотя как такое было возможно, если он потерял больше половины массы тела, наверное.

Но факт оставался фактом. Женя смотрел на него не отрываясь. Наконец парень зашевелился. Потом заметался, пытаясь понять, что с ним происходит и, видимо, испытывая приступ паники.

Он начала судорожно хвататься за горло, пытаясь сорвать с себя шлем, но застёжки не поддавались. Наконец у него получилось. Сорвав шлем, он стал озираться совершенно безумным взглядом. Наконец, увидел оторванную половину своего тела и пополз к ней. Женя думал, что он попытается приставить её к себе в безумном порыве, но не тут-то было. Оказавшись рядом, парень впился в окровавленную плоть зубами и начала её рвать, глотая не пережёвывая.

Женю вырвало. Мягко говоря, сильно. Прямо внутри шлема. Тошнотворная жижа забрызгала всё внутри и заполнила шлем, едва не доставая до носа. Но её уровень тут же стал понижаться. Шлем был не герметичный, и он почувствовал, как его рвота стекает за шиворот и по груди. Он ухватился за шею и стал судорожно пытаться расстегнуть застёжки шлема. Как и у парня, у него это получилось не с первого раза.

Сорвав шлем, он отбросил его в сторону и уставился в небо, тяжело дыша. Запах рвоты душил его, проникая повсюду. Он скосил глаза на парня. Тот продолжал рвать зубами своё же оторванное тело. Женю опять вырвало. Он едва успел наклониться вбок, чтобы поток не пошёл на него, хотя в этом и не было особого смысла, он всё равно весь бы перепачкан.

«Как он ест? У него же даже желудка, наверное, нет?» – мелькнула у Жени в голове мысль о парне, но он тут же про него забыл. Снаряды не прекращая рвались вокруг, но в последние секунды, он просто перестал их замечать. Ужас от происходящего накрыл его сплошной, всеобъемлющей волной. Это надо прекращать. Пусть забирают ноги, пусть не дадут денег, но участвовать в этом он больше не может, ни при каком условии. На такое он не подписывался.

То, как его расстреляли в коридоре центра, где он находился, теперь казалось детской забавой. Нужно что-то делать…

У него за спиной сильно рвануло, он почувствовал взрывную волну, но только на долю секунды. Потом, сознание его оставило.

Часть 3

Он очнулся в полной темноте и оглушительной тишине. Сначала было страшно пошевелиться, и он лежал, не подавая признаков жизни, пытаясь только одним сознанием понять что происходит. Тело болело во многих местах, но благодаря этому он его хорошо чувствовал. Наконец, он решил пошевелиться. У него получилось. Подвигал руками. Вроде целы, но, как и всё тело, присыпаны землёй. Он стряхнул её и стал себя ощупывать.

Его слегка завалило грунтом, но конечности были на месте, голова тоже. Никаких явных повреждений он на себе не нашёл. Адски хотелось есть. Это было до боли знакомо. Наверное, он всё же пострадал, хоть и не так серьёзно, как мог бы. Организм восстановился, но теперь ему нужен строительный материал, чтобы восполнить потери.

Где он, чёрт возьми? Эта мысль была главной. Он начал исследовать пространство вокруг себя. Это был угол искусственной ямы, судя по конфигурации стен. Сверху он был завален бревнами, которые не дали земле обрушиться и похоронить его здесь заживо.

Наверное, снаряд попал в бывший блиндаж, разрушил его остатки и Женя провалился куда-то внутрь, где его и засыпало сверху. Это объяснение было наиболее вероятным. Стало страшно. А вдруг его не найдут? А вдруг он так и останется здесь, пока не сдохнет от голода? Быть похороненным заживо, это не совсем то, что ему хотелось, когда он думал, что всё это пора прекращать.

Женя попытался взять себя в руки. Сел за землю и глубоко вздохнул. И тут же мозг пронзила мысль: «Воздух!». Что если закончится воздух? Он же просто задохнётся! Нужно постараться не дышать глубоко.

Стоп! Но ведь он же, скорее всего, долго лежал без сознания, а кубатура тут маленькая. Воздух уже должен был бы закончиться, если бы его замуровало тут наглухо. Он стал принюхиваться, пытаясь уловить хоть какие-нибудь запахи, доносящиеся снаружи, но это привело к тому, что опять сфокусировался на запахе рвоты, про который на время забыл и его вновь замутило.

Он стал ползать по всему доступному пространству, поднося лицо близко с стенам и брёвнам, надеясь уловить дуновение. В какой-то момент ему это удалось, лица коснулся совсем лёгкий ветерок. Он задержался на этом месте, стараясь понять, откуда дует.

Воздух шёл между двумя бревнами, накрывающими его яму сверху. Они лежали под углом после обрушения, залезая одно на другое. Он просунул туда палец и стал выгребать землю. Ветерок подул сильнее. Свежий, с запахом луга и леса. Порохом и смертью оттуда не пахло.

В этом месте копать было бесполезно, брёвна стояли наглухо. Он начал рядом, где был просто земляной кусок между брёвнами. Он расковыривал его, ломая ногти, утешая себя мыслью, что отрастут новые и быстро. Постепенно удалось выгрести довольно большой кусок земли, чем он спровоцировал дальнейший обвал. Его засыпало землёй и на него упал большой обломок бревна, придавив собой. Ему было больно, он лежал под завалом, но всё равно улыбался, ведь в дырку наверху он теперь видел небо. Тёмное, но очень звёздное, небо. Дав себе небольшое время на восстановление, он выбрался из-под завала и опять полез наверх, расширять дырку.

Теперь у него есть шанс выбраться. Действовать нужно было осторожно, чтобы не похоронить себя окончательно под новым обвалом, который вполне может произойти. Но сдерживаться было трудно. Он копал и копал. Потом от обломка бревна оторвал длинную щепу и стал ковырять землю ей, расширяя проход. Через пару часов он, наконец, смог расковырять его до такой степени, что выбрался наружу.

Грязный, весь в земле, он выбрался из норы и, упав на спину, заорал в небо: «Даааааа!».