Герой ее мечты

Венис. Воспоминаниям было уже десять лет, но они все еще причиняли боль.

Глава 4

– Венис здесь, в Сэлвидже? – Произнесенные шепотом слова слетели с губ Ноубла против его воли. – Где они остановились?

– «Они»? – в явном недоумении переспросил Блейн.

– Венис и Тревор. Где они?

– Я не знаю никакого Тревора. Мисс Лейланд – или Венис, как ты сверхнеуважительно называешь ее, – прибыла сюда в полном одиночестве.

– Венис здесь одна?

Блейн коротко кивнул.

– Ладно, Блейн.

– Ноубл, ты должен увидеть ее, – прошептал Блейн. – Парни сидят и ждут, чтоб хотя бы мельком взглянуть на нее.

Они хвостом тащатся за ней, когда она прогуливается по улице…

– Прогуливается? Черт побери! – Но ничего не поделаешь. Ноублу всегда хотелось хорошенько отшлепать Венис, а сейчас при мысли, что какой-то парень улюлюкает ей вслед, все мышцы в его руке напряглись, словно он искал, что бы ударить.

– М-м-м… – Обхватив рукой подбородок, Блейн смотрел в окно, как помешанный теленок. – Мисс Лейланд двигается, как пушинка, плывущая по спокойному озеру.

Ноубл стиснул зубы.

– У мисс Лейланд голос, как… как… ну, не знаю, как сказать, но он навевает мысль о смеющихся ангелах.

– Блейн, сейчас же положи конец своей безрассудной страсти, – посоветовал ему Ноубл. – У этой леди так же много общего с ангелом, как у меня со святым. Малыш, ты не сможешь купить даже ее носовой платок, ты не в состоянии купить мыло, которым она мылась. Никогда, никоим образом.

– Ноубл, я знаю, ты намного сильнее меня. – Слова Блейна звенели от волнения. Он, наморщив лоб, угрожающе посмотрел на собеседника, встал и на негнущихся ногах обошел вокруг стола. – Ты можешь одолеть меня одной рукой. – Ноубл недоуменно смотрел на стоящего возле него дрожащего Блейна. – Но я не буду считать себя мужчиной, если не сделаю этого!

Юноша выбросил вперед кулак, который, косо скользнув по расслабленному подбородку Ноубла, отбросил назад его голову.

Ноубл вскочил на ноги, опрокинув свой стул, и одним рывком поднял Блейна на цыпочки. Блейн открыто, со смесью мужества и страха в светлых, юношеских глазах, встретил его взгляд.

Ноубл выпустил из рук воротник Блейна и развернулся. Проклятие! Блейн считал себя каким-то рыцарем в сияющих доспехах, защищающим свою прекрасную даму.

– Если ты, Блейн Фарли, когда-нибудь – хоть когда-нибудь – еще раз ударишь меня, я зарою тебя в землю.

Тихий свист воздуха свидетельствовал о том, что Блейну стало легче.

– Я не хотел тебя бить, Ноубл, – угрюмо сказал он, – но мужчина не может допустить, чтобы бессовестно порочили имя благородной леди.

– Порочили? Бессовестно? – пролопотал Ноубл. – Блейн Фарли, ты необъезженный осел! Я, когда был мальчишкой, жил с Лейландами. Моя мать служила у них кухаркой. Я вытирал нос Венис Лейланд, когда она была еще так мала, что не умела делать это сама. Если я не могу сказать, что знаком с ней, то не знаю, кто тогда знаком!

– Ты жил в доме мисс Лейланд? Боже правый, – благоговейно прошептал Блейн. – Ты действительно жил в доме мисс Лейланд? Какая она была? Держу пари, она была очаровательным ребенком.

– Какая она была? – повторил Ноубл, потирая ушибленный подбородок. – Ты еще спрашиваешь, «какая она была»! А как насчет «Знаешь, Ноубл, я страшно виноват, что ударил тебя в лицо»?

– Да, конечно, все, что угодно, – охотно согласился Блейн. – Так все же: какая она была?

– Любопытная не в меру, лезущая не в свои дела малышка, всегда задающая вопросы и интересующаяся, какой высоты высота. – Он не мог сдержать улыбки при воспоминании о покрытом сажей лице десятилетней Венис, пытавшейся узнать, как Санта-Клаус спускается по дымоходу. Но это было тогда. Целую вечность назад. – Хватит, Блейн. Достаточно сказать, что и тогда она создавала так же много неприятностей, как теперь.

– От нее нет никаких неприятностей. Она самая добрая, самая очаровательная… ничуть не надменная. Она устраивает праздник для всего этого мерзкого города и по этому поводу заказала целый поезд товаров. На лугу уже установлены палатки на случай дождя.

– Венис устраивает праздник? Зачем? Что вообще она здесь делает?

– Ну, люди подозревают, – многозначительно отозвался Блейн, – что она прибыла проверить, нашел ли старина Милти что-либо из тех костей, которые он все время ищет, и, если нет, закрыть скоростную дорогу. Она ходит повсюду и расспрашивает обо всех бухгалтерских книгах скоростной дороги, о счетах ее дяди и обо всем таком прочем. Правда, ей пока не повезло получить что-либо ценное.

– Каким образом это связано с ее намерением устроить праздник?

– Предполагают, что она просто чувствует себя виноватой в том, что ей, возможно, придется сделать с железной дорогой. Разве это не здорово?

– Просто чертовски грандиозно. – Очевидно, склонность Лейландов к покупке сторонников не закончилась на Треворе. – Где она?

– В «Золотой пыли». – Блейн, поджав губы, виновато оглянулся по сторонам, как будто лично провожал ее в гостиницу.

Ноубл был уверен, что неправильно понял Блейна.

– Ну да, в «Золотой пыли», – в ответ на молчание Ноубла повторил Блейн. – Понимаешь, произошло маленькое недоразумение между мисс Лейланд и кое-кем из «Лиги радостей».

– Вот как? – Почему это не удивило его?

– Ну, они почему-то приняли мисс Лейланд за новую мадам, а когда мисс Лейланд поняла их ошибку, она… она рассмеялась. Нет, она вовсе не сделала из них посмешище, – поспешил уточнить Блейн.

– Позволь мне разобраться по порядку. Венис приезжает в город, и ее сразу же по ошибке принимают за проститутку. Вместо того чтобы оскорбиться, как, несомненно, поступила бы нормальная достойная леди, она находит это смешным. Затем она решает устроить в городе праздник, чтобы компенсировать закрытие скоростной дороги.

– Угу, только «радующиеся леди» не придут, потому что мисс Лейланд пригласила и всех городских девчонок тоже.

– Черт!

– Вот так, Ноубл, она сняла комнаты у владелицы «Золотой пыли». Вряд ли она могла поступить по-другому, – рассудительно заметил Блейн.

– Она сняла комнаты в борделе?

– Это только считается борделем. – Блейн сдержал вздох. – Кейти Кейес не вмешивается в дела девушек. Они сами все делают.

Ноубл старался оставаться спокойным, он пытался разобраться, но у него пульсировал подбородок, его тело нестерпимо зудело, ребра болели, и не было никакого желания отправляться в «Золотую пыль».

Отправляться в «Золотую пыль»?! Он не хотел идти в «Золотую пыль». Но он ведь должен пойти туда, разве нет?

Нет.

Он ей не защитник. Он ей больше вообще никто!

Ноубл сердито полез в карман и, вытащив скомканную бумажную купюру, бросил ее на стол.