Лонг-Айленд

– У тебя проблемы на работе? – спросила Розелла.

– Нет, никаких, – ответила Эйлиш.

– Мне показалось, тебя что-то смутило. Прямо сейчас.

– Все хорошо. Просто работы много.

* * *

Затем пришел Ларри, чмокнул ее в щеку и показал на свои ноги.

– У меня идеально чистые ботинки, но я все равно оставил их за дверью. Мне нужно послушать радио. Если меня будут спрашивать, я в своей комнате.

Тони появился позже и, как обычно, сразу поднялся на второй этаж, чтобы принять душ и переодеться, прежде чем разыскать дочь – заведенный ритуал с тех пор, как Розелла была малышкой. Часто, если ей удавалось подслушать их разговор, Эйлиш узнавала что-то новое, что-то сказанное свекровью, новости про братьев Тони, которыми тот делился с дочерью.

Она смешивала картошку с приготовленным вчера рагу, пока Ларри накрывал на стол. До сих пор ей удавалось избегать встречи с Тони, и никто этого пока не заметил. Больше всего Эйлиш боялась, что он зайдет на кухню, похвалит восхитительный аромат и пошутит с Ларри. Тони умел заполнять собою пространство, вечно добродушный, вечно заботливый. Ее невестки жаловались, что их мужья, вернувшись с работы, хмурятся и молчат. Свекровь однажды спросила Розеллу, как ее отец ведет себя дома.

– И что ты ей ответила? – полюбопытствовала Эйлиш.

– Что его все смешит и он всегда очень милый.

– А что сказала на это твоя бабушка?

– Что ты умеешь находить в людях лучшее, Лене с Кларой следовало бы у тебя поучиться, и тогда дядя Энцо и дядя Мауро будут повеселее.

– Это она тебе так отвечает. Интересно, что она рассказывает другим.

– Бабушка всегда говорит, что думает.

* * *

Эйлиш мыла посуду, стоя спиной к двери. Если бы она могла продлить эти мгновения! Если бы Тони так увлекся передачей, что засиделся бы перед телевизором!

Когда наконец он зашел на кухню, Эйлиш вытирала тарелки. В смятении она на миг позабыла, в каком порядке обычно раскладывает еду. Сначала Тони? Или, может быть, Ларри как самому младшему? Или Розелле? Она разложила рагу и поставила тарелки перед Розеллой и Ларри. Затем, молча и не глядя на Тони, вернулась за оставшимися двумя тарелками. Тони рассказывал детям, как на него напала собака, когда он искал протечку, до половины застряв в кухонном шкафу.

– Эта псина схватила меня за низ брючины и начала дергать. А хозяйкой была норвежка, у которой в доме никогда не водилось мужчин.

Эйлиш стояла и слушала. А ведь он понятия не имеет, как теперь она воспринимает его рассказ. Одна из его обычных историй. Отставив свою тарелку, Эйлиш взяла тарелку Тони и снова пересекла комнату. Она собиралась поставить тарелку перед ним, но в последний момент наклонила ее, и рагу полилось на пол. Затем наклонила еще ниже. Еда с тарелки упала у ног Тони. Он бросил на жену встревоженный взгляд – Эйлиш спокойно стояла с пустой тарелкой в руке.

Подбежала Розелла, забрала тарелку из рук матери, пока Тони и Ларри двигали стол и стулья, чтобы вытереть пол. Тони начал подбирать с пола кусочки рагу.

– Что на тебя нашло? – спросила Розелла. – Ты просто стояла и смотрела перед собой.

Эйлиш не сводила глаз с Тони, который принес губку и миску с водой. Ждала, когда он снова на нее посмотрит.

– В кастрюле еще осталось, – сказал Ларри.

Вымыв пол, вернув стол на место и положив Тони новую порцию, они доели в молчании. Если бы Тони заговорил, Эйлиш хватило бы духу прервать его. Она понимала, дети видят: между родителями что-то происходит. Но все ее внимание было приковано к Тони – он должен был понять, что она знает.

2

У отца Тони существовал неизменный субботний ритуал: навестить сыновей, которые жили рядом, узнать, в порядке ли их машины. Свекор начал замечать Эйлиш, когда та купила дешевый автомобиль, и при каждой встрече спрашивал, все ли с ним хорошо. А машина-то отличная, говаривал свекор, поначалу я сомневался, но жена велела мне держать язык за зубами, зато теперь мне не стыдно в этом признаться. Всякий раз, когда их навещал Фрэнк, отец осматривал его машину, поднимал капот, проверял масло и воду, несмотря на предупреждения жены, что он испачкается. Лучшие автомобили, утверждал свекор, замирали посреди улицы, потому что их владельцы не удосужились вовремя проверить уровень воды или масла.

Если какая-то из машин требовала внимания, свекор рекомендовал старого приятеля мистера Дакессяна, который разбирался в автомобилях почти так же хорошо, как он сам. И то сказать, у мистера Дакессяна была лучшая мастерская на много миль в округе, разумные цены и самое дружелюбное обслуживание, если, конечно, вам удастся удержать хозяина от рассуждений об армянской истории. Все остальные отнесутся к твоей машине без должного уважения, а потом еще и обчистят тебя, говорил старик, поэтому с любой проблемой иди к Дакессяну. А поскольку в те времена Эйлиш вела счета семейной фирмы, она регулярно общалась с мистером Дакессяном, который обслуживал автомобили Тони и его братьев. Это был именно такой приятный и надежный человек, каким его описывал свекор.

* * *

Однажды, когда Эйлиш заехала проверить масло, Дакессян дал ей книгу по армянской истории.

– Как ирландка, – сказал он, – вы ее оцените. Местные такого не понимают. Ваш тесть считает, что я все выдумываю. Я пытался дать ему книгу, но он не взял.

Пролистывая книгу, Эйлиш задумалась, а мог ли Дакессян, которому, по ее расчетам, было за шестьдесят, быть свидетелем массовых убийств?

– Я родился в Армении, но, когда мне было три года, родители уехали. Их предупредили, только и успели ноги унести. Меня это печалит, и не просто печалит, особенно когда я наблюдаю, как мой сын Эрик растет здесь и понятия не имеет, откуда он родом.

Его дочь, с которой Эйлиш тесно общалась, ведя дела с мастерской, собиралась замуж.

– Она выходит за армянина, поэтому служба пройдет на армянском. Как будто мы никогда не покидали Армению. И как будто вернемся туда всего на один день.

– Родные Тони частенько ведут себя так, словно никогда не покидали Италию, – заметила Эйлиш.

– Им повезло, что ты присматриваешь за их деньгами. А вот я не знаю, что буду делать без Лусинэ. Эрику нет дела до семейного бизнеса.

При следующей встрече мистер Дакессян сказал ей, что нашел книгу про Ирландию и что дела там обстояли не лучше, чем в Армении.

– Я всегда это знал, но теперь знаю в подробностях.

И он снова завел разговор об уходе дочери.

– Я не хочу давать объявление и брать незнакомого человека. Это семейный бизнес, многие клиенты обслуживаются у нас по многу лет. Если вас не смутит работа среди выхлопных газов и рычания моторов, вам здесь будут рады. Только не затягивайте с решением.

Недолго думая, Эйлиш решила принять предложение мистера Дакессяна. Ей так и не удалось убедить Тони и его братьев в преимуществах той системы выставления счетов и учета, которую она разработала. Энцо пожаловался матери, что Эйлиш пытается указывать им, как вести бизнес. Мать, в свою очередь, рассказала обо всем Фрэнку, который передал ее слова невестке.

– Они хотят, чтобы ты держалась скромнее, – сказал он. – Я знаю, как бы я поступил.

– И как же? – спросила Эйлиш.

– Они мои братья, я люблю их. Но не желал бы я быть у них на подхвате.

Эйлиш понимала, что должна обсудить это с Тони, но не сомневалась: он захочет, чтобы она продолжила работать на них. Будет трудно объяснить ему, что она уже приняла предложение.

– Приступайте, как только сможете, – сказал мистер Дакессян. – Если хотите, Лусинэ введет вас в курс дела.

– Я предпочла бы начинать каждый день в десять и заканчивать в три, как Лусинэ, – сказала Эйлиш. – Еще я хочу четыре недели отпуска, из них две за свой счет.

Мистер Дакессян присвистнул в притворном удивлении и назвал сумму, которую платил дочери.

– Думаю, вы запросите больше.