Жёлтый

Через пару недель Промилле делится со мной новой историей:

– Мы посмотрели новый фильм Тарантино. Там героиня Марго Робби покупает для супруга книгу. Эта книга – «Тэсс из рода д'Эрбервиллей». Мы помним, что есть экранизация с Настасьей Кински. Хотели скачать, но Интернет барахлил.

Иногда причины, по которым Канцлеру не удается посмотреть то или иное кино, не связаны с техническими неисправностями. Ленту с лаконичным названием «Что?» можно скачать с единственного компьютера, и этот процесс быстро прерывается, а возможность просмотра фильма «Неистовый» блокируется по распоряжению правообладателя.

– По меркам Канцлера, фильм не такой уж и древний, – говорит мой клиент. – Но вообще-то это старое кино. Там Харрисон Форд еще не дед. Тонны популярных и новых фильмов лежат в свободном доступе. А полузабытое кино тридцатилетней давности заблокировано.

Порой у Канцлера не получается провести вечер за просмотром фильма по более прозаическим причинам.

– Перед фильмом «Тупик» мы спасовали. Отрадно, что есть явления искусства, которые даже мы не понимаем, – рассказывает Промилле при обсуждении причин, по которым смысл его романа ускользает от читателей.

А как-то раз Канцлер попросту засыпает за просмотром «Пианиста». Пожалуй, хватит примеров. Думаю, их достаточно, чтобы составить мнение об этой сфере жизни моего клиента.

После рассказа о том, как домработница (она живет неподалеку и приходит убирать квартиру Промилле даже во время строгой самоизоляции в апреле) вешает на петли дверь ванной комнаты, я интересуюсь, не испытывает ли мой клиент дискомфорта из-за отсутствия у него мужских бытовых навыков.

– Нам удобно так жить, – отвечает Канцлер. – Дискомфорт это может причинить только женщине рядом с нами. И то в случае, если женщине неизвестны базовые условия эксплуатации Канцлера.

Прошу уточнить, что это за базовые условия. По словам моего клиента, он избегает занятий, к которым его не тянет. Главное, что должен делать мужчина для дома, считает Промилле, это приносить туда деньги. Любя комфорт, Канцлер редко отказывается от усовершенствований жилища, на которых настаивает женщина. Главное, чтобы именно последняя занималась логистикой (руководила ремонтом, сбором мебели, установкой бытовых приборов), а Промилле лишь оплачивал счета да высказывал пожелания по частным вопросам вроде того, куда поставить его кресло.

– Марина не хотела следовать этим правилам, – говорит Канцлер. – Ее муж, считала она, должен был чинить краны, забивать гвозди, вешать туда-сюда полки. А он хотел писать книгу.

Я интересуюсь, видит ли Промилле причину такого своего поведения только в нелюбви к физическому труду. Выясняется, что в детстве Канцлера отец активно привлекает его к выполнению так называемой мужской работы по дому и на загородном участке. Притом руки у отца, как выражается мой клиент, растут из пятой точки. Благодаря такому поведению родителя юный Промилле делает несколько выводов. Первый вывод: на каждое дело есть специалисты. Второй: нужно получать достаточно денег, работая по своей специальности, и не пытаться уметь всё на свете. Третий: важно давать зарабатывать другим.

Когда Канцлер начинает рассказывать об отце, его тон и выражение лица становятся брезгливыми. Я спрашиваю о причинах.

– Грехи делятся на привлекательные и отвратительные, – говорит Промилле. – К первым можно отнести дьявольское честолюбие. Помните д'Артаньяна? Он во что бы то ни стало хотел заполучить маршальский жезл.

Привлекательными могут быть и убийства. Возьмите эту массовую любовь к серийным убийцам. Некоторые женщины шлют им письма в тюрьму. Маньяки – герои фильмов, песен, книг.

Оказывается, можно нравиться публике, когда травишь людей собаками. Тут преуспел Леонардо ди Каприо, изображая этого гнилозубого мерзавца… Мы позабыли, как его звали. Из фильма «Джанго Освобожденный».

Людей привлекает даже сатанизм. Есть же Церковь Сатаны. Нечестная игра в кости – почти достоинство. В карты – тоже. Многие произведения воспевают шулеров. Да что там, казаться соблазнительным, привлекательным может и братоубийство. Отец Гамлета был скучным добродетельным королем. А вот дядя Гамлета, развратный и порочный, не только убил этого короля. Он соблазнил королеву. Значит, было в нём что-то эдакое, согласитесь.

Но припомните хоть одну книгу, воспевающую скрягу. Фильм, посвященный эстетизации тупости. Музыкальный альбом о добродетелях пошлости, избитости. Спектакль о пользе физической нечистоплотности. Оперу про вонь изо рта. Публикацию в Esquire или «Снобе» о том, как чудесны грязные ногти.

Грязные ногти – ярчайшая черта папаши. Для него характерна еще пара близких к абсолютным черт: скупость и глупость. Разумеется, он вызывает у нас чувство гадливости.

Один день Канцлера Промилле

Вскоре после обсуждения домашнего быта я предлагаю Промилле написать эссе о своем рабочем дне – не нынешнем, а до карантина. Через неделю Канцлер направляет мне сочинение на тему «Как я провел рабочий день». С учетом позиционирования Промилле себя во множественном числе сочинение, конечно, должно называться «Как мы провели рабочий день».

Эссе мой клиент сопровождает припиской: «Мы решили испробовать ваш любимый прием. Повсюду совали настоящее время. Приятного чтения».

«Мы едем с потрахушек. Из окна такси видим разноцветное мелькание ночного города. Тело приятно ломит, глаза слипаются.

Вспоминаем прошедший день. Отличный понедельник, даже счастливый. На дню выдалось много удач. А начался он со звонка будильника.

Да-да, раздается звонок будильника: на часах половина восьмого. Мы идем предаваться, выражаясь языком Набокова, тронным размышлениям. Компанию нам составляет томик «Портрета Дориана Грея». Мы достигаем квинтэссенции размышлений на финале одиннадцатой главы.

Завтракая, продолжаем читать. Возвращаемся к описанию подаренного Дориану лордом Генри романа. «Портрет» содержит его завлекательную аннотацию. Досадно, что Уайльд поленился написать свой вариант этой книги.

Мы едим обстоятельно: сегодня нет ранних переговоров и заседаний. С воскресенья у нас осталась каша. Овсянка, сэр. Добавляем к ней яичницу с прожаренным беконом, а еще тост и масло. Такие завтраки рекомендует медицинское светило – беспокоящийся о нашем желчном пузыре академик. Когда мы, впервые услышав его рекомендации, заикнулись о повышенном холестерине, эскулап сказал:

– Да хрень собачья ваш холестерин! Я же не говорю вам ужинать жирным. Жирным нужно завтракать.

Яичницу мы заедаем глазированным сырком. Любой, кто видит наш завтрак, говорит:

– Ну и жрешь же ты! Как это ты не толстеешь? У тебя глисты?

Есть и такой вариант:

– Как тебе удается быть таким стройным? Наверное, метаболизм хороший? Вот ты везунчик!

Попробуйте-ка не есть жирного вечером, как мы. Еще советуем трахаться раз пять в неделю час-другой. В этом тоже берите пример с нас. Скоро вы похудеете, гарантируем.

Попивая чай, смотрим афишу Ермоловского театра. Хотим заново сходить на «Портрет Дориана Грея». Лорда Генри в нём играет Олег Меньшиков. Исполнителя роли Дориана мы помним смутно. Он молод и незаметен в тени лорда Генри. Недостаточно ярко изображает жуткий лик ангела пресыщенности, которым стал Дориан. Вот Хью Грант эпохи «Мориса» справился бы отлично. Впрочем, ермоловский Дориан понравился нам больше тамошнего Гамлета.

До офиса едем на метро. Час пик схлынул, и нам комфортно. Читаем книгу Артура Манбаха «Расстегнутая ширинка». Женщины оживленно реагируют на этот заголовок.

Мы приезжаем в офис к десяти. По дороге разживаемся только что испеченными сдобными булочками. В пекарне наш телефон звонит. Этого абонента мы не знаем. Нас раздражают подобные звонки. Риск того, что коммуникация не состоится, обременяет звонящего, мы убеждены в этом. На худой конец, он мог бы прислать смс. Пусть в жопу себе звонит без определителя номера.

В офисе мы завариваем чай и уплетаем булочки. Неизвестный абонент звонит вновь. Мы говорим Жанне узнать, что пишут об этом номере телефона в Интернете. Жанна – это наша секретарша. Ей часто приходится собирать информацию о донимающих нас абонентах. На Жанну можно положиться в таких делах. Кто знает, вдруг на Жанну можно и прилечь? Мы еще не пробовали. Она ничего, хотя ей тридцать пять. Попа, ноги, мордашка, грудь – все компоненты хороши. Конечно, грудь можно и больше, а ноги – длиннее. Но хрен бы Жанна работала секретаршей, окажись всё так здорово.

(От этого текста я ожидаю раскрытия новых для меня граней личности клиента. Но на первых страницах эссе я отмечаю лишь зашкаливающий уровень сексизма. Сочинение Промилле отличается от его романа только именем героя. Если в эссе заменить Канцлера Промилле на Акемгонима Горгоноя, получится новая глава «69 ± 1 = Ad hoc», вот и всё.)

Прикончив булочки, мы врубаем дискографию «AC/DC». Крутим басы на максимум. Самое время офису проснуться и узнать, что руководство на месте. Видите ли, так уж сложилось, что это наш офис.

(Акемгоним Горгоной отличается столь же самоуверенной манерой поведения по отношению к подчиненным.)

Подпевая Бону Скотту, изучаем новости рынка валют. Курс рубля превзошел значение, что мы наметили для обмена. Дальше он, по нашему разумению, будет снижаться.

Зовем нашу помощницу Катерину. Она на четвертом курсе бакалавриата – ей можно давать важные поручения. Верхние пуговицы блузки Катерины щедро расстегнуты. Офис, знаете ли, шепчется, что мы неспроста перестали ходить с кольцом. Девушка старается не упустить шанс.

Вручаем ей миллион рублей и говорим обменять на доллары. У нас и второй миллион готов, однако стоит дать рублю шанс. Вдруг завтра он продолжит двигаться наверх.

Всякий раз, передавая Катерине ее годовой доход, мы ждем, что она исчезнет. А потом ее зарежет какой-нибудь обряженный в тряпки собственной матери имбецил. Но Катерина всегда приносит доллары, евро и швейцарские франки. Возможно, хочет оказаться следующей мадам Промилле. Или, что вероятнее, смотрела Хичкока.

Едва Катерина уходит, Жанна докладывает о беспокоящем нас абоненте. Интернет-отзывы негативные – мы заносим его в черный список. Мы бы туда всю планету утрамбовали, однако нам часто звонят клиенты да женщины.

Следующий звонок как раз от женщины. Это наш пиар-менеджер, ее зовут Стелла. Она работает всего пятый день и звонит на мобильный. Нас раздражают мобильные звонки подчиненных. Им следует звонить на офисный телефон. Если их нет в офисе, пусть звонят через секретаря.

Проигнорировав звонок, мы открываем шкаф. Самое время заменить джинсы и футболку на костюм. Надев до умопомрачения брутальный серый Hugo Boss, выбираем зеленый галстук. Мы раздобыли его зимой, как и десяток однотонных галстуков прочих цветов. В том крошечном миланском бутике галстуки оказались удивительно дешевы: пятнадцать евро за штуку. Особенно хороши синий, розовый и красный. Галстуки этих же цветов завязывает Дональд Трамп, но, как поговаривают, от Brioni.

(В «69 ± 1 = Ad hoc» одежде главного героя тоже уделяется много внимания.)

Кстати, пора распланировать гардероб на будущий месяц. Мы занимаемся этим каждый четвертый понедельник. У нас восемь костюмов: четыре серых, два темно-синих, голубой и загадочной расцветки. Последний – самый веселый. В основном эти костюмы – немецкие Boss. Итальянские хуже подходят к нашей фигуре. Есть и парочка костюмов Armani. Еще один – Albione.

Галстуков у нас примерно восемьдесят. Относительное большинство у Boss, их штук тридцать. На втором месте Armani: около пятнадцати. К ним приближаются Ferragamo. Мы увлекались Ferragamo на этапе финальной редактуры «69 ± 1 = Ad hoc». Упомянутая абракадабра – заглавие нашей книги. Это здорово написанный и, хоть там много половых актов, скучный роман.