Ветер чужого мира

«Мессершмитт» внезапно метнулся вверх, и в тот же миг Дуглас резко дернул рычаг. По воле пилота «харрикейн» рывком влетел под днище «мессера» и резко пошел вверх. Мотор яростно зарычал, бросая машину в тугую петлю. На краткое, тошнотворное мгновение истребитель будто завис вверх тормашками, и тут-то хитроумный джерри угодил в прицел. Дуглас не медля нажал на гашетку. «Мессершмитт» взбрыкнул, вздыбился, потом клюнул носом и полетел к земле. За ним тянулся дымный след.

Выведя машину из петли, Дуглас направил свой самолет к планирующему «харрикейну».

В его шлемофоне раздался голос, который он хорошо знал:

– Дуглас, идиот, возвращайся немедленно! Спасибо, конечно, и все такое, но больше ты ничем мне не поможешь.

– Грант, там, внизу, есть поле! – крикнул в ответ Дуглас. – Садись туда. Я сразу за тобой. Мы улетим вместе!

– Ты спятил! – возразил Грант. – Ничего не выйдет! Говорю тебе, возвращайся. Уж лучше я один погибну, чем вдвоем подыхать. Вали отсюда, это приказ!

– К чертям твои приказы! Я тебя заберу, и мы вернемся домой вместе. Вздумаешь сопротивляться, к крылу привяжу. – Фред хохотнул. – Только представь, как ты будешь выглядеть. Нет, приятель, такими, как ты, не разбрасываются.

Грант разозлился всерьез:

– Ты у меня под трибунал пойдешь за неподчинение!

Дуглас захохотал:

– Это за что же? За то, что не позволил тебе устроить спектакль, как в прошлый раз, когда ты лодку стырил?

Он выдернул штекер, отключая связь.

Машина Гранта едва разминулась с макушками деревьев на краю поля и тяжело опустилась на посадки. Ударилась о землю, подпрыгнула раз-другой, чуть не перевернулась, но удержалась на колесах и в конце концов остановилась.

Дуглас плавно посадил «харрикейн» по проложенному следу и подкатил к товарищу.

Быстро откинул защелку кабины, ловко выскочил на крыло и спустился наземь.

– Стой где стоишь!

Фред обернулся и увидел Гранта: тот стоял на крыле своей машины и целился из револьвера «уэбли».

– Один шаг, – прибавил лейтенант, – и схлопочешь пулю.

Дуглас замер, не в силах воспринять происходящее.

– Ты сдурел, что ли? – выдавил он наконец. – Опусти оружие, приятель. Мы летим домой.

Грант рассмеялся, и было в этом смехе что-то неприятное.

– Вот тут ты ошибаешься, Дуглас. Никуда я не лечу. И ты тоже.

– Брось, Грант, не валяй дурака.

– Я серьезен как никогда раньше, мой британский друг.

Пала тишина – неловкая, неожиданная.

– Понятно, – произнес Дуглас. – Значит, так, да?

Грант кивнул, кривя губы в ухмылке:

– Умно, не правда ли? Вы и не догадывались, свиньи английские.

– Умно, – с горечью согласился Дуглас. – Чертовски умно, не поспоришь. Сколько своих дружков-нацистов ты завалил? Больше пятидесяти, верно?

– Не я, так кто-нибудь еще, – отмахнулся Грант. – И потом, кому какое дело до этих смертей? Те, кого я сбил, с радостью пошли бы на гибель, будь у них выбор. – Он хмыкнул. – Еще кое-что… Тебе будет над чем подумать за колючей проволокой в лагере для военнопленных. А я выполню задание и вернусь обратно. Не впервые, прошу заметить. И меня назовут героем Англии…

– Вернешься и снова станешь шпионить? – ровным голосом перебил Дуглас.

– Разумеется, – подтвердил Грант. – А вы, англичане, так ничего и не заподозрите. Разве не я сбиваю проклятых нацистов налево и направо?

– Знаешь, предательства гнуснее я что-то не припоминаю, – заявил Дуглас.

– В чем тут предательство? – удивился Грант. – Я просто служу фюреру. – Он повел стволом револьвера. – Ладно, хватит болтовни.

В ответ Дуглас пригнулся и опрометью кинулся под крыло «харрикейна». Грант что-то выкрикнул, прогремел выстрел, и пуля со зловещим лязгом отскочила от металлического фюзеляжа.

Перекатившись в сторону, Дуглас встал на колени и лихорадочно заводил руками, вынимая собственный «уэбли» из кармана летного комбинезона. Громыхнул второй выстрел; на сей раз пуля с глухим стуком вонзилась в землю футах в трех от его ног.

Потом наступила тишина, продолжительная и пугающая. Дуглас не видел Гранта, не слышал его шагов вокруг самолета. Но тот наверняка был где-то поблизости. По спине поползли мурашки, сердце заполнил атавистический страх.

Вот бы увидеть хоть что-нибудь… Вот бы встать и выстрелить. Что угодно будет лучше, чем ощущение пойманного в ловушку, чем понимание того, что где-то рядом затаился человек, только и ждущий, чтобы ты подставился под пулю.

Дуглас осторожно придвинулся к фюзеляжу, прислушался, стараясь глядеть во все глаза. Он различил негромкий гул – так урчит работающий мотор…

«Получается, – сказал он себе, – что я торчу под самолетом и дожидаюсь, когда шпион выберет местечко поудобнее и вышибет мне мозги… С другой стороны, а что еще прикажете делать? Поле ровное, что твоя столешница. Стоит высунуть голову, как Грант заметит и начнет стрелять».

На миг Фред вообразил, как прыгает обратно в кокпит, защелкивает фонарь и улетает, но сразу отверг эту мысль. Уж лучше прятаться и дальше, дожидаясь… неизвестно чего.

Его пальцы плотнее обхватили рукоятку револьвера. Где же этот чертов Грант?!

Глупо, до чего же глупо так влипнуть! И ведь виной всему, надо признать, не только и не столько желание спасти Гранта.

Да, таково было его первое побуждение – спасти товарища-летчика от плена. Забавно, что Фред действовал не раздумывая, хотя сам знал – и знал, что Грант тоже знает, – как сильно ненавидит лейтенанта. Не без причины, чего уж там.

И когда прозвучал приказ Гранта возвращаться на базу, он мог бы развернуть самолет и улететь в Англию, не возникни у него дурацкое желание доставить лейтенанта домой привязанным к крылу «харрикейна». Честно сказать, этой фантазии трудно было противиться, слишком уж она смахивала на прочие героические деяния вроде пересечения пролива в краденой рыбацкой лодке.

Он понимал, что осуществить нечто подобное вполне возможно, пускай тому, кого привяжут к крылу, придется нелегко. Это означало бы для Гранта лишнее подтверждение его славы, а для Фреда – возможность посмеяться над карьерным асом.

Отдаленный рокот, услышанный Дугласом, между тем звучал все громче. Вдруг Фред сообразил, что это звук самолетного двигателя, басовитый гул «мессершмитта». Нацист летит к полю!

Оставалось лишь ждать и гадать. Вот самолет, судя по звуку, миновал деревья на краю поля… Летит низко, всего в сотне футов над землей…

Застрекотали пулеметы, и за первой очередью последовал истошный вопль.

Вынырнув из-под крыла, Дуглас застыл в полном изумлении. Грант бежал к другому краю поля, к деревьям, кричал и махал руками, а вокруг него клубилась в солнечном свете пыль, поднятая пулями. Самолет, оглушительно завывая мотором, промчался над головой, не выше пятидесяти футов от «харрикейна», не прекращая огня.