Вихрь стали и огня

Выглянув, Аврен ничего не увидела подозрительно, и они с Арндтом выскользнули. Около двери ведущей из гостиной в ванную они остановились, ведь обоих словно окотило водой, такой холодной, что они замерли. За их спинами оказался он. Снова приоткрытая пасть и снова эти звуки.

Почти немая сцена продлилась ещё несколько секунд, но внезапно Тюра прокричала:

–Бей его!

Три призрака в одно мгновение помчались на него, а тот не успел и не ожидал столь слаженной и молниеносной атаки. Одновременный удар оставил не его физиономии большую трещину. Аврен увидела это и поняла, что она была права… Теперь она была даже больше уверена в том, что правильно разложила карты.

Они с Арндтом прошли в ванную, оттуда в миниатюрный кабинет, а затем в прихожую. Теперь они были на складе, где лежали дрова и были лопаты с прочими инструментами. Аврен подошла к стене и взяла висевшие там топор и монтировку. Вторую она дала своему компаньону, а сама, вооружившись почти секирой, открыла люк в подвал. Оттуда на них сразу вырвался поток холодного воздуха, который был наполнен непередаваемым запахом гнили, от которого Арндт почти упал на пол, чуть не распрощавшись со своим ужином.

–Как… Мы…

–Да возьми же себя в руки… Пошли!

Она исчезла, а потом и он сиганул в люк.

Оказавшись внизу, они включили свет, который редкими лампами осветил коридор. Несмотря на это, Аврен достала шахтерский фонарь и включила его.

В туннеле глухим эхом распространялись звуки их шагов. В остальном была полная тишина. Но вскоре стали слышны звуки борьбы и крики сверху. Арндт, давно желавший что-то сказать, открыл рот:

–Аврен, расскажи о том, что происходило в городе… Пока тебя не было в наших краях… Зачем ты здесь, какая твоя мотивация?

–Серьёзно?

–Ну да… Tell me, baby, what’s your st…

Увидев сияние её серебряных глаз, он прекратил пение. Стоит отметить, что голос у него был ужасен.

–Тушите свет! Это просто невыносимо… Ну ладно…– в сторону парня она посмотрела с небольшим презрением и недовольством: слушай…

Снова короткая пауза, звуки шагов, ужасающая вонь гнили и разложения и эхо постукивания монтировкой о стены.

–Я приехала в столицу, когда нам было почти 4 года. Отец хотел, чтобы там я училась и начала работать. К концу школы я поняла, что этот городок мне неинтересен и уже противен. Единственной отрадой были науки и вождение машины, хотелось поскорее убраться оттуда…

На уроках мне было скучно, но когда мы изучали языки и историю, я сразу оживлялась, ведь это было поистине интересно для меня… По окончании школы со мной связался один исследователь из научно-исследовательского Института, занимавшегося стариной и загадками истории. Это заведение было заинтересовано в амбициозных и молодых людях, которые имели страсть к истории и языкам. Я быстро получила рабочее место в отделе, который занимался этим районом и загадками северных краёв…

Я с трепетом изучала легенды сибирских жителей Заполярья, с нетерпением ждала новых материалах от экспедиции в Канадских провинциях, а потом узнала о смерти отца…

Это отразилось на моей работе; на несколько дней я взяла себе отгул. Мой босс, который и позвал меня в Институт, понял это всё и дал задание: ему было известно, откуда я, а также, что эта долина очень загадочна. Он потребовал собрать информацию об истории района и загадках местных. Получилось, что, попутно решая проблемы с наследством, я должна была сделать колоссальную исследовательскую работу… Вот почему я здесь, вот то, что мне надо…

Молчание повисло в сыром и мерзком воздухе. Здесь, внизу, царила теперь тишина и смерть, а наверху…

Тюра и Серебряная не могли как-нибудь атаковать духа, магия им была теперь неподвластна, а вот Рыцарь теснил его. Девушки подбегали, били его кулаками или просто мелькали вокруг, а граф в нужный момент атаковал его мечом. Подобная слаженная работа давала плоды: дух уже почти лишился лица, а руки его были покрыты трещинами, однако его глаза также сияли болотно-зелёным цветом. Это заставило Тюру задуматься, но не усомниться в их борьбе… В словах её подруги…

Аврен и Арндт стояли перед алтарём. Обоих охватил трепет, но Арндт просто боялся, а Аврен вспомнила смерть Тюры, при этом посмотрела на её скелет.

Взяв себя в руки, она подошла к столу, где стояло огромное зеркало, 4 свечи, несколько книг и статуэтка духа. Там же были разные предметы, сделанные из блестящего металла. Она перехватила топор.

–Ладно… Уничтожаем всё, но даже не думай трогать скелет Тюры, а остальное– в щепки!

–Почему?

–Ну… Во всех книгах о потустороннем я читала, что призрак связан со своим телом, и если уничтожить останки, то и он исчезнет. За дело!

Она замахнулась и ударила прямо по зеркалу, но не смотрела на него. Раздался треск, звон осколков и глухой удар железа о дерево. Арндт через секунду разнёс другое зеркало и стал скидывать хрупкие вещи на каменный и неровный пол.

Наверху дух взвыл от боли. Он почти упал на пол, его лицо стало рассыпаться, а призраки на секунду отшагнули от него. Первым взял себя в руки Рыцарь:

–Что же вы… Надо добить его!

Они вместе снова накинулись на него; в небе в ту же секунду появилась похожая на длань молния, за ней последовал адский гром, а внизу Аврен с Арндтом нанесли последний удар по алтарю…

Прямо над Тёмным лесом, где ударила крайняя молния, появилась яркая вспышка, которая осветила всю местность. От неё начали расходиться тучи, которые стремились подальше от этой долины, словно загадочная сила стала гнать их подальше оттуда.

Луна осветила долину, она была почти полной, но совсем не одинокой на небосводе. Рядом с ней расположились тысячи звёзд, которые дополняли картину прекрасного северного неба в ночное время. Воцарилось полное безмолвие над долиной, которую окружили молчаливые скалы.

В лесу на хвое сотен елей и сосен лежали капельки дождя, которые собирались кое-где в большие, что срывались с веточек, которые не могли выдержать тяжести. Мох тоже был покрыт водой, которая сияла в свете луны и звезд. Стволы многовековых деревьев не трещали, а мирно стояли, устремившись вверх, к небу, красотой которого можно было только восхищаться… Но кому?

В городе всё стихло, только десятки луж, отражавших луну и звёзды, находились на улицах Вердзена. У многих домов были приоткрыты окна: наверное, хозяева после шторма решили впустить свежий воздух внутрь.

Часы пробили три часа ночи. Но все, абсолютно все спали в тот момент, словно и не было жуткого шторма, вот только о нём напоминали многочисленные изменения. Хлипкие заборы рухнули, где-то оторвало ставни, а с некоторых домов сорвало черепицу. На асфальте и на тротуаре лежали многочисленные доски, палки и целые куски заборчиков, которыми ещё вчера были огорожены участки. Со здания парикмахера сорвало вывеску, а на рынке многие палатки бесследно исчезли. Нет, владельцы не были дураками: они предварительно убрали все ящики под столы, и прочно связали их, накрыв брезентом палатки, чтобы не промокло, но ветер был такой сильный, что смог вырвать огромные куски материала из объятий верёвок.

На старом кладбище и рядом с ним рухнули вековые деревья, а церковь словно покосилась. Колокол её до сих пор немного раскачивался, а внутри здания всё стояло ровно и неизменно.

Здание вокзала было огромным и старым, симметричным бирюзового цвета и с большим окном в главном зале. Неподалеку от него был небольшой отель, который переживал не самые лучшие свои времена. Но там ничего не изменилось, а вот рядом были раскиданы некоторые стулья и перевёрнутые столы.

А особняке всё было тихо… На первом этаже следы разрушений были наименее заметны, но всё же урон был нанесен зданию довольно большой.

В гостиной никого не было. В камине уже давно не горело пламя, так как его залил дождь– дымоход был поврежден, что повлекло за собой попадание воды внутрь. Напротив камина, около разорванного в клочья кресла лежала грудка пепла серо-зелёного цвета. На её верхушке лежал кусок грязного балахона. Тысячи книг были разбросаны по полу в полнейшем беспорядке. На полу была пара странных пятен и смятый ковёр.

На кухне был разбит почти весь сервиз; теперь его остатки усыпали кафель, создав удивительный орнамент.

На веранде было разбито окно, перевёрнуты почти все лавки и столы, а в коридоре славы многие латы просто обвалились. Лестница имела огромную дыру в середине, в которую свалились обломки ступенек.

Библиотека почти не подверглась повреждениям, за исключением книг, которые вылетели со своих мест и попадали в произвольном порядке кто куда.

На втором этаже разрушения прослеживались больше всего. Перила коридора, который шел на втором этаже, обрамляя огромную комнату с камином, были сломаны в некоторых местах, а длинная красная, как кровь, ковровая дорожка смялась почти по всей своей длине.

В кабинете и рабочей зале ничего не изменилось: столы стояли ровно посередине комнат, стулья были приставлены к ним с зазором ровно в полтора дюйма, а бумаги были аккуратно сложены. Папки стояли словно солдаты на карауле по своим полкам, строго в алфавитном порядке, а старая книга со всеми сведениями про призраков этой долины лежала на столе у Аврен. Её сестра-близнец находилась в комнате Тюры, будучи раскрытой на том месте, где сама хозяйка вывела записи и свои наблюдения о ней.

На всех складах и в странном коридоре царил порядок, будто Леви убралась там только что. Через окна, которые иногда были заставлены разными вещами, бил лунный свет.

Он был холодным, загадочным, но одновременно дарующим спокойствие и радость. Если бы его ещё кто-то видел в ту ночь… Только волки за перевалом наблюдали прекрасную луну, которая грациозно шла по небосклону, словно хозяйка по своему особняку.

В комнате Аврен всё было перевёрнуто вверх ногами. В половицах почти образовалась дыра от запущенного туда стола, массой почти полтораста килограмм. Полки, на которых стояли самые разные вещи, некогда украшавшие собой комнату, были сломаны, а кораллы, большие капли янтаря и прочее было сброшено вниз. Кровать, сделанная из векового дуба, украшенная резьбой и прочими декоративными элементами, выполненными руками прирождённого мастера. Она развалилась на куски, валявшиеся подле того места, где стоял когда-то рабочий стол. Вернее, не совсем рабочий: Аврен и её отец за ним читали книги, рассматривали какие-то камни, позже вставшие на полки, но никогда не подписывали за ними контракты, договоры или считали свои налоги. Неподалёку находилось то, что недавно было диваном. Ещё день назад на нём сидела Тюра, а теперь… Только обломки и выпотрошенное содержимое.

Серебряный свет пробивался в окна и заливал всё вокруг, будто вода из горного ручья. Он был противопоставлением всему этому хаосу и бессмысленным разрушениям, которые появились из-за ненависти, страха и отчаяния…

В подвале неизменно лежал скелет юной девушки. Всё те же трещины и тот же перелом, ставший критичным для жизни ни в чём не повинной девушки. Он, как и всегда, лежал подле стола. Другие два стояли рядом. На них были осколки зеркал, разорванные в клочья страницы, а на полу– ещё больше блестящих зеркалец и прочего магического хлама. Ещё недавно это были серьёзные вещи, но теперь по-другому их назвать не поворачивался язык. На камнях неподалёку лежала изломанная статуэтка, чья голова осталась почти неизменной, только отломался один рог…