Обычное дело

Кукушкина (ехидно-спокойно). А это уже злоупотребление служебными полномочиями с целью оказания давления на депутата представительного органа. (Встаёт.) Я же Вам уже полтора года назад объяснила, и вроде бы Вы поняли тогда… Ха-ха. «Сроду такого не бывало, и вот опять». Повторяю, Татьяна Михайловна, пока я депутат, Вы со мной как директор ничего сделать не сможете. Так что терпите ещё два года. А потом я и сама уйду из этой школы. (Уходит из кабинета.)

Картина четвёртая

На электронных часах задника 14–15. Рябчиков прогуливается с матерью в инвалидной коляске во дворе многоквартирного дома.

Мать. Что у тебя сегодня в киноклубе, Олег?

Рябчиков. Продолжаю ретроспективу экранизаций Чехова. Сегодня показываю «Дядю Ваню» в постановке Кончаловского.

Мать. Замечательный вариант. Смоктуновский, Бондарчук, Мирошниченко, Купченко… Да вообще всё гениально…

Рябчиков. Хочешь посмотреть? Я всё устрою.

Мать. Нет, не надо. Сколько можно. Я этот фильм наизусть помню. Давай лучше в выходные дома посмотрим ещё раз туминосовский спектакль в Вахтанговском. Потом поговорим-посравниваем.

Рябчиков. Ладно, давай. А тебе какая чеховская фраза оттуда вспоминается чаще всего?

Мать. Там очень много хороших… Антон Павлович лишнего не пишет… Вот, например, в последнее время, когда смотрю новости по телевизору, часто всплывает, как молодая жена профессора говорит дяде Ване: «Точно так вы безрассудно губите человека, и скоро, благодаря вам, на земле не останется ни верности, ни чистоты, ни способности жертвовать собою».

Рябчиков. Поменьше смотри телевизор. Лучше в интернете новости читай. Ты же уже там хорошо бродишь.

Мать. Брожу, брожу. Иногда перебродить эти потоки очень неприятно. Но с теленовостями полезно сравнивать. Так что это ты зря телевизор не смотришь.

Рябчиков. Может быть, ты и права…

Мать. А тебе что из «Дяди Вани» часто вспоминается?

Рябчиков (после довольно продолжительной паузы). Доктор Астров там, когда на фабрику по вызову уходит, говорит: «У Островского в какой-то пьесе есть человек с большими усами и малыми способностями… Так это я».

Мать. Олег, опять. Зачем ты себя грызёшь? За что? Ты умный, порядочный мужчина. У тебя хорошая семья. Ты творческий человек – вот, например, киноклуб создал и ведёшь. Тебя депутатом выбрали. Не надо так о себе думать. (Смеётся.) Да и усов у тебя нет.

Рябчиков. Вот. У меня даже усов нет. Не говоря уже о способностях… Но кое на что я оказался всё-таки способен… Надеюсь, что всё состоится.

Мать. Ты о чём?

Рябчиков. Всё, набирается нужная сумма на твою операцию. В понедельник буду связываться с немцами – пусть ставят в очередь и назначают срок предоплаты. Через полгода максимум снова ходить будешь.

Мать (радостно). Вот это новость! Вот видишь, а ты так про себя говоришь… (С недоумением в голосе.) Постой-ка. А деньги такие откуда вдруг взялись?

Рябчиков. Мам, вовсе не вдруг. Я же тебе рассказывал, что в несколько десятков разных организаций обратился за помощью. Вот один благотворительный фонд и выделил.

Мать. Олег, а что ты за это должен будешь сделать?

Рябчиков. Да практически ничего. Это их общее условие. Я должен буду съездить в Москву к ним и выразить благодарность фонду под видеозапись. Ну и дать письменное согласие на использование твоей фамилии и краткой истории болезни и выздоровления в информации о фонде. Ты ведь не возражаешь против этого?

Мать. Нет, конечно, что ты! А чей это фонд? Как называется?

Рябчиков. Мам, у них есть ещё одно общее условие: пока не достигнут бесспорно положительный эффект от оказанной помощи получатель средств не имеет права разглашать эти сведения. Вот прооперируют тебя, встанешь на ноги, я тогда всё-всё и расскажу.

Картина пятая

На электронных часах задника 14–20. Кабинет заведующей Руградской поликлиники Ангелины Николаевны Лисиной. Она за своим директорским столом, лицом к зрительному залу. За приставным столиком справа сидит Константин Иванович Воробьёв, лор-врач этой поликлиники. Оба в идеально белых халатах.

Лисина. Константин Иванович, Вы, конечно, знаете, что Нина Степановна у нас теперь уже окончательно уходит на пенсию. То есть и работать перестанет.

Воробьёв. Да, я деньги на подарок ей тоже сдавал.

Лисина (улыбается). Ну, это само собой. Но я Вас пригласила для разговора о замещении образующейся в связи с этим вакансии на должность заведующего лор-отделением.

Воробьёв. Так у Нины Степановны же заместитель есть. Разве замещение этой вакансии произойдёт не на автомате? Ой, извините, Ангелина Николаевна, за молодёжный слэнг. Я имел в виду…

Лисина (улыбается). Я поняла, не волнуйтесь. У меня дочь Вашего возраста, и не даёт мне отстать от жизни. Но Николая Николаевича вряд ли назначат на это место. У него есть одно нехорошее качество… Впрочем, что я Вам рассказываю, Вы и сами, наверняка, не раз уже видели его в нерабочем, мягко говоря, состоянии… Между нами говоря, если бы не это его качество, то Нина Степановна была бы у него в заместителях, а не он у неё.

Воробьёв. Да, пожалуй, это обстоятельство ломает автоматический кадровый процесс. (Пауза.) Вы хотите узнать моё мнение, кого я считаю достойной кандидатурой в нашем отделении?

Лисина (улыбается). Нет, я хочу Вам сообщить, что есть мнение, что заведующим лор-отделением надо назначить Вас.

Воробьёв (удивлённо). Меня!? Да я же самый молодой и неопытный врач у нас! Что Вы, Ангелина Николаевна!

Лисина (улыбается). Ну, молодость – это, как известно, такой недостаток, который со временем неизбежно исчезает. А насчёт неопытности… Вы себя недооцениваете, Константин Иванович. Да, Вы у нас ещё в списках молодых специалистов состоите. Но за семь лет своей работы у нас после мединститута Вы стали самым востребованным лор-врачом в городе. И в нашей поликлинике в регистратуре все стремятся именно к Вам на приём попасть. И в частном медцентре Вас уже уговорили работать по совместительству. Да и депутатом городской думы кого попало не выбирают.

Воробьёв. Спасибо, конечно, за столь лестные слова в мой адрес с Вашей стороны. Хотя, если без ложной скромности, то профессионально я, конечно, уже состоялся. Это трудно уже не признавать. Но как доктор. А завотделением же ещё и администратор, управленец какой-никакой должен быть. Но в этом-то я нуль полный. А никаким администратором мне совсем быть не хочется.

Лисина (улыбается). И этот недостаток тоже неизбежно исчезает: течёт время и появляется опыт. Надо только понять, что управление – это командный процесс. Не в том смысле, конечно, что управлять значит командовать. Нет, разумеется. А в том смысле, что каждый эффективный управленец должен чувствовать себя членом единой команды. Надо уметь работать в команде. Соблюдать командные интересы.

Воробьёв (настороженно). Я понимаю, но…

Лисина (перебивает без улыбки). Честно Вам скажу, Константин Иванович, чтобы мне согласовать наверху Ваше назначение, важно, чтобы Вы продемонстрировали умение работать в команде.

Воробьёв. Ангелина Николаевна, но разве моя хорошая работа врачом не является доказательством этого.

Лисина (без улыбки). Конечно же, является. Но это, так сказать, используя военную терминологию, Ваше умение на позиции рядового. А надо бы показать себя с этой стороны на позиции руководителя.

Воробьёв. Но я же сейчас рядовой врач, как я могу…

Лисина (без улыбки). Константин Иванович, в этом смысле логично будет использовать Ваш депутатский статус.

Воробьёв (настороженно). Как Вы это себе представляете, Ангелина Николаевна?

Лисина (без улыбки). Всё очень просто, Константин Иванович. Достаточно продемонстрировать Вашу способность к солидарному голосованию с большинством по самым важным вопросам.

Воробьёв (напряжённо). А… Начинаю понимать, начинаю понимать… Самые важные вопросы – это, например, какие?

Лисина (без улыбки). На этот счёт есть простой критерий, зафиксированный в Уставе Руграда: по самым важным вопросам городская дума принимает свои решения двумя третями голосов. Например, на завтрашней сессии есть такой вопрос.

Воробьёв (напряжённо). Понимаю, понимаю. Я, правда, повестку завтрашней сессии ещё не смотрел. Но завтра приду, посмотрю, сориентируюсь…

Лисина (улыбается). Вот и хорошо, Константин Иванович, вот и договорились. И давайте в понедельник закончим наш разговор о новом зав-лор-отделения, а то у меня в три уже приём по личным вопросам начинается.