Маковые поля

К убитому горем отцу тихо подошла Сальма и сочувственно сжала ему плечо. Они о чем-то поговорили по-испански, так тихо, что Дон не смог разобрать ни слова, кроме своей и Дэвиса фамилий. Потом она подошла к доктору.

– Я все так же не верю тебе, ирландец, – твердо произнесла Сальма, не сводя с доктора пронизывающего черного взгляда, – однако, выгоднее для всех считать это правдой. И запомни, МакГроу, – ее последние слова прошелестели, словно шипение змеи, давшей ей прозвище, а пальцы на миг вцепились Дону в локоть, – ты теперь мой должник.

Что могло быть хуже, чем попасть в должники к Гадюке? Только попасть к ней в плен, в сырой, темный подвал, и терпеть изощренные пытки Чивалдори. Дон смотрел, как бандиты хватают Смита, в состоянии, близком к шоку, но не вмешаться не мог.

– Постойте, эй, ему будут нужны перевязки, – он встал на пути у мексиканцев, вытаскивающих скрючившегося от боли стрелка из операционной, – иначе, при неграмотном уходе за раной, он умрет! Аккуратнее же, ну, не дрова несете!

– Это уже не твоя проблема, док, – громогласно усмехнулись бандиты, – мы о нем позаботимся, верно, ребята? – Последняя фраза прозвучала так издевательски, что Дону захотелось просто вынуть ремингтон и выстрелить кому-нибудь в башку. Увы, он итак нажил себе проблем за сегодня. И все же, внутри теплилась надежда как-то в будущем помочь своему несчастному спасителю. Спасителю и по совместительству виновнику сегодняшнего происшествия…

Вот и остался он в доме один, меря беспокойными шагами внезапно спустившуюся на него тишину. Это был какой-то дьяволом проклятый день, он мог поклясться в этом на Библии. В его размеренный быт, пропахший табаком, терпким запахом алкоголя и лекарств теперь исподтишка ворвался мерзкий душок опасности, тревоги, и все это его отнюдь не радовало. Цирк уехал, а кровь и мозги клоунов запятнали его стены, и не спать ему теперь в них спокойно еще очень-очень долго. Доктор грязно выругался и вернул свой ремингтон на пояс, подумав, что надо бы купить кобуру поудобнее и еще патронов про запас иметь, на случай важных переговоров. «И погнал же меня черт открывать эту дверь?!»

Он помнил, что мадам Джесса перед уходом просила его прийти в бордель так срочно, как он сможет, когда разберется с произошедшими в его доме событиями. Она была так раздосадована и огорчена, что Дону совесть бы не позволила проигнорировать ее просьбу. Однако, ему стоило еще позаботиться о себе и навести в доме порядок. А ведь он собирался хорошенько выспаться и вечером наведаться в салун, повидать Мередит. Он решил, что зайдет к ней сразу же после того, как узнает, что за помощь требовалась мадам Джессе.

Дон уже и позабыл, что значило зашивать себе руку самому. Когда зубы до боли в челюстях сжимают деревянный сучок, а игла из-за дрожащей руки никак не может войти на положенную глубину, и приходится вводить ее еще глубже в кожу, и еще и нить следом протаскивать, что тоже было малоприятным ощущением. Доктор даже обезболивать себя не стал – он итак пустил достаточную дозу по вене, чтобы провести операцию успешно, и боялся просто передозировать и отключиться к чертям. Да и эта боль отрезвляла его как никогда и фокусировала на себе его мысли, отвлекая от глобальных страхов и тревог. Сделав последний стежок, он зубами разорвал нить и сделал узел. Обработал, наложил поверх повязку. Призадумался. Врачей не было на добрые несколько сотен миль вокруг, и случись что-то с ним, Дональдом, помощь ему не смог бы оказать никто… Кроме доморощенных индейских шаманов с их травами и камнями. От этой злой иронии хотелось истерически забиться головой об стену. Вместо этого доктор решил все же приняться за уборку в доме, напевая себе под нос старинные ирландские песни, изредка прерываясь благим матом в адрес мексиканцев, покойных и здравствующих, и не очень лестными словами, касающимися деталей интимных жизней их матерей.

Когда он закончил, ничего в доме не напоминало о развернувшейся здесь всего пару часов назад криминальной драме с трагическим исходом.

Глава VIII. Нежданный гость

Едва не дремавшего за своим собственным же столом в курильне Дэвиса разбудил прозвучавшая где-то вдали, но оттого не менее отчетливая и громкая череда выстрелов. «Черт!» – он с недюжинной для него резвостью подскочил со стула и уже было схватился за пистолет, когда вдруг осознал, что все это происходит где-то в отдалении от его заведения, а, быть может, и не в Стартауне вовсе.

В главной зале и нескольких спальнях жутковато-непонятной кучей были свалены накуренные тела местных завсегдатаев, в очередном экстазе пребывающих на своих спальных местах, кои те приобрели у Дэвиса вместе с дурью за некоторую сумму чеканных монет. Уильям вышел из кабинета, решив осмотреться, как вдруг раздался стук в дверь.

Открыл эль Лазо, коему босс с некоторым присущим ему почтением кивнул в сторону входа. Из-за порога в здание ввалилась Сальма.

– Ничего не спрашивай! – кричала она, – Все потом! Спрячь меня.

И Дэвис спрятал.

Тогда он еще не знал, к чему приведет все то дерьмо, в которое он вляпался и которое он продолжает топтать прямо сейчас, пряча Гадюку в небольшом погребе, вскоре тщательно укрытом одним из ковров и кроватью, кою люди Дэвиса вытащили из соседней комнаты и поставили на палас.

Еще через несколько мгновений дверь с треском распахнулась, а в здание ввалились четверо – сержант конфедерации во главе тройки бандитов Флетчера.

– Кто тут главный? – сразу взял быка за рога сержант, – Сюда не заходила молодая мексиканка?

– Мексиканка? Да еще и молодая? – Дэвис, скорчив вопросительно-удивленное выражение лица вышел вперед, как бы показывая, что главный тут он, – Сэр, у нас тут курильня, а не бордель. Дам вроде той, что вы описали, в наших местах не водится.

– Н-да, – скептически скривил губы сержант, – Что, в городе ни одной молодой мексиканки?

– Гадюка, мать твою! – буквально заорал один из парней Флетчера, – Она сюда бежала, а ты с её папашей давно шашни водишь. Скажешь, что она не здесь?

– Гадюка? Вы, верно, о Сальме Чивалдори речь ведете? – лицо Дэвиса еще более наполнилось недоумением, – Наши дела с ее отцом ни коим образом ее не касаются. Энрике был знакомцем моего отца, а Сальма… она всего лишь его дочь. Не думается ли вам, что я всерьез стану рисковать делом всей жизни моего отца, делом всей своей жизни и ею самой, жизнью-то этой, только ради спасения какой-то мексиканки?..

– Да что ты мне свистишь? – начал заводиться один из бандитов, – Ей тут бежать больше некуда…

Неожиданно каждый из присутствующих в холле потянулся к своему собственному револьверу в кобуре. Кроме Дэвиса. Единственно он все еще сохранял самообладание.

– Господа. – вновь начал Дэвис, переводя свои руки в положение, кое проще всего будет обозначить как «чуть-чуть вперед», будто давая, таким образом, своим собеседникам в его мирных намерениях, – Вот вы, сэр, – мужчина обратился к сержанту, стоящему ближе всех прочих к нему, он казался здесь главным, – Видите это? – Дэвис указал на свой глаз, спрятанный за чернотой повязки, – Свой правый глаз я потерял в Битве в лесной глуши шестого мая 1864 года. Одно из крупнейших, надо сказать, сражений выдалось, одно из тех многих, где наши доблестные солдаты одержали славную победу над армиями янки. – Уильям дал небольшую паузу, дабы его собеседники сумели обдумать сказанное, – А теперь взгляните на этого человека. – Дэвис указал рукой на своего товарища, – Позвольте представить. Мистер Грант, мой давний друг и бывший соратник не в одном бою. Вместе с ним мы сражались в битве при Чаттануге, в ноябре шестьдесят третьего, когда треклятые янки пристрелили моего отца. – еще одна небольшая пауза последовала за словами Дэвиса, – К чему я веду, спросите вы? А к тому, что, я считаю, незачем нам проливать здесь кровь друг друга. Разве недостаточно ее пролилось на полях сражений в той войне? Я предлагаю вам, сержант, поговорить и, быть может, выпить. За мой счет, разумеется. А в последствии прийти к более мирному и выгодному для нас обоих заключению. Что скажете?

– Ветеран конфедерации… – на лице сержанта появилась улыбка, – Я тоже дрался при Чаттануге, на Дозорном погиб мой брат, сам я был ранен днем позже при обороне Миссионерского хребта. Позвольте представится, Эшли Уиккенс, сержант от кавалерии. под началом майора Фиджеральда.

Бандиты явно хотели что-то возразить, но сержант пресёк это.

– Джентльмены, – отрезал он, – Проверьте другие задания, я же осмотрюсь тут. Вы же не будете против, сэр?

– Уильям Дэвис, рядовой, а в дальнейшем капрал армии Конфедеративных Штатов, ныне, как можете заметить, бизнесмен. Весьма польщен нашим знакомством. – Дэвис протянул руку сержанту, которую тот с не сходящей с его лица улыбкой крепко пожал, – Что же, мистер Уиккенс, пройдемте в мой кабинет? Кажется, у меня была где-то припрятана бутылка шотландского виски… а после, само собой, вы обязательно осмотрите всякий уголок моего заведения. Надеюсь, вы не откажете мне в этом жесте доброй воли? А то, кажется мне, что наше знакомство началось несколько неправильно.

За невероятно грубым и резким началом разговора последовало гораздо более приятное окончание. Тела накуренных постояльцев все еще валялись на своих кроватях, когда сержант Уиккенс разгуливал по зданию курильни, обходя комнату за комнатой и лишь мельком после пары выпитых стаканов с виски окидывал их своим взором, невнимательным и теперь уже не самым восприимчивым к мелочам.

Одновременно с этим обходом Уильяму удалось-таки выведать у сержанта некоторую информацию по поводу того, кто он, собственно, такой, а также, что здесь делает и зачем им Гадюка.

– Я сержант из отряда майора Фиджеральда, – начал, было, Уиккенс, – Отряд наш извечно испытывал проблемы с продовольствием, а мистер Флетчер, будучи человеком добрым и предприимчивым, договорился с нами о сделке. Мы уберем Чивалдори, а он за то даст нам его асьенду в пользование на некоторое время, снабдит едой, а также определенным количеством средств дани со всех предприятий города. Впрочем… вы, мистер Дэвис, можете не беспокоиться. Я замолвлю за вас словечко перед майором, он дарует вам иммунитет и ваши заведения не станут подвергаться столь частым и придирчивым нападкам со стороны нашего отряда.

Дэвис почтительно кивнул, чуть улыбнувшись, будто благодаря сержанта за его преданность службе в армии Конфедеративных Штатов, но более он не сказал ничего. Через полчаса сержант ушел, а Гадюка, наконец, заимела возможность выбраться из тесного погреба и расправить свои плечи в гораздо более просторном помещении.

«Энрике Чивалдори мертв?.. Флетчер терроризирует город?.. Конфедераты осадили асьенду мексиканцев?..» – примерно такие мысли проносились в голове у Дэвиса во время рассказываемой ему истории Сальмой, которая попутно просила мужчину помочь ей, спрятать ее от солдат и бандитов, на что Дэвис, сначала отвечавший лишь молчаливым согласием, очень скоро предложил ей временно пожить в том самом погребе, где ее только что, буквально, чудом чуть не нашли…

Начало ли это новой истории для Стартауна? Вполне возможно. Так и есть. По крайней мере, в этот момент начинается новая история Уильяма Дэвиса…

Часть вторая. Джудит Давенпорт

Я всегда знал, что люди странные существа, но в этом месте ощущения особенно обострялись.

Глава I. Семья

– Как прошёл твой день, Джу? – поинтересовался высокий молодой человек, снимая с шеи шарф и присаживаясь в старое, скрипучее кресло.

– Также, как и всегда. – девушка пожала плечами и, размяв кисти, присела на край дивана, что находился напротив кресла, в котором расположился её брат, – Целый день ногах, а чаевых вообще не было. Наверное, не мой день.

– Ничего страшного, – отмахнулся Себастьян, откидываясь на спинку кресла и прикрывая глаза, – Я тоже сегодня без денег.

– Себастьян, – девушка вновь подняла тему, которая волновала её с тех самых пор, как брат присоединился к шайке Флетчера, – может, не нужно продолжать? Это же так опасно! А если с тобой что-то случится?

– Перестань. – мужчина поднялся с кресла и подошел к старому буфету, где за большой тарелкой была спрятана маленькая бутылочка с водкой, содержимого которой оставалось на одну рюмку. Привычными движениями Давенпорт откупорил бутылку, достал рюмку и быстро вылил в неё остатки напитка. – Ты же знаешь, что у нас нет другого выхода. Чем быстрее мы заработаем необходимую сумму, тем скорее уедем отсюда.

– Я понимаю. – не сдавалась блондинка, обеспокоенно поглядывая на брата, – Но также понимаю и то, что Флетчер не отпустит тебя просто так.

– Всё, давай закроем эту тему. – резко прервал её брат, одним легким движением опрокинув рюмку с водкой в горло. Прикрыв глаза, он проглотил алкоголь и насупил брови, ощущая, как внутри растекалось приятное тепло. – Завтра принесешь ещё?

– Конечно. – произнесла Джудит, поднимаясь с дивана, – Ты отдыхай. А я пока пойду приготовлю нам ужин, а потом накормлю миссис Глорию.

– Ступай. – Себастьян уставился в окно, что-то рассматривая там, пока его сестра двинулась на кухню.

Накинув на себя пожелтевший от времени фартук, который принадлежал их домовладелице, девушка поправила на волосах атласную голубую ленту, достала тушеной говядины, фасоли, кукурузную муку и ещё что-то, по мелочи, чтобы приготовить фасолевый суп и кукурузные лепешки, типичную, пожалуй, еду для не самых богатых жителей тех мест, где волею судьбы оказалось семейство Давенпортов.

Время за приготовлением пищи шло незаметно, особенно для Джудит, которая любила заниматься делами на кухне. Когда они переехали в Стартаун, девушка хотела устроиться в салун поварихой, но эта должность уже была занята, поэтому Давенпорт пошла официанткой, а свои навыки в приготовлении пищи совершенствовала на кухне дома.

– Джудит. – на пороге появился её брат, полностью переодевшийся в домашнюю одежду, – Мадам Глория просила спросить про ужин.