Хроники последнего лета

Троица прошествовала в прихожую под насмешливым взглядом Наташи.

– Мое почтение, Наталья Владимировна, – слюбезничал Дискин, за что получил благосклонный кивок.

– Натаха, – Ванька полез обниматься, но был отвергнут.

Некогда, увидев Наташу первый раз, Кухмийстеров попытался за ней приударить, однако встретил решительный и бесповоротный отказ. С тех пор, общаясь с Рудаковым, делал вид, что отказался от девушки ради друга. Со стороны это было очень заметно, и Наташа за глаза над ним хихикала.

Остывающий асфальт исправно отдавал тепло в атмосферу, и июльский воздух колыхался дрожащим маревом. Кухмийстеров вальяжно остановил такси, ввалился на заднее сиденье, и, будучи уже не в состоянии говорить, помахал на прощанье рукой.

Иосиф Давидович вежливо поклонился в ответ, а когда машина уехала, печально сказал:

– Очень жаль, Артемий, что вы тратите драгоценное время на подобных субъектов.

– Положим, сейчас я тратил время не только на него, – усмехнулся Рудаков.

– Как ни прискорбно, я имел в виду и себя, – вздохнул Дискин.

Тут Рудаков не нашел, что ответить, а директор продолжал:

– Знаете, Артемий, а я ведь зашел к вам, чтобы серьезно поговорить…

– Последний раз мы серьезно говорили сегодня в шестнадцать тридцать на планерке. Впрочем, мы можем продолжить беседу. В холодильнике кое-что осталось.

– Я вовсе не об этом… Хотел сказать вам… Предложить, если можно так выразиться… Словом, бросайте к чертовой матери переводы. Заканчивайте размениваться на ерунду!

– Вам не нравится… – начал было Рудаков, но Дискин протестующе замахал руками.

– Нет, что вы, ваши работы прекрасны, но… стоит ли посылать атомную подлодку ловить пескарей?

– Простите?

– Артемий, пишите свое! Заканчивайте с этим интернетом, поработайте серьезно. Просматривал ваши рассказики – они великолепны! А вы – ленивы. Это нехорошо. Напишите что-нибудь стоящее. Обещаю – издам! А вы знаете, что я свои обещания выполняю…

Рудаков с сомнением посмотрел на директора, пытаясь вспомнить примеры показательной честности. Похоже, что проблема замещения реальности оказывается заразной.

– Обещаю – напишу!

С этими словами Рудаков затолкал Дискина в остановившееся такси и направился домой. И чего вдруг у начальства возник такой душевный порыв? А что, забавно было бы посидеть месячишко-другой и наваять нетленку. К тому же Наташка пилит – хочется ей, понимаешь, стать женой великого писателя. Чтобы пальцами показывали – вон, идет Наталья Воробьева, супруга того самого Рудакова. Того самого?! Да что вы говорите! А посмотрите, какой у нее чудесный наряд и грациозная походка!

Рудаков, представив картинку, рассмеялся, помотал головой и в прекрасном настроении направился к дому. Панельная девятиэтажка дружелюбно улыбалась освещенными окнами.

В десяти шагах от подъезда его остановил негромкий отклик.

– Артемий? Рудаков?

Рудаков, улыбаясь, обернулся, ожидая увидеть знакомое лицо…

Запись 8

    Москва,
    Старая Площадь,
    Вторник, 7 июля

Несмотря на исключительную важность сообщаемых сведений, Виктор Сергеевич слушал доклад Колушевского рассеянно, и, казалось бы, без особого интереса. Назревали большие события, и подготовка к ним занимала умы высокого руководства. Кто-то, пытаясь максимально укрепить позиции, проводил интенсивные переговоры, а кто-то, наоборот, занялся срочным выводом активов.

Колушевский, наконец, замолчал и принял заинтересованно-внимательный вид – с ручкой наготове, преданными глазами, приподнятыми бровями и слегка вытянутой шеей.

– У вас все? – спросил Загорский.

– Так точно.

– Да? А как же насчет этого?

Виктор Сергеевич наклонился к экрану ноутбука.

– Вот, полюбуйтесь, пожалуйста, – он прищурился, вчитываясь в мелкий текст, – прошло по «Интерфаксу»… «Новое зверское нападение в Москве»… та-ак, дальше… русская служба Си-Эн-Эн… «Популярный блоггер и журналист Рудаков находится в коме после нападения неизвестных. По неподтвержденным данным, один из нападавших задержан»… Примерно то же самое в ИТАР-ТАСС, я не говорю про всякую мелочь. Это, по вашему мнению, не важно?

– Простите, Виктор Сергеевич, – с достоинством ответил Аркадий Львович, – я посчитал этот вопрос сугубо техническим.

– Нет, это не технический вопрос. Вы прекрасно понимаете, что немедленно возникнут ненужные ассоциации с Анной Владимировной и даже со мной. В сегодняшней ситуации это просто недопустимо. И потом, я совершенно не понимаю ваших действий… если, конечно, это не простое совпадение.

– Нет, это не совпадение. Я получил указание разобраться…

– Бог мой, – болезненно сморщился Виктор Сергеевич, словно ощутил приступ зубной боли, – неужели разбираться можно только так? Если бы я хотел ему начистить рыло, то сделал бы все сам! Слово «разобраться» имеет множество других значений, кроме примитивного удара по голове.

– Простите, Виктор Сергеевич, – спокойно сказал Колушевский, – это моя ошибка.

– Это понятно. Доложите, что произошло.

Аркадий Львович секунду помедлил, собираясь с мыслями, и начал доклад. Конечно, же, никто не собирался калечить Рудакова и даже применять избыточную силу. Просто договорились в качестве одного из инструментов использовать убедительную беседу «по душам». Именно для особой убедительности Колушевский задействовал ребят Абдусаламова…

Виктор Сергеевич удручено покачал головой.

Султан Маратович Абдусаламов был одним из немногих людей, к которым Загорский относился с опаской. Что делать, если человек не боится ни Бога, ни черта, и по большому счету не признает никаких законов, кроме противоречивых правил, составляющих его эклектичное мировоззрение. Он признавал власть президента как неизбежное зло, понимая, что это – представитель силы, с которой нужно договариваться. Загорского уважал, если здесь вообще применимо такое слово, исключительно за личное мужество, проявленное во время чеченской кампании. Тогда Виктор Сергеевич в одиночку пришел в штаб авторитетного полевого командира Абдусаламова и передал ему личное послание президента…

Привлечение головорезов Султана Маратовича для решения вопросов, вышедших в публичную плоскость, было непростительной ошибкой.

– Одну минуточку! – Виктор Сергеевич вгляделся в текст на экране компьютера. – «Один из нападавших задержан». Это что?

– Понимаете, – замялся Колушевский, – все пошло нештатно. Ребята должны были просто подойти и серьезно, с напором поговорить. На завтра прошлись бы по рабочей линии, по супруге, уже просматривали перспективу уголовных дел… словом через пару дней клиент полностью готов к употреблению. Но он, – Аркадий Львович в последний момент удержался, чтобы вместо «он» не произнести нечто более сильное, – после первых слов без разговоров схватил урну и с размаху по голове… Ребята, соответственно, не выдержали. Так это еще не все. Он одному практически откусил ухо…

– Ухо?

– Да. Проезжали дэпээсники, султановы хлопцы и им накидали, те стрелять из автоматов. Словом, разбежались, взяли фрагменты уха и одного целиком, это которого урной… Безобразие, кстати говоря, сколько ставили вопрос на антитеррористической комиссии, чтобы урны намертво к земле…

– Хорошо, – очень серьезно сказал Загорский, – мэр Москвы ответит вместе с вами. Где сейчас Султанов человек?

– В Склифе под охраной. Рудаков – в обычной городской.