Инструкция по применению

Инструкция по применению
Кирилл Ликов

– Любезнейший, почем у вас музы?– Вам для чего?– А что, есть разные?– Есть, и превеликое множество. Для танца, для пения, для сочинения стихов и прозы, для истории, для музыки. У нас самый большой выбор муз в городе!Хозяин умолчал о том, что в этом городе нет больше магазинов, торгующих музами. Но, увы, таковы законы торговли.– Вы понимаете, я как бы поэт…«Вертепские истории» – это цикл философских сказок для взрослых, где фантазия переплетается с реальностью, а магия – с повседневностью. Рассказы цикла повествуют о жизни города Вертепск и его обитателях. За внешней фантастикой скрывается подтекст, а магия и чудеса становятся метафорой наших страхов, надежд и повседневных реалий.

Кирилл Ликов

Инструкция по применению

Городишко у нас маленький, серенький, без особых шикарностей и достопримечательностей. В общем, провинциальный городишко, и этим все сказано. Если бывают у нас приезжие, то все они обычно случайные. Кто-то от поезда отстал, кто-то поворотом на трассе ошибся, кто-то вышел не на той станции. Бывают у нас и командированные, но их очень мало и по большому счету по городу они не ходят, а все в кабаках сидят, благо их за последнее время настроили уйму и еще чуть-чуть.

Но есть в нашем всеми любимом Вертепске один магазинчик, про который и местные-то не знают. Вернее, знают, но не заходят, так как вывеска рекламная ничего хорошего там не предвещает. Вывеска гласит: «Лавка всяких разностей и духовных ценностей». Заведует там, как и служит продавцом, и кладовщиком, и грузчиком один-единственный человек. Иосиф Леонидович Штольман. Личность в свое время в Вертепске знаменитая, но в реке времени забытая. Господин Штольман когда-то служил в городской библиотеке заведующим, а так как библиотека была, есть и, наверное, будет в Вертепске в единственном числе, Иосифа Леонидовича знало почти все живое население города. Да, впрочем, и неживое тоже знало наравне с немертвыми и мертвыми, но неокончательно. И все было бы хорошо, если бы в один из стандартных, серых дней Штольман не раскопал в своей любимой библиотеке три книжки. Одну по археологии, вторую по оккультизму и магии, а третью про мифы древних стран и народов. Как он их связал воедино, знает только тот черт, что ему насвистывал это с левого плеча. Но после прочтения, а как известно, самые читающие – это служители библиотек, так как на работе заняться больше нечем, Штольман сильно изменился, уволился из библиотеки и, прослушав в местном высшем учебном заведении курс по археологии, уехал из Вертепска.

Вернулся он после начала Перекладки и сразу же открыл вышеназванную лавку. Народ повалил валом. Особенно дети, что надеялись увидеть там всякие чудеса и фокусы. Но как оказалось, того, чего жаждал народ, в лавке не нашлось. Тут были вещи никому не нужные и мало приспособленные для хозяйства. Ну кому нужны кучи всяких сатиров, кои только капусту лопать способны да частушки матерные орать под звуки флейты? А фей куда девать, что живут в бутонах, маленьких, как комарики, но с гордостью как у слона? Лампы с джиннами – разговор особый. Сколько ни три такую лампу, обитатель ее оттуда не вылезет, объясняя это холодной погодой и своей любовью к жаркому климату. Карты с местом положения сокровищ и странные древние книги, как правило, на непонятных языках, тоже не производили должного уважения у обычных обывателей. Кто ж бросит семью, работу и теплый домашний уют ради призрачных сокровищ или каких-то тайных знаний? Может, и нет там ничего, может, все это подделки и розыгрыш?

Взрослое население быстро охладело к торговой точке, чего нельзя было сказать о детях. Дети к лавке тянулись постоянно, круглогодично и несмотря на погоду. Сколько б ты ни видел за свою жизнь, как из простого бутона появляется фея, ты никогда не сможешь прекратить этим восхищаться. И никогда не поймешь, как столь громадного джинна можно запихнуть в столь маленькую лампу. Дети все еще верят в сказки, так как им еще непонятны страхи взрослых о завтрашнем дне, а слова «дефолт», «деноминация» и «приватизация» вызывают всего лишь интерес и уважение к человеку, выдумавшему столь сложные слова. Толпы мальчишек и девчонок ничего, как правило, не покупали, по причине отсутствия средств в карманах, но всегда создавали ажиотаж перед входом, наблюдая во все свои глазенки за происходящим внутри.

Так текла размеренная и ничем не примечательная жизнь городишка под названием Вертепск и маленькой лавочки в нем. Но однажды в двери торговой точки Штольмана постучался незнакомец.

– Любезнейший, почем у вас музы?

– Вам для чего?

– А что, есть разные?

– Есть, и превеликое множество. Для танца, для пения, для сочинения стихов и прозы, для истории, для музыки. У нас самый большой выбор муз в городе!

Хозяин умолчал о том, что в этом городе нет больше магазинов, торгующих музами. Но, увы, таковы законы торговли.

– Вы понимаете, я как бы поэт…

– Знаменитый? – не утерпел спросить Штольман.

Нетерпение хозяина лавки можно понять. Если этот поэт окажется знаменитым и купит у него хоть что-то, то это легко можно будет использовать в рекламных целях.

– Пока нет.

– Жаль. И какую же вы музу хотите? – тон продавца не сильно, но погрустнел.

– Мне бы музу для литературного творчества.

– А без музы что, не пишется?

– Без музы пишется медленно и плохо. Ритм шалит, такт пропадает. Рифму же приходится подбирать на компьютере. Программка такая есть. Вводишь в поисковик слово, нажимаешь на «ввод», и она тебе выдает все слова, рифмующиеся с введенным словом. Но это слишком долго – среди тысяч слов искать нужное по смыслу.

– А с музой, думаете, будет проще писать стихи?

– Конечно, будет легче. Не зря же все великие поэты писали про нее стихи и жалели, когда она уходила от них.

– С купленными крыльями и в рай легче пролететь?

– Что вы этим хотите сказать?

– Ничего. Просто присказка. Так вы будете покупать музу?

– Поэтическую?

– Какую скажете – такую и найдем.

– А поэтические музы дорого стоят?

– Двести империалов.

– Это не малые деньги.

– А что вы хотели за такой товар? Она вам будет и ритм править, и такт настраивать, и рифму подбирать. Это же не фунт изюма, это муза.

– А в кредит можно? Я, как уже сказал, только начинающий поэт, много еще не зарабатываю.

– Молодой человек, мы же о музе говорим, о живой музе, а не о тонне металла, что гордо зовется автомобилем, и не о стиральной машинке. Тут или сразу и наличными, или как наскребете – приходите. В кредит могу только лампы с джиннами продать. Интересует?

– А джинны что, не живые, чтоб их в кредит продавать?

– Я не торгую джиннами, а только лампами. Лампу в кредит продать можно, а с джинном в любом случае вам придется разбираться самому. Им все равно, в кредит их лампу продали или не в кредит. Ну что, лампы интересуют?

– Нет, лампы не интересуют. А может, все-таки хоть скидочку сделаете?

– Сделаю. Но только на Новый год. А до него еще месяцев шесть. Вы сами подумайте, муза товар редкий, вашему брату нужный. Если все хорошо будет, вы же потом знаменитым станете, деньгами швыряться будете. Я-то найду, кому музу продать, а вы найдете, где купить музу так дешево, как у меня? Да захоти я на вас разжиться, то цену бы в три раза больше назвал. А я почти за что купил вам продаю. Прибыли-то только на аренду этой лавочки, а вы про кредит какой-то. Это что ж получается, вы будете с ней стишки писать и всемирную славу получать, а бедный Штольман по кредиту копейки получать будет?

– Ладно, уговорили. Беру.

Посетитель порылся в карманах и выложил перед продавцом деньги, эквивалентные назначенной цене.

Штольман быстро сгреб выручку в карман и, потирая руки, радостно воскликнул:

– Муза ваша, можете забирать!

– А где она? Вы мне ее упакуйте, пожалуйста.

– Простите, я вас не предупредил. Муза нематериальна, увидеть ее нет никакой возможности, но вы сами ощутите ее присутствие, когда возьмете в руки перо и бумагу. Если, конечно, будете следовать инструкции.

– То есть? Вы сами не можете увидеть тот товар, что вы мне продали? А вдруг она испорчена или уже была в употреблении? А может, она болеет или не будет справляться со своими обязанностями? И вообще, а вдруг ее нет в природе, а вы мне продаете несуществующий товар?

– Молодой человек, я уже десять лет в этом бизнесе и не получил за это время ни одной жалобы. Если я говорю, что продал вам музу, следовательно, я это сделал. А доказательством сего может быть только ордер на покупку музы, который я вам вручаю.

Штольман протянул покупателю маленькую бумажку с четырьмя печатями, на которой было написано от руки: «Сим документом подтверждается акт покупки музы в частное пользование».

– И это все, что я получаю за двести имперских золотых?

– Разумеется, нет, – улыбнулся Штольман, – еще вы получаете инструкцию по ухаживанию за музой.