Carmina. Издание второе

Carmina. Издание второе
Кирилл Яковлевич Кожурин

«Carmina» (в переводе с латинского – «стихотворения», «песни», «оды») – книга стихов известного петербургского поэта Кирилла Кожурина, приглашающего совершить путешествие в мир вечно живых образов античности. Особенности авторской орфографии и пунктуации сохраняются.

Carmina

Издание второе

Кирилл Яковлевич Кожурин

© Кирилл Яковлевич Кожурин, 2017

ISBN 978-5-4485-4850-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Книга стихов, лежащая сейчас перед вами, написана в течение осени 1995 – весны 1997 годов. В переводе с латинского «CARMINA» означает «стихотворения», «волшебные песни», «поэтические надписи». Так по установившейся традиции называют собрания стихотворений античных поэтов (Пиндара, Катулла, Горация и некоторых других). Ввиду многозначности латинского слова «carmen», а, прежде всего, ввиду той традиции, к которой обращено мое творчество, и решил я дать книге стихов подобное название.

Книга состоит из семи разделов, представляющих собою отдельные стихотворные циклы, в которых стихотворения объединены благодаря единой теме или настроению. Так, цикл «После Трои» – это лирические размышления не только о судьбе великого города, воспетого Гомером, но одновременно и размышления о судьбах народов, цивилизаций и судьбе отдельного человека в круговороте Мировой Истории. Цикл «Гиперборейская зима» вернет вас в более привычные климатические условия и ландшафт, ведь, согласно древнегреческим мифам, именно где-то в наших северных краях находилась знаменитая Гиперборея, страна, столь любимая Аполлоном, несмотря на царящие здесь зимою лютые морозы. Следующий цикл – «Пирующие софисты» – посвящен моим друзьям – любителям античности, на совместных пирах с которыми не раз читались стихи из этой книги. Стихотворения, собранные в разделе «В садах Афродиты» – любовная лирика. Циклы «Песнь цикады» и «Вина Тавриды» вдохновлены моим путешествием (во времени в неменьшей степени, чем в пространстве) в ту древнюю страну, что некогда так полюбилась эллинам. И, наконец, последний раздел – «Песнопения богов» – снова настроит вас на серьезный, одический лад. Поэт и Поэзия – вот, пожалуй, основная тема этого цикла. И не случайно здесь появляются имена таких несравненных жрецов Высокого Искусства, каковыми и по сей день остаются Вергилий, Катулл, Гораций… Весь цикл – своего рода homage этим великим поэтам античности.

Необходимо сказать несколько слов о редких размерах, которыми написаны стихотворения, встречающиеся на страницах книги. К сожалению, за отсутствием места, я не мог привести метрических схем всех этих размеров, и отсылаю читателя к соответствующей литературе, посвященной античной поэзии и античному стихосложению в частности. Скажу лишь, что это так называемые логаэдические («прозо-песенные») размеры, введенные в употребление еще в VII – VI вв. до н.э. на острове Лесбос. Стихотворения в этих размерах первоначально писались на эолийском диалекте (Сапфо, Алкей). Затем эти размеры были перенесены на римскую почву Катуллом и Горацием. Хотя в оригинальной русской поэзии они встречаются не так часто, но зато уже прочно заняли свое место в произведениях таких поэтов, как А. Н. Радищев, А. Х. Востоков, Вяч. И. Иванов, М. А. Волошин, М. А. Кузмин, В. Я. Брюсов и др. В книге употребляются следующие строфы, составленные из различных логаэдов: вторая Асклепиадова («К Горацию»), третья Асклепиадова («Ода Эроту» и «Не глядишь на меня, дева стыдливая…»), четвертая Асклепиадова («К Афродите»), сапфическая строфа («Что ж из эолийских краев далеких…» и «На Эрота»), Алкеева строфа (в переводе «Из Алкея» и «PONTOS EUXEINOS)», Архилохова третья («Горацианская ода») и Архилохова вторая («Видится мне: под прозрачною кожицей гроздий пурпурных…») строфы.

За разъяснением трудных для понимания слов, а также многочисленных мифологических имен и названий благосклонный читатель может обратиться к Словарю, который помещен в конце книги.

    Кирилл Кожурин

После Трои

«Под сенью ненавистных кипарисов…»

Под сенью ненавистных кипарисов
Когда-нибудь мы встретимся опять.
Теням былых Елен, былых Парисов
Дерзнем свои творения читать…

А там, где бьёт родник тысячеструйный,
Рождая мощный ток пермесских вод,
Побегов рост, забывчивый и буйный,
С могильных урн все имена сотрёт.

«Десятый год воюют Илион…»

Десятый год воюют Илион
Храбрейшие мужи златой Эллады.
Десятый год пророческие взгляды
Погружены в неотвратимый сон.

Бессильная пророчица Кассандра
В безумии оцепенелом зрит
И неизбежный жребий Александра
И ненавистного плененья стыд,

Слепую месть ревнивой Клитемнестры,
Врата в Аид… И уж в душе звучит
Плач хоэфор Эсхиловой орхестры
И слышен хор безлирный Эвменид…

Елена

I

Возвращаются из долгих странствий
Грозные ахейские мужи.
Ты же о своем непостоянстве,
Светлая Елена, не тужи.

Разве может солнце быть лампадой
И мерцать чуть видным огоньком?
Будь же солнцем! падай! вечно падай,
Чтоб восстать в величии своем!

II

Подымая розовую пену,
После стольких лет домой везли
Беглую красавицу Елену,
Покоряющую корабли…

Овидь вод была необозрима.
Мягкая покоилась волна.
Но нежданно тонкой струйкой дыма
В мареве растаяла она.

Так ушла она в страну иную…
В черном небе, солнце, запылай!
Пусть хоть тень обнимет неживую
Седовласый старец Менелай.

III

Я встречал тебя в притонах Тира,
На широких, людных площадях…
Я в тебе увидел душу мира,
Мира, обратившегося в прах.

И тогда возможным стало чудо,
Крылья вырастали за спиной…