Утро генеральской казни

И тут в фюзеляж словно ударило из огромной пращи. Удар был настолько силен, что вертолет буквально подбросило в воздухе. Двигатель тут же зашелся в кашле, заработал с перебоями. Ротор оглушительно загрохотал в своем кожухе, и огромная темно-зеленая стрекоза отчетливо клюнула носом.

Анатолий Никодимович явственно ощутил вонь раскаленного металла. Он судорожно вцепился в подлокотники и вопросительно взглянул на Васькова.

Тот, с расширенными от ужаса глазами, придушенно прошептал:

– Это ракета, точно… «Игла», не иначе.

Винтокрылая машина стремительно теряла высоту. Вертолет несколько раз качнуло, и он угрожающе наклонился, грозя в любой момент завалиться набок.

Лица обоих генералов синхронно затекли гипсовой бледностью. Кто-кто, а они прекрасно понимали: аварийный вертолет с вращающимися винтами – это летающая мясорубка в свободном падении. Ведь двигатель вертолета расположен вверху, прямо под несущим винтом, и в случае катастрофы винтокрылая машина норовит перевернуться брюхом вверх еще в воздухе. Прыгать с парашютом нереально – любого десантирующегося винты мгновенно порубят на куски. В топливных баках полно горючего, которое наверняка полыхнет при падении. А это значит, что и экипажу, и пассажирам рассчитывать совершенно не на что…

Неожиданно двигатель истошно взвыл, но тут же смолк; видимо, пилоты вырубили движок и загнали лопасти во флюгирование. В нереальной тишине послышался свист вспарываемого воздуха.

Резкий удар о землю, омерзительный скрежет ломаемых лопастей, пронзительный звон разбиваемого стеклоколпака…

Прошла минута, две, три…

Анатолий Никодимович испуганно открыл глаза и с удивлением обнаружил, что он еще жив. Оказывается, вертолет упал в торфяное болото, и это обстоятельство не позволило взорваться топливным бакам. Да и результаты самого падения были не столь катастрофичными, как если бы вертолет упал на твердый грунт.

Теперь винтокрылая машина лежала в торфянике на правом боку и медленно, но ощущаемо проваливалась в бездонную топь. Сквозь разбитые иллюминаторы вовнутрь натекала черно-зеленая жижа. Где-то совсем рядом слышались стоны. Из кабины доносилась чудовищная матерщина – видимо, кого-то из пилотов зажало в кресле.

Рубинов, вытирая с разбитого лица кровь, с трудом поднялся из кресла и тут же заметил Васькова – тот медленно полз по направлению к выходу.

– Толя… – умоляюще прошептал Анатолий Никодимович. – Толя… не бросай меня, я ранен, утону на хрен, я же плавать не умею… Толя, пожалу-у-уйста!..

* * *

Последствия катастрофы оказались не такими масштабными, как можно было ожидать: трое легкораненых, в том числе и генерал Васьков.

К счастью, вертолет упал неподалеку от небольшого островка на болоте, и это позволило потерпевшим катастрофу выбраться из салона и быстро связаться с Первомайским. Уцелевших оперативно забрали в гарнизон на амфибии.

Как и положено, комиссия по расследованию случившегося была сформирована уже на следующий день. Ни сам вертолет, ни так называемые «черные ящики» поднять не удалось: обломки винтокрылой машины ушли в болото буквально за считаные часы. А уж извлечь их из топи не было никакой возможности: ведь никто, даже самые продвинутые почвоведы до сих пор не могут определить глубину северных болот.

Таким образом, ситуацию могли прояснить только допросы свидетелей.