Время пришло

– Вопрос времени, Аркадий Григорьевич, – подал вкрадчивый голос заместитель Мохрышкина капитан Голик. – В нашем городе разветвленная сеть внештатных сотрудников органов и прочих добровольных помощников полиции. Обещаем вам, они прогрызут весь город и рано или поздно сдадут нам банду. У них просто нет другого выхода – если не хотят оргвыводов.

– И к тому времени, когда это произойдет, мы просто взвоем, – поморщился Кудесник. – Ладно, господа офицеры, полагаюсь на ваш профессионализм, чувство ответственности и желание отомстить за товарищей. Предлагаю подбить бабки. Что мы имеем? Вечер четверга – забавный случай с господином Жирницким, – не удержался подполковник от ухмылки. – Вечер пятницы – день позора спецподразделения господина Караканова. Вечер субботы – подлое нападение на отдыхающих в сауне офицеров нашего управления… дай им бог скорейшего выздоровления. Ночь с воскресенья на понедельник – поджог автосалона на Восточном шоссе. А теперь, господа, – Кудесник цепко вцепился глазами в присутствующих, – напомните мне, случалось ли что-то подобное ДО ТОГО.

Зависла напряженная тишина, которую рискнул разорвать капитан Голик – способный, но какой-то… скользкий.

– В среду, 22 июня, товарищ подполковник… Возможно, это не имеет отношения к нашим событиям, но у начальника Качаловского ГИБДД Шлепеня Павла Анисимовича сгорела в гараже новая машина – «Ленд-Ровер» серии «Defender». Он купил ее неделей ранее. Цена автомобиля, согласно каталогу, – один миллион семьсот тысяч рублей.

– А что, недорого… – прошептал на ухо начальник отдела ППС своему заместителю.

– Павлу Анисимовичу позвонили соседи, он кинулся тушить машину, обжег руку, сейчас он на больничном. По предварительным данным, в машине произошло короткое замыкание.

– Какая-то эпидемия пожаров, Аркадий Григорьевич, – не остался в стороне и Махрышкин. – Во вторник, 21 июня, у Ванькиного озера сгорел коттедж некоего Маслянского из Росавтодора. Купил месяц назад. Там вроде тоже по заключению короткое замыкание…

– Говори, капитан, – уставился Кудесник ястребиным взором на занервничавшего начальника отдела ППС. – Я вижу, тебе есть что сказать.

– Простите, Аркадий Григорьевич, мы не стали вам докладывать… – облизнул пересохшие губы капитан с развитой нижней челюстью. – Хотели сами сперва разобраться… В понедельник это было, 20 июня, стало быть… Уже стемнело, мои парни прибыли на вызов в один из домов на Талой улице – позвонили, что там драка. Но никакой драки зафиксировано не было. А когда садились в машину, чтобы ехать обратно, на них напали несколько человек с битами – они и лиц не рассмотрели. Отлупили работников при исполнении и смылись, паршивцы… Мы провели необходимые следственные действия, но тех как корова языком слизнула. У сержантов переломы рук и ног. Я собирался вам доложить, Аркадий Григорьевич, но с этой новой беготней совсем из головы выскочило, – капитан стыдливо потупил глаза.

Кудесник все понял и не стал выяснять подробности. Начальник отдела патрульно-постовой службы врал от первого до последнего слова – отчаянно надеясь, что Кудесник поймет его правильно. В доме номер 42 по улице Талой была так называемая «точка», которую, видимо, и курировали парни из ППС. Распространители наркоты отчисляли из дохода процент правоохранительным органам (от которого половина, кстати, шла Кудеснику), сливали органам информацию о дилерах со стороны – особенно о приезжих, а также предоставляли необходимые сведения о клиентах, в которых полиция по какой-либо причине была заинтересована. Не было на Талой никакой драки. Некто напал на парней, подрабатывающих на стороне, отдубасил от души – Кудесник готов был держать пари, что версия про «нескольких человек» – бесстыжее вранье, действовал одиночка…

– В прошлое воскресенье, товарищ подполковник… – тихо вставил заместитель выбывшего из строя начальника криминальной милиции. – Даже не знаю… В общем, получил по голове в нерабочее время старший инспектор полка ДПС. То ли подрался с кем-то, то ли еще что-то. Два дня просидел на больничном, потом явился на работу мрачнее тучи. Всем рассказывал, что поскользнулся на лестнице, но что-то тут другое, недоговаривает парень…

– Да уймись ты, капитан, – поморщился Кудесник. – Какое нам дело до простого инспектора, подравшегося с кем-то по пьянке в нерабочее время? – он всмотрелся в глаза говорящему. А в глазах было много интересного – дескать, спросите, господин подполковник, фамилию инспектора, и многое поймете…

– Фамилия? – проворчал Кудесник.

– Лейтенант Левченко, товарищ подполковник…

Порой он ненавидел свою работу – почему он обязан знать ВСЕ? Это случилось два месяца назад, на участке федеральной трассы, проходящей севернее Качалова. Судья Горшевич – председатель Качаловского городского суда – под хмельком гнал на «Мерседесе», направляясь на дачу, и в четырех километрах от города сбил пожилого мужчину, переходящего дорогу в зоне пешеходного перехода. Мужчина скончался на месте. «Мерседес» получил досадные повреждения. Как в анекдоте: резвый попался старичок, думал, что проскочит. А вот не проскочил… Дело было при свидетелях, пришлось судье остановиться, вызвать ГИБДД. Прибывший инспектор, с которым судья о чем-то пошептался, составил протокол. Прибыла труповозка, увезла мертвеца. В заключении о смерти было сказано, что старик скончался от инфаркта, переходя дорогу. А судья остановился рядом с погибшим – поскольку не мог проехать мимо бездыханного тела. А повреждения на «Мерседесе» – так они уже были до аварии, собственно, в автосервис судья и направлялся. Какая кровь на капоте? Не было никакой крови. И вообще старичок был пьян, а судья трезв, как стеклышко. Показания очевидцев, которые прекрасно видели, что произошло на самом деле, к делу не подшили. Зачем гробить жизнь хорошему человеку? Старичку уже девяносто с палочкой, а судья Горшевич – свой до мозга костей, «обкатанный» работник – и плечо подставит, и от беды спасет. А у инспектора, который составлял протокол, фамилия была не какая-то, а Левченко…

– Не хотелось бы нагнетать ситуацию, господа, – прокряхтел после паузы прокурор Говядин, которого изматывало долгое сидение на жестком стуле, – но возникает щекотливое ощущение, что в этом городе кто-то осмелился объявить властям беспощадную войну…

По окончании совещания Кудесник позвонил сыну. Отпрыск Денис обучался на четвертом курсе Московского физико-технического института, жил в Москве на съемной трехкомнатной квартире недалеко от Покровского бульвара. В данный момент он находился в Качалове – сессия закончилась, приехал погостить.

– Ты чем там занимаешься, детеныш? – недовольно проворчал Кудесник.

Судя по смеху и гитарной соло-партии, напоминающей визг циркулярной пилы, занимался сынок отнюдь не благотворительностью. Но голос его звучал относительно трезво – что для одиннадцати утра было великим достижением.

– А, привет, батя, – добродушно отозвался наследник. – Да нормально все. С пацанами сегодня встречаемся – ты должен их помнить, Кирюха, Богдан, Толян… Вся братва где попало учится, а после сессии домой на побывку прибыла. Еще Виталя обещал подтянуться – он вообще, блин, в Лондоне… ну, помнишь, у него родитель – директор ионно-литиевого завода. Посидим тут немного, а после обеда на озеро рванем, искупаемся – сегодня погодка самое то. Мальчишник у нас, отец, к сожалению, не в Вегасе…

– Мать далеко?

– Во даешь, – удивился Денис. – Так она еще вчера в Москву к тетке Галке сорвалась, забыл?

Надо же, совсем забыл с этой нервотрепкой. Сам же ее от греха подальше и отправил.

– Слушай, сынок, вы бы не ездили никуда, проблемы тут у нас криминального характера…

– Какой-то странный ты сегодня, батя, – констатировал Денис. – Слушай, не грузи меня, а? А то разозлюсь и обратно в Москву укачу. Будете тут сидеть, куковать. Ладно, не обижайся, шучу. Чего ты боишься, мы уже взрослые. Расслабься. Искупнемся, понежимся с парнями на солнышке, и обратно – в золотую клетку. Ну, бывай, батя, тут Виталя нарисовался – да такой, блин, деловой…