Контрразведка в российских и советских художественных произведениях. Книга первая: 1906-1999 года

Виктору Пищенко – за придание правильного направления движения;

Николаю Крылову – за огромную помощь в железнодорожных хитросплетениях и не только;

Елене Толщихиной – за редактуру авторского текста;

Дмитрию Сергееву – за проверку логики книги и предоставление большого количества материала по разным линиям;

Валентину Шалыгину – тоже за проверку логики книги и предоставление большого количества материала по линии степи, охотничьим терминам;

Григорию Кугаю и Андрею Логинову – за объяснение принципов военного строительства;

Валентине и Дмитрию Казаковым – за огромную всеобъемлющую помощь в Самаре;

Яне Травкиной – за консультации по Самарской истории;

Всем моим родным и близким – за терпение, понимание и веру в меня;

Ребятам с «Жабэна» – за вид на ночную Самару и звёздное небо;

Всем неупомянутым прямо или косвенно участвовавшим в создании книги – за всё.

Окончание (не обязательное к прочтению).

В одном из фильмов моего детства была очень запоминающаяся сцена – убелённый сединами мудрец-отшельник бросает в костёр бесценную рукопись со словами, что он уже стар, и эти знания слишком тяжелы для него. Ученик – выхватывает манускрипт из огня и слышит от мастера:

– Ты взял – теперь это твоя ноша…

И мастер, не оглядываясь, уходит.

Красиво, очень кинематографично и пафосно.

Если такая сцена происходила бы в жизни, я думаю, это выглядело бы не совсем так, а вернее – совсем не так!

Хотя….

***

Мы познакомились абсолютно случайно, мне понравилась найденная на просторах книжных магазинов интернета книга Виктора Павловича «Остров без сокровищ» (я в этот момент собирал книги, связанные с именно этим произведением Стивенсона) и я, поискав автора в соцсетях, подписался на его страницу и паблик. Буквально через месяц Палыч кинул в сетях объявление о начале написания новой книги по перевалу Дятлова и о поиске желающих принять участие в обсуждении, ему был нужен альтернативный взгляд. Тема была мне интересна, и я что-то написал на странице, потом мы стали переписываться в «личке», позже созвонились и встретились. Я подписал у Точинова первую книгу. В ней присутствует благодарность за роль «адвоката дьявола».

Вообще Адвока?т дья?вола (лат. advocatus diaboli) – неофициальное название одной из должностей института беатификации и канонизации католической церкви. В более широком смысле – идиома, обозначающая того, кто при обсуждении некоего вопроса сознательно занимает отрицательную, противоположную общепринятой позицию и приводит аргументы в её пользу, не будучи в действительности убеждённым её сторонником, а исключительно для того, чтобы обострить дискуссию, заставить оппонентов опровергать возражения и приводить более основательные доводы.

«Адвокат дьявола» – калька латинского «advocatus diaboli», что в действительности переводится как «защитник дьявола». В римской католической церкви этим выражением называли должность, которая официально именовалась «укрепитель веры» (лат. promotor fidei). Она была введена в 1587 году папой Сикстом V и официально отменена в 1983 году Иоанном Павлом II.

Официальное лицо, выполнявшее противоположную функцию (то есть защиту претендента), называлось «защитник Бога» (лат. advocatus Dei). До 1983 года ни один акт канонизации или беатификации не мог быть признан законным, если при этом акте не присутствовал «адвокат дьявола».

***

Я рьяно выполнял свою роль – пытаясь разрушить логические цепочки, при этом Палыч их максимально укреплял, ориентируясь на аргументы. Когда ты погружён в тему – очень многое становится более понятным, подсвечивается что ли…В книге есть ровно три моих мысли – две упомянуты автором, о третьей знаем только мы.

Мы крепко подружились за время написания Точиновым «Дороги к мёртвой горе». Он забегал в мою квартиру у «Сенной», но гораздо больше любил прогулки по рекам и каналам, с обсуждениями и разговорами. Ходить ему было сложно, поэтому всё превращалось в очень неторопливый процесс. Много тогда чего было проговорено и передумано. Да и посещение Апрашки для закупок рыболовных снастей – было большим праздником и поводом для встреч.

При работе над второй книгой «Острова без сокровищ», уже сдав том в печать, Палыч, подхватил проклятый ковид. Было очень плохо, но он выкарабкался. Потом я был приглашён в святая – святых, дачу под Кингисеппом. Мне нравилось место, я сбегал от питерской суеты на пару-тройку дней, и видел, как Виктор пишет шедевры. Вернее, не видел, а знал. Он всё это делал один.

Я пишу эти строки в командировке, практически на стыке города Калининграда и одноимённой области. Здесь есть то, что я так любил, приезжая к Палычу – тишина и умиротворённость. Восточная Пруссия прелестное место – мои окна выходят на озеро, которое по утрам парит. От него тянет спокойствием и естественностью, которых так немного осталось в нашем мире. Я люблю такие места – пять шагов – и ты в области – пять шагов – и ты в столице. Такой вот натуральный дуализм места, прямо по Декарту. А ещё здесь есть беседка для курения – очень тихое, прекрасно расположенное и обустроенное место.

Примерно в таком, у себя на даче в Грузино я люблю писать. Палычу она бы понравилась.

Мне очень жаль, что это послесловие пишет не он, а я.

Смерть Виктора была крайне внезапной для всех, мы думали, что всё обойдётся.

Кроме него.

Он, позвонил мне накануне, мы очень мило побеседовали, я приготовил ему в больницу книжки (причём разговор был добрый, весёлый, на его просьбу «что-нибудь почитать» спросил – «Точинова»?). Ответ был по-палычевски острым: «Нет, фантастики не надо!». Посмеялись. Я сказал, что не смогу приехать к нему в четверг, а прискачу в пятницу….

Если бы я знал…

В четверг вечером было уже поздно.

Поэтому послесловие приходится писать мне.

Виктор Павлович, мне тебя не хватает.

Нет не так: НАМ тебя не хватает!

27 сентября 2023 года. Калининград.

Вот и всё что я хотел сказать о первой шпионской книге 2025 года.

Дальнейшие главы с шпионскими произведениями будут идти последовательно по годам выхода. И следующая глава будет именно о самом первом русском шпионском произведении.

Глава 3. 1906 год.

Наш ответ Киплингу вышел спустя шесть лет впервые опубликованный в выпуске "Мира божьего" за январь 1906 года (и был переведён на английский язык уже в 1916 году как "Капитан Рыбников" в антологии "Река жизни и другие рассказы").

Началом данного вида литературы следует считать произведение русского писателя Александра Ивановича Куприна (я намеренно подчёркиваю произведение так – как в разных источниках оно называется и "рассказ" и "повесть":

1906 – Штабс-капитан Рыбников (рассказ) – 5+

Сюжет: Глубоко законспирированный японский шпион выдает себя, заговорив во сне на японском языке

Их предыстории: По словам биографа Николаса Люкера, Куприна долгое время интриговала идея шпиона, выполняющего свою одинокую миссию в сердце вражеской нации. В своих снах Ромашов (главный герой "Дуэли") видел себя шпионом в Германии. "Рыбников" Куприна был основан на офицере с таким именем, которого он встретил в одном из своих любимых мест, ресторане "Капернаум" в Петербурге. Настоящий Рыбников был сибиряком, раненным в битве при Мукдене, чьи монгольские черты лица напомнили Куприну японца.

По сути, произведение не является детективным, но детективную линию содержит.

Если посмотреть на полный сюжет – Штабс-капитан Рыбников находится в постоянных разъездах по военным ведомствам Санкт-Петербурга, якобы пытаясь получить материальную помощь как раненый ветеран, докучая чиновникам мелкими жалобами, разглагольствуя о патриотизме и задавая наивные на вид вопросы о состоянии российской армии. Репортер газеты Щавинский, человек проницательный ("явный автопортрет Куприна", по словам Люкера), замечает некоторые изъяны в нарочито стилизованном облике Рыбникова (избыток русских пословиц, редкие "умные" слова, тонкое шелковое белье, которое русские солдаты никогда не носят, очевидное внутреннее напряжение и случайные проблески ненависти в его взгляде) и думает, что вот-вот разоблачит японского шпиона.

Взволнованный своим открытием, он берет Рыбникова с собой в загул. По мере того, как растет его восхищение смелостью, самообладанием и артистизмом этого человека, журналист обещает капитану, что никогда не выдаст его властям, но Рыбников остается невозмутимым. Настя, проститутка из борделя, которую посещает компания под предводительством Щавинского, также находится под впечатлением от своего необычного посетителя, столь непохожего на ее обычных клиентов. По иронии судьбы, именно эта женщина, пораженная нежностью, благородством манер и страстью Рыбникова, становится причиной его гибели. Движимая мелким тщеславием, она хвастается перед местным вором (и, по-видимому, агентом тайной полиции), который отдыхает в соседней комнате, о странном посетителе, который у нее только что был, упоминая, что тот произносил какие-то японские слова, когда засыпал. Вор вызывает полицию и решается на нападение. Пытаясь убежать, Рыбников выпрыгивает из окна, ломает ногу и попадает в руки полиции. – Действие повести, разворачивающееся в Санкт-Петербурге, дало Куприну возможность прокомментировать русско-японскую войну на Тихом океане и то, как Россия ее вела.