Берёзки.
Бешеный бег.
Бестолку.
Блеянье бедной козочки.
Белеют щёчки у девочки.
Бушует с пеною море.
Берёзы – уже ели.
Бедную козочку съели
Её же мечты.
Берег.
***
Крюк чёрного берега. Ели колючие.
Никто не бежит –
Всё стоит.
Гладь тёмного моря, когда-то взъярённого.
И белый
Череп козы.
Всё в тихом спокойствии. Ночь. Полнолуние.
Откуда-то холодом
Веет.
Круг чёрных глазниц и рожки колючие.
Череп козы.
Белый.
Нескладный
Брёл
По коридору прямому с улыбкой кривой мальчик нескладный.
И он
В мешковатой одежде был. Взгляд туповатый.
И брёл
Он затем только, чтобы услышать смешок,
Что, будто бы нож, впился в спину его.
И брёл
Он затем только, чтобы понять
И в раз какой уяснить себе,
Что зря брёл он.
И утопленником всплывает вопрос:
Что если вообще эту жизнь
Зря обрёл он?
Ася
Есть такой человек, Ася, около восьмидесяти лет старушка.
Она прожила очень насыщенную жизнь, но как-то так получилось, что осталась совсем одна: родители давно умерли, братьев-сестёр не было никогда.
Детей тоже не было: почему-то никого Ася совсем не интересовала. Родителям она была тоже, если прикинуть, не шибко интересна: они не сильно следили за ней, давали только самое необходимое; никакой ласки или тепла от них невозможно было дождаться.
Да и сейчас нельзя сказать, что она хоть кого-то интересует как человек. Никто к ней не приходит, друзей не осталось. Живёт Ася в здании, которое давно бы уже надо снести: потолок обваливается, пол просаживается. У самой проблемы с ногами, и дома прибираться нет сил.
Какой-то период вязала себе кукол. Видимо, для того, чтобы создать ощущение некоего присутствия. Однако со временем зрение сильно ухудшилось – сейчас уже не вяжет.
Вот и живёт зачем-то Ася, никому до неё дела нет. Да и мне как-то уже надоело: шибко грустная история. Пойду лучше развлеку себя чем-нибудь. Так что конец.
Влага
Стоят.
Приобнимают друг друга, а лица подняты кверху.
Высматривают.
Кажется, ищут Полярную звезду или ещё что, да это и неважно.