Миры Отверженных. Метаморфоза

– А что вы намерены сделать с Миртааном, если всё было так, как говорит Бруск?

– Знаете, Саав, давайте сначала послушаем всех, а потом будем решать. Хотя, скажу откровенно, я очень боюсь того тёмного, что во мне сейчас горит и оно требует самого жестокого, на что способен мой мозг в отношении этого негодяя. Поэтому лучше не задавайте мне лишних вопросов, пока я не узнаю досконально всё.

Все собрались в большом холле бункера, пространства которого с трудом хватило всем присутствующим. Сначала решили услышать версию без присутствия Миртаана и Форесто, которых заперли в одной из спален бункера.

Бруск рассказал им всё. От самого прилёта Деондама и появления гефестиан, об их героической защите Таураана путём использования старых пушек, о роли Долгоона в объединении всех против общего врага, об убийстве Этирея и о том, как Миртаан открыл небо для входа гефестианам. О том, как они долго мучились, не зная, как связаться с Землёй, и о том, как задумали побег и оказались на корабле торговца Форесто.

Чем дальше рассказ приближался к тому месту, где все герои оказались вместе на Сивании, Деондам чувствовал, как его спина покрывается холодным потом. И чем больше он слушал, как растёт ненависть талан к Миртаану, тем отчётливей понимал, что эта ненависть вполне может распространиться и на него. Он ещё во время полёта всё рассказал своим спутникам, и они отнеслись к нему с пониманием. Но как это воспримут присутствующие, которые его видят здесь в первый раз? А ведь все беды начались именно с него, ведь это он, сам того не желая, притащил на Таураан гефестиан, но кто это будет брать во внимание? Он уже буквально начинал чувствовать флюиды недоброжелательности, особенно пристально на него смотрела некая таланка, стоявшая рядом с Правительницей и что-то постоянно ей шептавшая на ухо.

И тут, в какой-то момент, Деондама отпустило. Ему просто надоело бояться быть виноватым, и он решил рассказать всё без утайки, как было. Ведь, по сути, он спасал свою планету, и он никого не предавал.

– Ну, а как вы тогда попали на Сиванию, уважаемый Деондам? Нам очень любопытно было бы узнать, как вам это удалось? – прервала его рассказ таланка.

Деондам выпалил всё как на духу. Про то, что это был для него единственный вариант вернуться на Сиванию, и что он дал слово Миртаану не раскрывать его личность, потому что он думал, что больше никогда с ним не увидится, но всё пошло не так. Рассказал Деондам и про то, что сивусы считают, что таланы их предали, оставив Таураан без защиты, и поэтому оказались захвачены обе планеты, и что надо прогнать с Таураана всех, включая талан, разорвав с ними договор. Но это мнение разделяют не все и, в частности, его дядя, который считает, что только совместно с таланами и землянами мы сможем отовсюду прогнать краснокожих. И поэтому, именно благодаря его дяде, который, рискуя всем, отправил его сюда, чтобы передать весть о том, что часть сивусов считает, что договор, подписанный предками, должен оставаться нерушимым.

Последовало ещё множество вопросов со всех сторон, и Деондам решил отвечать также честно и открыто, может даже и во вред себе.

Наступало утро, но накал страстей никак не утихал.

Ситуур обратилась к Амун. –  Правительница, все ждут вашего слова. Как вы оцениваете всё, что было произнесено? Мы хотим знать, как нам поступить с пленниками? И как нам отнестись к решению сивусов, исходя из услышанного?

Амун встала с места. – Пока у меня нет чёткого понимания насчёт всего услышанного. Надо бы ещё подумать над всем этим. Слишком много всего намешано. Но одно я знаю точно, Миртаан однозначно заслуживает наказания. Какого именно, это мы решим позже. Думаю, сделаем это уже завтра, но только после того, как заслушаем его. Теперь он от нас никуда не сбежит, как никуда не сбежит и этот гефестианин. Вот он нам точно может понадобиться, также, как и его корабль.

А вот Долгоону и Бруску мы должны поклониться за всё то, что они сделали для Таураана. Тут у меня, кроме благодарности этим славным представителям наших народов, ничего нет. А насчёт сивусов, я думаю так. Они правы, что мы должны были поставить их в известность о том, что мы переселяемся на другую планету. И в этом я их винить не буду, считаю это и своей личной виной. А вот то, что на Сивании есть здравые силы, готовые работать с нами сообща, не может не радовать. Поэтому я также не хотела бы, чтобы мы засыпали не совсем заслуженными упреками данного представителя Сивании. Ответьте себе сами на вопрос, как бы вы поступили, если бы дело касалось вашей планеты и ваших родных. Поэтому нам не нужно отвергать руку помощи, которую протягивают наши союзники, ведь в борьбе с гефестианами потребуется любая помощь. Я думаю, это будет в наших общих интересах.

Я смотрю, уже наступает утро, и мы все провели бессонную ночь, поэтому нам всем надо успокоиться и отдохнуть. Предлагаю всем разойтись по своим местам, и мы уже вечером заслушаем Миртаана, и подумаем, что нам дальше делать.

Амун долго ворочалась и смогла заснуть только спустя пару часов, но подремать ей удалось совсем немного. Её разбудили собственные мысли, которые просто разрывали голову.

Ситуация складывалась невероятно тяжёлая. Если раньше и были какие-то надежды, что, возможно, если они уступят гефестианам Землю, то смогут вернуться на Таураан, то теперь было окончательно понятно, что гефестиане плотно взялись и за их планету. Увидев, какие там запасы таурания, гефестиане вряд ли оттуда уйдут. И теперь будущее её нации было под прямой угрозой исчезновения. Гефестиане всё плотнее обживали территории на Земле, обустраивая свои базы, и это вгоняло её в депрессию и пессимизм, хотя они и занимали территории, не стоящие близко к воде, что немного утешало. И если раньше этому не было никакого объяснения, то теперь, после того как Бруск рассказал, как эти краснокожие относятся к воде, это уже обретало смысл. Особенно всех поразило, когда кто-то из женщин-землян, сжалившись над пленниками, поднесла стакан с водой этому краснокожему, так его скривило так, как будто ему подносили какую-то смертельную отраву.

Ну, хоть здесь какие-то позитивные новости. Но всё равно, две прямо противоположные расы не смогут ужиться на этой планете. Хотя Амун тут же вспомнила пример из их же истории, как далёкие предки талан не смогли ужиться с землянами и были вынуждены покинуть родную планету.

Но теперь-то таланам удаётся находить общий язык с землянами, но вот с гефестианами, скорее всего, это вряд ли получится. Им на этой планете нужен совсем другой воздух. И в этом им никак не сойтись в каком-либо компромиссе. Либо мы, либо они.

А вообще, казалось, история повторяет над ними свою злую шутку. Даже воссоздаёт её до мелочей, прислав сюда сивуса. А ведь он не знает, что это тоже была планета его предков. В какую же авантюру она вовлекла свой народ? Теперь у них нет уже никакого спокойного будущего. Хотя, как говорит Ситуур, очень многие таланы, переселившись на острова, а некоторые просто уже живущие постоянно в воде, находятся в такой эйфории, что не хотят даже думать о каких-то проблемах. Глупые, наивные таланы, ведь недалёкое будущее, что вскоре ждёт их всех, будет гораздо худшим существованием, чем было у них на Таураане, если не вообще окажется смертельно губительным.

У Амун пересохло в горле, и ей очень захотелось пить и выйти на свежий воздух. Правительница вышла из своей комнаты и прошла в общий коридор. Она бросила взгляд в конец коридора, где в технических помещениях были заключены под стражу Миртаан и торговец-гефестианин.

Она кивнула охраннику, сидевшему напротив выходов из помещений, и в этот момент из одной из комнат вышли двое талан.

– Странно, – мелькнуло в голове Амун, – но там же был заперт Миртаан, почему оттуда свободно выходят посторонние?

Она мигом оказалась рядом с охранником. Тот, видя перепуганное лицо Амун, резко встал и выпрямился. Правительница, заглянув в помещение, не увидела там никого.

Её лицо побледнело и она повернулась к охраннику. – Куда делся Миртаан?

– Так его же по распоряжению Ситуур перевели на её корабль. А место освободили для отдыха наших ребят, потому что пришлось сильно ужаться, когда выделяли комнаты под больных детей, вот она и освободила.

Лицо Амун приобрело грозное выражение. – Может, она и гефестианина забрала на корабль?

– Нет, он здесь. Спит, наверное. Приказа забирать его не было.

Амун уже мчалась к выходу, на ходу чуть не сбив Саава. Увидев, насколько она была встревожена, профессор устремился за ней. – Правительница, что произошло?

Амун, еле дождавшись, когда откроются шлюзы, выскользнула на поверхность. То, чего она больше всего боялась, всё-таки произошло. Корабля Ситуур не было.

– Амун, да скажите же, что всё-таки произошло? – спросил Саав.

– Не знаю, но мне кажется, что Ситуур предала нас, – Амун буквально сдерживала злость, готовую вырваться из неё.

– А что именно произошло? – не понимал профессор, протирая красные от недосыпа глаза.

– Ситуур похитила Миртаана, и теперь мы можем только догадываться, что она задумала.

Чем больше Аркенаар получал сведений от разведчиков, тем больше приходило понимание, что время играет на стороне гефестиан. Эти краснокожие отлично знали, что делать. Видать, они не лгали, когда говорили, что были здесь раньше талан. Они точно знали, где будут располагаться, что будут строить, и как наводить коммуникации между своими базами.

Но теперь, когда стали поступать свежие данные о том, что эти базы становятся начальным этапом строительства их поселений, достаточными для проживания приличного количества жителей, это уже говорило о том, что гефестиане прибыли сюда не просто пограбить планету, как про них ходила молва. Они прибыли сюда надолго, если не навсегда. И вот это пугало больше всего. Получается, что отступать теперь не будет никто. Победителю достанется всё, и в случае поражения таланам грозит полное исчезновение.

Что делать дальше, генерал не имел никакого понятия. Хорошо ещё, что до серьёзных столкновений между ними не доходило, ведь противоборствующие стороны заняли территории, довольно далеко стоящие друг от друга, хотя некоторые стычки на границах этих зон всё же происходили.

Видимо, в планы краснокожих пока не входило генеральное сражение, но это, похоже, только пока. Скорее всего, они просто копили силы, и когда уже основательно обоснуются, будут готовы вступить в решающий бой. И рано или поздно это точно произойдёт.

– Генерал, вы свободны? Голос Риваса раздался неожиданно и при этом достаточно громко. Аркенаар вздрогнул и развернулся в кресле.

– Тьфу, Ривас, это ты? Ты можешь хотя бы не подкрадываться, ну или хотя бы не так громко кричать.

Ривас был слегка возбуждён, и его глаза радостно блестели. – Простите генерал, но вы не поверите, кто сейчас прибыл, чтобы с вами переговорить.

Аркенаар скривился, – О, Ривас, я тебя прошу, не переигрывай. Ну кто там может быть, чтобы меня это могло удивить?

– Там Ситуур. Просится, чтобы вы её приняли. Говорит, что вас это очень заинтересует.

У Аркенаара вытянулось лицо. – Ситуур? Эта манипуляторша, которую я хочу поймать не меньше, чем её хозяйку Амун, сама пришла сюда? Она точно спятила.

– Нет, верховный главнокомандующий, она не выглядит сумасшедшей. Она настроена очень серьёзно. Говорит, это дело касается лично вас. Очень личное.

Аркенаар оживился и принялся нервно ходить по помещению. – Личное, говорит? Очень интересно, что же у неё есть такое, что она сама сунулась сюда. Она что, не понимает, что это последний её день на свободе. Так, Ривас, я её приму.  Очень интересно, что за личное у неё такое. Но чтобы, как только она выйдет отсюда, её сразу же арестовали, только без шума. Она всё же советник Правителя, и если сейчас функции Правителя выполняю я, то она фактически должна советовать именно мне. Так что сделайте это аккуратнее и спрячьте её куда-то в местечко поукромней. Мне надо будет обстоятельно поговорить с ней о её хозяйке. Наедине, чтобы без лишних глаз.

– Слушаюсь, главнокомандующий. Мне уже впускать её?

– Подожди минуточек пять, как будто я занят чем-то особо важным. А потом впускай.

Через несколько минут в кабинет вошла Ситуур. Генерал внимательно рассматривал голографическую карту Земли.

Не поворачивая головы, Аркенаар произнёс. – Что-то вы долго меня не навещали, советница. Я уж совсем обыскался вас. Или вы меня избегаете, Ситуур? Наверное, что-то мешает вам это сделать или, возможно, кто-то?

Аркенаар обернулся к гостье.  Ситуур была невозмутима. – Не буду тянуть, у меня к вам деловое предложение, генерал.