Разгорячённых, с лёгким паром, губ.
По ледовитой темени салазки
За лошадьми доверчиво бегут.
Колонны. Мост. От мала до велика
Вдоль улицы пешком идут дома,
И голос твой, весь в отблесках и бликах,
Рассыпался на смех и на слова.
Да, этой ночью окаянной, снежной,
Меня своим отказом окатив,
Ты с вызовом поправила небрежно
Заснувшего песца поверх груди.
Откинулась назад. Скрестила руки.
О, безнадёжно-серые глаза!
Вас самоцветами солдаты разворуют
И спустят в карты, походив с туза.
Лёд. Колея. Молчишь? Я всё приемлю…
Днём эшелон отправится туда,
Где новобранцами на стынущую землю
С разбега падают калёные снега…
Ночь при смерти. Созвездья глухо стонут.
Мне страшно. Он меня не оградил –
Твоей рукой мне вложенный в ладони
Нательный крест, остывший на груди.
И вижу я, хватая снег губами:
На голубого спящего песца
Ложится снег и гаснет…
гаснет пламя
Твоих мехов у бледного лица.
11 октября 2012
всю ночь гляжу в таёжный сумрак…
Всю ночь гляжу в таёжный сумрак
Твоих жестоких тёмных глаз.
Я засыпаю лишь под утро
Под мерный скрип расхожих фраз.
Победа или пораженье?
Всё заволакивает грусть.
Я, как таблицу умноженья,
Разлуку знаю наизусть.
Тяжёлый, как похмелье, свет
Спросонья ищет подоконник.
И мысль в гудящей голове
Бренчит, как ржавый рукомойник.
Твоя заснувшая рука
Беспомощно стекает на пол.
Бесшумно ухожу, украв
Твоих духов стеклянный запах.
30 июня 2012
пьяница
Если спиваться –
только Твоей красотой!