Тайна Пустошей

Поездка обратно прошла без происшествий. Ни у кого не было ни малейшего предположения, куда запропастились все мутанты, но сожалений этот факт не вызывал. Бронемашину оставили в сотне метров от корабля, чтобы не создавать лишних препятствий при взлете.

Солдаты начали вытаскивать шельму наружу с особой осторожностью.

– Давайте живее, ребята, – обратился к ним Пьер. Он и сам понимал, что такое продолжительное пребывание мутанта в бессознательном состоянии выглядит подозрительно, но все-таки тварь была крепко связана стальными тросами и не смогла бы причинить никому вреда.

Выжившие стояли перед трапом судна и очень живо обсуждали готовящийся отлет. Не всем до конца верилось, что кошмар уже позади. Впечатлений добавило новое зрелище – солдаты, которые затаскивают живую тварь в корабль.

– Мне очень не нравится, что мы тащим с собой одну из шельм, – хмуро сказал Джим, когда солдаты пронесли мимо него обездвиженного мутанта.

– Она – наш билет домой, – ответил Пьер, чувствуя на себе взгляды и остальных выживших. Взгляды эти были вовсе не одобрительными. Поежившись, майор добавил: – Ее тоже заморозим. Другого выхода нет, я тоже от этого не в восторге. Единственный плюс в том, что теперь мы сможем улететь отсюда одним рейсом. Людей осталось мало.

Такое заявление даже отдаленно не походило на слова поддержки или объяснения, поэтому отовсюду до ушей майора доносилось недовольное ворчание.

– Как народ? – тихо поинтересовался Пьер у Джима и Софи, которые стояли к нему ближе всех.

Кэрролл медленно покачал головой.

– Не очень, – ответил он. – Все подавлены и испуганы. Мы только что похоронили двух хороших ребят, но навестить их могилы уже никто не сможет. Да и что будет дальше, никто из нас не знает. Все напуганы.

– Я обещаю, что присмотрю за всеми вами, – заверил Пьер. – У меня тоже есть кое-какие связи. Вам ничего не грозит.

– Нам уже грозят неприятности, – недовольно воскликнула девушка, взмахнув руками. – Мы забираем с собой эту чертову штуку! Живую! Это вершина глупости!

– Живую, но связанную и замороженную, – напомнил Пьер.

– Этих тварей невозможно убить, – напомнил Джим. – Откуда ты можешь знать, что заморозка вообще подействует?

– Насколько я знаю, – Этьен почесал в затылке. – Температура в минус двести семьдесят градусов по Цельсию действует вообще на все – живое и неживое. Почти абсолютный ноль.

– Но точно ты не знаешь, верно? – спросил Кэрролл. – Мы рискуем оказаться на борту нос к носу с неуязвимым чудовищем.

Пьер не стал ничего отвечать. Он просто глубоко вздохнул, огляделся по сторонам и, развернувшись, начал подниматься по трапу.

– Пьер, вы там заложили заряды? – окликнула его Софи.

– Да, конечно, – ответил офицер, остановившись.

– Тогда дай пульт мне, – прошипела девушка. – Я хочу лично взорвать весь этот город к чертям!

Пьер постоял секунд двадцать в нерешительности, затем развернулся и, неспешно спустившись вниз, с некоторой неуверенностью протянул передатчик Софи. Когда девушка взяла пульт, он, усмехнувшись, сказал:

– Только подожди, пока мы не выйдем на орбиту.

Никто не улыбнулся в ответ.

* * *

Девушка смотрела в иллюминатор и плакала навзрыд, не находя в себе сил сдержать все накопившееся за долгое время напряжение. Высокий брюнет просто стоял рядом и держал ее за руку. Многие находились в медицинском отсеке, хотя помещались там с большим трудом.

– Все закончилось, дорогая, – уже в который раз повторил брюнет, зная, что ответа не последует.

– И что будешь делать теперь? – спросил худощавый азиат с бородой-косичкой своего товарища.

– Буду искать свою невесту, – ответил темноволосый англичанин. – А потом нужно будет разобраться, за что хотел отомстить Тарас – что случилось с его отцом. А ты?

– Понятия не имею, – ответил азиат. – Для начала придется восстановить статус живого человека.

Профессор-немец настраивал параметры анабиозной камеры для перевозимого трофея, рядом с ним, давая советы, находилась светловолосая женщина в возрасте. На них были надеты специальные костюмы, позволяющие находиться в непригодных для жизни условиях транспортного отсека.

Уставший военный в тактических очках беседовал со слепым аварцем.

– В некотором роде я даже завидую вам, – сказал офицер. – Для вас все уже закончилось.

– Завидуешь мне, майор? – горько усмехнулся кавказец. – Слепому телевизионщику?

– Даже тебе, – ответил офицер. – Эта операция – всего лишь одно из моих обычных заданий.

Аварец хотел было что-то ответить, но тут невысокая брюнетка вдавила в пульт кнопку, и корабль затрясло. Девушка с упоением смотрела в иллюминатор на погибающий в огне город.

* * *

– Ну, здравствуй, сынок! Давно мы не виделись.

– Я вернулся, отец. С новостями.

– Да, попридержим любезности и чувства. Что ты узнал?

– Панацины. Они продолжают исследования. Когда мы прервали их работы, они не разбежались, а возвели целый город на Пустоши-14, чтобы продолжить.

– Значит, мои опасения подтвердились. Но четыре года, сын…

– Мне нужно было много времени, чтобы внедриться в ряды ответственных работников колонии, но, когда я прибыл, там начался бунт. И это был ужас. Люди, на которых проводились эксперименты, превратились в уродливых мутантов. Целый город.

– Меня не удивляет жестокость наших врагов.

– А я не верил, что такое может быть. Прошлые исследования были чудовищными, но даже они не идут в сравнение с тем, что я видел на Пустоши-14.

– Эти люди пойдут на что угодно для достижения своих целей. Я предупреждал тебя.

– Верится с трудом. С планеты вывезли образцы и результаты исследований. И еще одного мутанта. Они продолжат свое дело.

– Да. И именно поэтому тебе предстоит серьезная работа. Мне пришлось говорить с одним из лучших Дознавателей.

– И как все прошло?

– Достаточно успешно. Мы с тобой хорошо разыграли наш спектакль.

– Они клюнули на это?