Злолушка. Или сестрицы – тоже люди

Злолушка. Или сестрицы – тоже люди
Кира Шеина

NoSugar. (С)нежная любовь
Сложно встретить человека, который не знает историю Золушки. Той самой, что из замызганной замарашки по взмаху волшебной палочки превратилась в принцессу и за одну ночь обаяла принца и всех подданных королевства. Вся такая добрая, нежная, хрупкая, ну как тут не влюбиться? Только посмотрите на эти печальные глаза и всепрощающую улыбку, ради которой каждый встречный готов свернуть горы. И пусть мы не в сказке, но в современном мире все повторяется.

А как же я? Та сестрица, оставшаяся во цвете лет у разбитого корыта? Нет мне места в этом вашем «жили долго и счастливо»?

Ну уж нет. Злолушка – против! Сестрицы тоже люди! Пусть мир не падает к их ногам, но и они достойны настоящей сказки. И я свою точно не упущу…

Для широкого круга читателей.

Кира Шеина

Злолушка. Или сестрицы – тоже люди

© Кира Шеина, текст, 2024

© FIANIT, иллюстрации, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Глава 1

Кира

Бесит! Бесит! Бесит!

Я так глубоко дышала, что ноздри раздувались, словно у застывшего перед красной тряпкой быка. Экран телефона плыл рябью перед глазами, сжатые пальцы свело судорогой. Казалось, каждая клеточка тела пропитана злостью. Не хотелось перечитывать короткие строчки сообщения, но взгляд снова и снова пробегал по ним от начала до конца.

Держать в себе гнев было слишком сложно. С момента оповещения о сообщении прошло всего пара мгновений, рука с зажатым в ней простым карандашом сжалась в кулак. Древко треснуло, и мелкие щепки рассыпались по исписанному неприличными надписями столу. Какие-то отлетели на пол, прямо к новым лакированным сапожкам сидящей рядом девушки с рыжей косой. Она вздрогнула и покосилась на меня голубыми глазами, спрятанными за тонкими линзами очков в модной круглой оправе.

– Кира, что случилось? – осторожно поинтересовалась она, отодвигая скетчбук, в котором делала наброски черной гелевой ручкой.

Я хотела ответить подруге, но вместо слов из груди вырвалось только раздраженное шипение. Лиля настороженно оглянулась:

– Подруга, у тебя дезориентация или приступ дефицита внимания?

Я на секунду забыла о злости, пытаясь осознать ее вопрос.

Девушка оценила мое недоумение и, покачав головой, обвела рукой аудиторию. Все присутствующие дружно смотрели на меня. Благо, в коридоре все еще шумела перемена, и народу в лекционном зале было немного.

– Простите, – буркнула куда-то в пространство.

Студенты, поняв, что продолжения не последует, вернулись к своим делам, а Лиля выжидающе сложила на груди руки. Мой праведный гнев нуждался в поддержке, поэтому я протянула подруге телефон. Через несколько секунд она подняла голову и удивленно моргнула.

– Ну и что? – недоверчиво произнесла она, возвращая телефон.

– Что? – севшим голосом переспросила я. – Синицкая, ты прочитала?

– Да.

– И?

– Что «и», Кира? Там нет ничего криминального.

Появилась мысль, что, пока я отдавала телефон подруге, могло открыться другое сообщение, и я подняла к глазам экран. Нет, все верно. Приводящие в бешенство строчки: «Сестренка, жду тебя сегодня дома пораньше, выберем маме подарок» по-прежнему были там.

– Вот! – Я снова вернула телефон подруге, не замечая, как повысила голос. – Читай!

– Я прочитала, – девушка поправила очки. – Кира, успокойся.

В ушах застучала кровь, а щеки покраснели так сильно, что впору было выбегать на улицу и бросаться в сугробы, возвышающиеся под окнами аудитории.

– Лилька! – Я из последних сил сдерживалась от рыка. – Ты что, не понимаешь? Она написала мне прийти сегодня вовремя, чтобы подумать над подарком для мамы!

Странно было предполагать, что моя подруга, окончившая школу с золотой медалью и успешно доучившаяся до третьего курса университета без единой четверки, вдруг разучилась читать. Но озвучить текст сообщения показалось необходимым.

Лиля отодвинулась на край лавочки и уже оттуда продолжила, прикрывшись учебниками:

– Но ведь у твоей мамы скоро день рождения.

Я осеклась. А потом от избытка чувств вскочила, случайно задев раскрытый рюкзак подруги. Он полетел вниз по аудиторной лестнице, оставляя дорожку из рассыпавшихся вещей.

– Вот именно – у моей! – Голос понизить не получилось, но кончики ушей от неловкости покраснели. – У моей мамы, а не у нашей! И ты видела, как она меня назвала? Видела? Сестренкой!

– Кира, не кричи. – Синицкая встала и уныло поплелась в проход.

Между первыми рядами уже носился одногруппник Васька Теряев. Он поднимал рассыпанные вещи Лили, с маниакальным бешенством отбирал их у других, тоже благородно пришедших на помощь, и краем глаза следил за спускающейся одногруппницей. Когда Лиля оказалась у первого ряда, он метнулся к ней и сгрудил все прижатые к груди вещи на ее протянутые руки.

– Спасибо, – кисло улыбнулась та, стараясь не смотреть парню в глаза.

Развернулась и почти бегом поднялась обратно.

– Не за что, – с благоговением пробасил вслед Теряев, а я со стоном опустилась на скамейку, чувствуя, что от обиды готова заплакать.

– Кира, – на плечо опустилась теплая ладонь, – когда ты уже примешь ситуацию и перестанешь злиться на весь мир? Ты говорила, что желаешь маме счастья.

– Желаю, – всхлипнула я, – но это же… Она же… – Подходящего слова не находилось. На языке крутилось несколько нецензурных, но, зная тонкую натуру подруги, я решила их не озвучивать.

– А, по-моему, Денисова, ты просто ревнуешь.

На лавочку упала брендовая сумочка нежно-бежевого цвета. Ее хозяйка, стройная блондинка в стильном брючном костюме и в сапогах на смертельно-опасной, на наш с Лилькой взгляд, шпильке, грациозно уселась рядом и послала нам воздушный поцелуй.

– Привет, Ника. – Улыбнулась Лиля, а я только фыркнула.

– Ничего подобного! Просто мне кажется, я одна тут вижу истинную сущность этой…

Девушки переглянулись и дружно покачали головами.