Скрещенные кости

Они гребли еще некоторое время, и Цилле начало казаться, что она вот-вот лопнет от переполнявшего ее напряжения. Она много раз посещала Ведьму Руин перед своим последним путешествием и каждый раз входила в это место с надеждой. Но теперь, когда она явилась на Затерянный остров попросить большего, чем просто лекарства и исцеляющую магию, она боялась услышать цену. Каждая сделка ей чего-то стоила. Сначала одной из кукол, сшитых матерью, затем любимого меча, а последней ценой стал ее левый глаз. Страх перед неизвестностью глодал Циллу, как крыса, прогрызающая в стене дыру. Что Рода подумает, когда узнает всю правду о ее отношениях с ведьмой? Что ведьма потребует на этот раз, и сможет ли она заплатить?

Река продолжала сужаться, пока не показался небольшой причал. От его знакомого вида у Циллы волосы встали дыбом, и, хотя воздух был теплым и влажным, по спине пробежал холодок.

Ведьминское проклятие звенело у нее в голове.

Собель лиитена шобенаску. Собель миитеса яхаррен это.

Цилла ни разу не спросила, что значили эти древние слова, но они врезались ей в память и постоянно звучали в ее мозгу в темные ночи.

От воспоминаний о том дне у нее снова скрутило живот. Она не могла избавиться от образа Ведьмы Руин, ее глаз, горящих темной магией, не могла забыть, как ее собственный глаз жгло, будто огнем, когда радужка растворялась в белизне слепоты. Головные боли от привыкания к новому зрению поначалу были невыносимы, но торговец в Сарве продал ей траву, которая помогла уменьшить давление, распиравшее голову изнутри. Именно травма от проклятия причиняла Цилле больше всего боли, и решить эту проблему было труднее всего. А хуже всего, что она добровольно отдала свой глаз. Слабость, которую не исправить – вот что сказала бы об этом Рода.

– Выглядишь так, будто увидела призрака, – прошептала Рода.

Цилла моргнула, поняв, что они остановились у причала. Компас, который она держала в руке, выпал, но она не слышала его стука о дно лодки. Она слышала только слова резко произнесенного проклятия.

– Давай быстрее покончим с этим, – сказала Цилла, отказываясь реагировать на беспокойство сестры. Рода последовала за ней и вылезла из лодки, звук обнажаемого меча разорвал тишину. – Тсс. – С упреком прошипела Цилла. Она не хотела, чтобы деревья рассказали ведьме о присутствии пиратки с острым мечом.

Им даже не потребовалось заходить далеко в джунгли, чтобы затеряться среди деревьев, стволы которых были толще мачт «Алой Девы». Позади Циллы Рода прокладывала себе путь мечом, рубя лианы и кусты направо и налево, Цилла же мягко отводила растения в сторону, не желая злить их и, что было бы еще хуже, ведьму. Говорить Роде опустить меч было бесполезно. В ответ она услышала бы только рычание.

Они миновали последний участок удушливой растительности и вышли на узкую поляну. Слева стояла маленькая лачуга, немногим больше той, в которой росли Цилла и Рода в Макайе. Между домом и стеной деревьев раскинулся сад. Ближе всего к ним располагалась костровая яма, пламя в ней погасло, от пепла поднимался дым. Все это: запах жженого дерева, густой влажный воздух, пение птиц в кронах деревьев – напоминало Цилле о доме, о Макайе, о матери, которую она не смогла спасти от смерти, несмотря на то, чем пожертвовала.

– Должно быть, ты совсем глупа, раз вернулась сюда, Цилла Абадо, – за их спинами раздался чувственный женский голос, заставивший Циллу и Роду обернуться. Рода направила свой меч на зелень, готовая к атаке. Но Цилла оставалась неподвижной. Она слишком хорошо знала голос Ведьмы Руин. Ведьма вышла из тени на солнечный свет. Несмотря на годы, кремового цвета с веснушками кожа ведьмы казалась нестареющей. Казалось, она оставалась вечно молодой, пока мир вокруг нее увядал. Ее золотые глаза поражали воображение, сколько бы раз Цилла ни видела их. У всех ведьм были золотые глаза, но только у Ведьмы Руин глаза мерцали, когда она двигалась. Рыжевато-золотистые волосы были в полном беспорядке, но шарф зеленого и янтарного цветов удерживал непослушные пряди от падения на лицо, открывая взору ее впалые щеки.

Цилла замерла и вздохнула.

– Ты следила за нами?

– Твоя сестра ведет себя до боли громко, – ответила Ведьма Руин. – Мне было любопытно, похожа ли она на тебя и твою мать.

– Но ты знала, что мы идем, – вмешалась Рода, заставив Циллу поежиться. – Так зачем же тратить силы на слежку за нами?

– Рода, – перебила ее Цилла. – Хватит.

– Я отвечу на ее вопрос, Цилла. Я не приложила никаких усилий на то, чтобы выследить тебя. Я всего лишь хотела взглянуть на тебя, прежде чем ты откроешь рот. – Ведьма Руин коснулась кончика меча Роды острым ногтем и оттолкнула лезвие в сторону. – Позволь предупредить, я бы предпочла, чтобы ты держала рот закрытым.

Она прошла мимо сестер, оставив позади и их, и деревья.

Цилла смотрела ей вслед. Возможно, у них был шанс получить здесь необходимую помощь. Этот маленький огонек надежды растопил мучительный леденящий страх, от которого в венах стыла кровь.

В доме Ведьмы Руин все было так же захламлено, как помнила Цилла. Полки полнились пузырьками с разноцветными порошками и жидкостями, конечностями разных животных и богатым выбором свечей, мисок и горшков. Огонь горел в очаге в дальнем углу хижины, наполняя небольшое пространство пряным ароматом. Желудок Циллы заурчал в ответ.

– Что заставило тебя вернуться на Затерянный остров, капитан Абадо?

Ведьма Руин устроилась в кресле, накрытом потрепанным флагом флота Инцендии. Цилла на мгновение задумалась, каким образом он к ней попал, и удалось ли кому-то из команды выжить. Длинные ногти ведьмы постукивали по деревянному подлокотнику, пока она наблюдала за Циллой.

– Разве ты осталась недовольна последним подарком, который я преподнесла тебе?

– Твоим последним подарком для нее был слепой глаз, – влезла Рода. – Ты это называешь подарком? Я тоже могу сделать такой. Возьму свой меч и воткну тебе его в…

Приглушенные звуки возражений сменили громкий голос Роды. Цилла обернулась и увидела сестру с широко распахнутыми испуганными глазами и сомкнутыми губами. С бешено колотящимся в груди сердцем Цилла развернулась к ведьме, готовая к сражению. Не следовало никого брать с собой. Особенно Роду, которая никогда не умела держать рот на замке. О чем Цилла думала, взяв ее с собой сюда?

Рода попыталась атаковать, но магия оказалась стремительнее, чем можно было себе представить. Цилла моргнула, и нож с разделочной доски пролетел через всю комнату, замерев перед Родой. Кончик лезвия находился в опасной близости от ее глаза.

– Не волнуйся, – успокоила Ведьма Руин. – Это временно. Как только она покинет остров, сможет дать волю своему острому язычку, даже если это причинит ей такую боль, какую она раньше не испытывала. Но если она снова пошевелится, то и кинжал сделает то же самое. – Она бросила на Роду упреждающий взгляд. – А теперь давай продолжим. На этот раз только ты и я. Вижу, ты не сказала сестре правду о потере зрения.

– Нечего рассказывать, – ответила Цилла, чувствуя, как взгляд Роды прожигает ей спину. Но она отказывалась оборачиваться.

– Ты можешь лгать своей сестре, но мне не лги, девочка, – Ведьма Руин сощурила глаза. Ногти перестали постукивать. Она замерла, будто ожидая реакции Циллы.

Это что, проверка?

Цилла некоторое время молчала, обдумывая, что ответить. Она не хотела обидеть ведьму или рассердить ее каким-либо способом и вынудить тем самым забрать у Циллы что-то еще. Она перебирала в уме варианты того, что ведьма могла с ней сделать. Она может забрать второй глаз или слух. Или она вырвет сердце ей из груди, или, что еще хуже, проклянет ее на такую мучительную смерть, что содрогнулись бы даже боги и богини.

– Я не лгала о проклятии, – ответила Цилла, выбрав честность. – Но я не углублялась в детали нашей последней встречи.

– Почему же? – ведьма вздернула одну бровь.

– Ты знаешь, почему, – Цилла оглянулась на Роду.

– Когда ты берешь что-то у земли, ты должна отдать что-то взамен. Так работает моя магия. Так работает вся магия ведьм. Тебе не постигнуть то, что я отдала богам земли за силу, которой обладаю. Твоя сестра должна знать, ради чего ты совершила обмен.

Ведьма ждала, склонив голову в ожидании. Наконец Цилла кивнула, и ведьма продолжила.

– Каждый раз, когда ты приходила ко мне, умоляя помочь твоей хрупкой болезненной матери, ты платила. – Она посмотрела на Роду мимо Циллы. – Твоя сестра в конце концов пожертвовала глазом, чтобы иметь возможность провести больше времени с матерью. – Взгляд ее золотых глаз резко вернулся к Цилле.

– Но даже этого было недостаточно, не так ли?

Цилла стиснула зубы и втянула носом воздух.

– Любовь к матери была слабостью. Мне нужно было оставаться сильным лидером для своего экипажа. Вместо этого моя слабость подвела их. Сейчас, когда многие сомневаются в нас, нам нужна сила как никогда. – Произнося свою речь, Цилла противилась желанию стянуть повязку с поврежденного глаза. – Мне нужна сила. – Ей необходимо было доказать Роде, что их бабушка сделала правильный выбор. Доказать самой себе.

– Вам, пиратам, всегда мало, – голос ведьмы зазвучал громче, эхом разносясь по маленькой хижине. – Вы все время берете, берете и берете, потому что стопки золотых монет никогда не будут слишком высокими, чтобы удовлетворить жадность, которая нагноилась внутри вас. Может, вы и не завоевываете земли как инцендианцы, но как скоро начнется и это, интересно?

Вены вздулись под кожей Циллы, волоски на руках встали дыбом.

– Я всегда была благодарна. И до сих пор благодарна за то, что ты сделала для моей матери. Если бы не ты и твоя магия, она умерла бы на много лет раньше.

Впервые Цилла попала на остров, когда ей было пятнадцать: у нее все время дрожали руки, пока она обменивала одну из сшитых ее матерью кукол на пузырек с мутной жидкостью, которая помогла бы укрепить мамины кости. Но эффект был временным. Каждый раз Цилле приходилось отдавать все больше.

– Тебе следовало просто дать ей уйти, Цилла Абадо из Макайи, – Ведьма Руин наклонилась вперед в своем кресле, упершись руками в колени. – Твоя жадность привела сюда еще одного капитана. Такого эгоистичного и жадного, что ветви деревьев сторонились его. Он пришел на мою землю со своим экипажем и забрал Борна.

Цилла помнила Борна. Красивый мальчик, который всегда умолял ее поиграть с ним, когда она навещала ведьму. Сейчас ему должно быть около тринадцати лет, и Цилле противно было думать о том, что нежного и доброго отпрыска ведьминской крови забрали против его воли.

– Я могла бы помешать им, – тихо сказала Ведьма Руин, будто раскрывала темную, но восхитительную тайну. – Я могла бы расплавить их плоть, а пепел от костей развеять по ветру. Это дорого мне обошлось бы, но я могла. Но, видишь ли, мне пришлось отдать Борна. Я видела его судьбу, и она ведет его на Перекрестие. – Ее голос дрогнул. – Я обладаю силой, которая позволяет мне творить удивительные вещи, но мне пришлось просто наблюдать, как они забирают того, кого я люблю. Знаешь, каково это?

– Я не знаю, на что это похоже, – ответила Цилла. – Но знаю, каково стоять в стороне не в силах помочь. – Она надеялась, что Ведьма Руин посочувствует объединившему их горю. – Иногда того, что мы делаем, недостаточно. Иногда судьба побеждает в извращенной игре жизни и смерти.

Глаза Ведьмы Руин снова вспыхнули при словах Циллы.