Ложь в твоем поцелуе

Третья картинка поражает меня так сильно, что я с шипением выдыхаю. Сандер.

Он одет в костюм и так откровенно смеется в камеру, что у меня сжимается сердце. Не скажу, что любила Сандера больше всех на этой планете, и все же он был моим двоюродным братом, частью моей семьи. Мы выросли вместе, и когда я закрываю глаза, то все еще слышу смех, который так подходит к этой фотографии.

И его убили. Теперь я уверена в этом, хотя и не знаю, кто и почему. Мама может отрицать это, пытаясь убедить себя, что это и в самом деле был аллергический шок. Но я в это не верю.

Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, прижимаю руку к животу. И вдруг начинаю по-настоящему бояться, что сейчас могу поддаться панической атаке. Мои нервы напряжены сильнее, чем я думала.

– Благодарю вас, – говорит Остара, вырывая меня из оцепенения. Я поднимаю глаза и встречаю взгляд деда. Его серые глаза так пронзительно сверлят мои, что какое-то мгновение я едва смею пошевелиться. А потом понимаю, к чему он клонит.

Мой выход.

Сердце готово выпрыгнуть из груди, когда я преодолеваю последние несколько метров и в нерешительности останавливаюсь на краю танцпола.

Улыбка расползается по лицу Остары: на миг он выглядит точь-в-точь как маленький ребенок в канун Рождества.

– И сейчас я особенно рад представить вам Стражей Зимы и Весны этого года. Блум Калино и Милан Остара, прошу вас, окажите нам честь и откройте этот замечательный Весенний бал первым танцем.

Легкая паника поднимается во мне, когда я оглядываюсь по сторонам, высматривая своего партнера по танцу. Я думала, что нас представят друг другу или попросят пройти вперед, но нас, похоже, просто сталкивают друг с другом вслепую. Я нерешительно выхожу из толпы – в тот же момент, что и молодой человек в черном костюме. Люди вокруг нас расступаются, освобождая место, мой дед и Остара тоже удаляются. Начинает играть музыка, и мое сердце пропускает несколько ударов.

Парень внимательно разглядывает меня сквозь свою черную маску. Она больше обычных масок и закрывает почти все его лицо, однако я тем не менее различаю светлые волосы и щетину. Он высокий, значительно выше меня, ткань костюма обрисовывает внушительную мускулатуру. Когда он делает мне навстречу широкий шаг и протягивает руку, я сглатываю.

Как раз этого момента я и боялась больше всего. Я умею танцевать, в теории. На прошлой неделе ежедневно занималась танцами, однако это совсем другое дело, чем танцевать с совершенно незнакомым человеком перед сотнями людей, которых я не знаю. И которые внимательно наблюдают за мной. Стражи и без того находятся в центре внимания, а я еще и привлекла к своей персоне немалый интерес. Все знают мою историю, все знают, что я заменяю умершего Стража и не имею практически никакого образования. Тем строже будет оцениваться каждая оплошность, любой неверный шаг.

Я расправляю плечи и мысленно подбадриваю себя, когда кладу свою руку в ладонь юноши и позволяю ему притянуть меня в свои объятия. Его рука прохладна и совершенно спокойна, никаких следов нервозности. Что на самом деле не удивительно. Насколько я знаю, Милан уже второй год является Стражем, потому что его преемник еще не достиг нужного возраста, чтобы взять на себя эту роль. К тому же он готовился к этому годами. Для него все это, наверное, уже давно пройденный этап.

– Готова?

Испуганная Золушка

Его томный, низкий голос вибрирует в моей груди, когда юноша нежно притягивает меня к себе. Машинально кладу левую руку на его плечо. А когда поднимаю голову, то встречаюсь с выразительным взглядом карих глаз.

– Кажется, выбора у меня нет, – сухо отвечаю я, и в следующее мгновение он уже направляет меня в танце. Я просто позволяю ему вести себя, но приходится призвать на помощь всю свою концентрацию, чтобы не споткнуться. Эти туфли усугубляют мои и без того ограниченные танцевальные способности. Словно в тумане, я смутно воспринимаю окружающих нас людей, украшения и огни. Я знаю, что если сосредоточусь на чем-то, кроме своего партнера, то враз собьюсь с такта.

Его тихий смех звучит искренне и немного расслабляет меня:

– Кажется, ты не в восторге.

Я наклоняю голову.

– Это часть моего образа.

Не сводя с меня глаз, Милан мягко вводит меня в поворот. Вероятно, он просто-напросто рассчитывает на то, что люди увернутся, если мы окажемся к ним слишком близко. Когда моя рука слегка соскальзывает с его плеча вниз, я чувствую, как под кожей Стража движутся мышцы. В самом деле впечатляющие мышцы. С его ростом он мог бы легко принадлежать к членам Летнего Двора, известного своим физическим превосходством.

– А знаешь, девушка, представительница Зимнего Дома, – шепчет он, едва заметно притягивая меня к себе чуть плотнее, – этот холодный облик тебе необыкновенно к лицу.

Фыркнув, я чуть отстраняюсь от него. Не настолько, чтобы это увидели те, кто на нас смотрит, но он замечает, я уверена. Едва заметная улыбка появляется на его губах, и я не могу удержаться от того, чтобы ответить тем же.

– Необыкновенно к лицу? – с усмешкой повторяю я. – Так вот чему вас тут учат? Говорить так, как будто вы сошли со страниц романов Джейн Остин?

– Вас? – закатывает он глаза. – Ты ведь тоже персонаж в этой игре, не забывай об этом.

В этом он прав, хотя признавать это мне совсем не хочется. Он прижимает меня к себе чуть крепче, и мы снова делаем разворот. На этот раз я слегка спотыкаюсь и чуть не наступаю ему на ногу, едва не задевая подол своего платья. Но прежде чем успеваю опомниться, он обхватывает мою талию и поддерживает в вертикальном положении. На долю секунды мои ноги отрываются от пола, и я неслышно хватаю ртом воздух. Моя грудь прижимается к его, и Милан вдруг оказывается так близко ко мне, что я чувствую на своем лице его дыхание. Эта внезапная близость заставляет меня почти полностью потерять сознание.

Ого! Меня слегка бросает в жар, и хочется выйти подышать свежим воздухом. В последние несколько недель я не раз прокручивала в уме этот вечер, и всегда он представлялся мне каким-то дурацким, скучным событием. Даже в самых смелых своих мечтах не ожидала, что я буду кружиться в танце с таким горячим парнем.

Во рту у меня сухо, лицо, наверное, ярко пылает, когда Милан вновь ставит меня на ноги. Быстро пытаюсь отодвинуться, чтобы между нами было хоть какое-то расстояние.

– Не за что, – сухо комментирует он всю ситуацию, но когда я смотрю на парня, то вижу на его лице широкую ухмылку.

– Я не очень-то хорошо танцую, – смущенно объясняю я ему.

– Но ведь у тебя все получается. А под платьем все равно никто не увидит, даже если ты сделаешь какой-то неверный шаг.

Наверное, нет, но такого комплимента я не ожидала. Этот Милан и в самом деле удивительно мил. Я ожидала встретить Стража, похожего на кого-то вроде Зары или Сандера. Однако этот парень намного более непринужденный и симпатичный.

– Попахивает сексизмом, не думаешь? – тихо спрашиваю я, улыбаясь преувеличенно широкой улыбкой, когда Милан ведет меня по широкой дуге мимо окружающих гостей. Боже, сколько же длится этот танец?

Он едва заметно хмурится.

– Что ты имеешь в виду?

Я пожимаю плечами.

– Ну, это женско-мужской вариант бала, так? Если есть Страж-женщина и Страж-мужчина, то они танцуют и мужчина ведет. Но если оба Стража – мужчины, этого всего ведь не было бы, да?

Милан бросает на меня короткий взгляд, но затем отводит его так быстро, будто его что-то испугало. Я слежу за его взглядом, но не вижу ничего необычного. Вместо ответа мой партнер отклоняет меня на спину: я чувствую кожей тепло его руки и слегка нервничаю от того, что боюсь упасть.

Когда мы вновь принимаем исходное положение, я фыркаю:

– Будь я парнем, в этом бы не было необходимости. Мы бы пожали друг другу руки, перебросились бы парой слов и закончили на этом.

– Но ведь тогда ничего этого у нас бы не было, Зимняя девушка, – тихо говорит Милан, замедляя шаги танца и, наконец, останавливаясь передо мной. Он пристально смотрит на меня, а потом отстраняется, продолжая держать меня за руку. Зал вокруг нас взрывается аплодисментами, а я все еще ищу взгляд его карих глаз. – Ты очаровала их всех.

Я открываю рот, собираясь возразить, но прежде чем успеваю сказать хоть слово, он отпускает мою руку и склоняется передо мной, на что я поспешно отвечаю реверансом. Когда я выпрямляюсь, он поворачивается, еще раз коротко подмигивает мне и, наконец, исчезает среди представителей Осеннего Двора.

Какое-то время молча смотрю ему вслед, чувствуя себя немного потерянной. Как Золушка, только еще более сбитая с толку.

Теперь официальная часть бала открыта, и несколько служащих спешат украсить танцпол золотыми корзинами с цветами. Кое-кто из гостей начинает танцевать, остальные расходятся в поисках напитков и еды. Первое препятствие я преодолела, хотя оно оказалось куда более запутанным, чем я ожидала. Я думала, что этот танец будет для меня неловким и неприятным с первой до последней секунды. Но, к моему удивлению, ничего подобного не произошло, а скорее наоборот. Конечно, сама по себе я могла бы обойтись и без танцев, но мой партнер по танцам оказался… интересным. И теперь, оттого что он ушел так внезапно, я чувствую себя немного отвергнутой.

В этот момент замечаю, что моя мама проталкивается мимо двух мужчин в черных костюмах и, широко улыбаясь, направляется ко мне. Она берет меня за руки и на миг сжимает их, потом поворачивается и увлекает меня в сторону, подальше от толпы.

– Это было здорово, Блум, – говорит она, быстро обнимая меня. – Я тобой горжусь. Ты выглядела просто чудесно.

Чувствую, как мои щеки заливает румянец. Подобные слова из уст представителя моей семьи много значат для меня, особенно если этот представитель – моя мама. Я люблю свою маму, и она всегда хорошо относилась ко мне, хотя иногда и бывала немного отстраненной. Однако я всегда понимала, что в жизни ей хотелось чего-то другого. Уверена, она любит меня, но вместе с тем я постоянно напоминаю ей, что она не в ладах со своей семьей. Из-за меня и из-за парня, который бросил ее, едва узнал, что я скоро появлюсь на свет. Иногда я задаюсь вопросом, стоила ли я для нее вообще всего этого.

– Спасибо, – смущенно улыбаясь, бормочу я. – Все прошло довольно хорошо, да? Что говорит дедушка?

– Он очень доволен, – говорит она, явно обрадованная этим. – Теперь у тебя есть примерно час на отдых, пока все едят и пьют. После этого камень в амулете поменяют, ну а потом настанет очередь дерева.