Сделай меня счастливым

– Я имею в виду, я хочу заплатить за ущерб.

– Я не стану высылать вам счет, но не волнуйтесь, у меня отличная память.

Либби смотрела на то, как он идет к машине и садится рядом с красивой блондинкой.

Разумеется, он ни разу не обернулся! Возможно, он уже выбросил ее из своей памяти или, может, сейчас уже рассказывал забавную историю об этом инциденте блондинке. А что, вполне возможно!

Юстас сидел на переднем сиденье, высунув голову из окна, когда Либби ехала в сторону коттеджа, где жила Хлоя.

Поездка заняла немного времени, хоть и больше обычного, потому что посреди дороги Либби остановилась, закрыла лицо руками и простонала:

– Боже, ты хотела его поцеловать! Тебе понравилось!

Либби посмотрела на себя в зеркало, и ей показалось, что стыд был написан на ее лице. Хлоя поймет, что что-то случилось, как только они встретятся, и Либби боялась, что она может рассказать подруге всю правду.

Рука замерла на ключе зажигания. Она помедлила, подумав, что ей могут предложить войти, но работающий двигатель станет отличным поводом сбежать. Кроме того, Хлоя уже знала, как она торопится попасть домой.

Все эти предосторожности оказались напрасными, потому что дверь открыл ее муж, Джо. И так не слишком элегантный, сейчас Джо напоминал смятую кровать, а мешки под глазами только усугубляли положение. Собственные проблемы Либби мгновенно исчезли, когда она сочувствующе посмотрела на его изможденное лицо.

– Привет, Джо.

Юстас увидел хозяина и прыгнул на него, вырывая поводок из ее рук.

– Тише, псина, ты разбудишь ребенка, – сказал Джо, хватая лающую собаку за ошейник. – Спасибо, Либби. Оказалось, что я сам мог забрать его – вернулся с работы раньше.

«И ты говоришь мне об этом только сейчас?» – подумала Либби, но улыбнулась:

– Никаких проблем.

«Кроме того, что я выяснила, что плохая девочка. А когда дело доходит до красивых испанцев, я становлюсь, что называется, легко доступной».

С одной стороны, хорошо знать свои слабости. Теперь она будет избегать всех мест, где можно услышать фламенко.

– Ветеринар сказал, что вы можете привезти его во вторник, чтобы снять швы, и надо давать ему вот это. – Она достала из кармана баночку с таблетками. – Два раза в день.

Джо убрал ее в карман.

– Да, спасибо, к сожалению, мы знаем все это. – Джо провел рукой по небритому подбородку и, казалось, удивился, обнаружив там щетину. – Чтобы больше такого не было, или придется отвести тебя в собачью школу.

Либби через силу улыбнулась в ответ. Бедный Джо, дизайнерская щетина совершенно не шла ему. Разумеется, существуют мужчины, которые выглядят приятно с двухдневной щетиной.

– Как у вас дела? – спросила Либби.

– Как в сумеречной зоне, если честно. Думаю, из-за недостатка сна. Хлоя спит. Я знаю, что она была бы рада тебя увидеть, но ты позволишь мне не будить ее?

– Разумеется! Если честно, я сама устала. Я хочу поскорее добраться до дому и увидеться с мамой и папой…

– Да, конечно! – На лице Джо промелькнуло сочувствие. – Я слышал, Либби, мне так жаль. Если я что-нибудь…

Он замолчал, посмотрев назад через плечо, и застонал, когда раздался детский плач. Не обращая внимания на беспокойство Либби, он пожал плечами:

– Прости, нужно идти, пока Хлоя не проснулась. Она все время…

– Нет проблем, иди и передай привет Хлое…

– Ты настоящий друг.

Если бы Либби не сделала шаг назад, дверь вполне могла бы ударить ее по носу. Сжав зубы и не обращая внимания на резкую боль в лодыжке, она пошла к машине, снова и снова прокручивая в голове слова Джо.

«Я слышал, мне так жаль».

Что слышал? Из-за чего жаль?

Он поборола желание побежать назад к коттеджу, вломиться в дверь и потребовать от Джо объяснений. Хотя звуки лающей собаки и плачущего младенца означали, что Джо и так приходится несладко. И вообще, может, она неправильно его поняла.

Она покачала головой. Глубоко внутри она знала, что это не тот случай. Она все правильно поняла и не реагировала слишком остро – она знала, что что-то произошло!

И как она отреагировала на потенциальный семейный кризис? Остановилась по дороге домой, чтобы поцеловать незнакомца! И ее совсем не оправдывало то, что поцелуй не был запланирован. Из-за этого ей было еще труднее простить себе такое поведение.

Поборов желание вжать педаль газа в пол – она уже спровоцировала одну аварию сегодня, – Либби медленно ехала по деревне, на автомате отвечая людям, которые махали ей рукой. У нее паранойя или они сочувствовали ей? Здесь было мало жителей, и не было никаких секретов. Возможно, в радиусе двадцати миль она единственная ничего не знала. Либби постаралась держать свое бурное воображение под контролем.

И ей ничего не удалось. К тому времени, как она притормозила, чтобы справиться с резким поворотом за милю до деревни, ее фантазия разыгралась настолько, что Либби было физически плохо.

«Господи, пожалуйста, пусть все будет хорошо!»

Оставалось всего двести ярдов до дороги к Кленовому Дому. Люди, не знавшие местность, обычно пропускали поворот и проезжали мимо. Неудивительно: когда-то здесь был впечатляющий въезд, но, как и у дома, к которому он вел, его лучшие дни остались в прошлом. Один каменный грифон упал со своего поста наверху стойки ворот. Одна половина ворот, на которой когда-то красовалось имя ее семьи, теперь была прислонена к стене. Никто из обитателей дома не мог прикрепить ворота на место, поэтому они стояли в стороне, покрытые мхом и паутиной.

Либби не заметила следов упадка, которые бросились бы в глаза постороннему человеку. На ее бледном лице застыла маска страха, когда она проезжала по ухабистой дороге, с двух сторон окруженной деревьями.

Вид большой машины, на которую ее брат и его жена обменяли свой спортивный автомобиль после рождения близнецов, тоже не придал ей оптимизма.

Это был плохой знак. Либби радовалась, что ее брат здесь, но она понимала, что, учитывая срок беременности его жены и ее проблемы с давлением, он не оставил бы ее одну с близнецами, если бы не случилось что-то действительно срочное.

Обычно, когда Либби возвращалась домой из поездки, вид каменного фасада всегда внушал ей чувство уверенности и спокойствие. Не важно, какие у нее возникали проблемы, старые каменные стены давали ощущение поддержки и защищенности. Но когда сейчас она вышла из машины, этого не было.

Тишина, прерываемая только пением птиц, была плохим знаком. Семья Маршант всегда встречала ее очень шумно, и обычно они толпились вокруг нее, не давая ей даже выйти из машины, словно она была в отъезде несколько лет, и все говорили одновременно и старались ее обнять.

Где же они?

Беспокойство провело холодным костлявым пальцем по ее позвоночнику, когда она поднималась по каменным ступеням к большой парадной двери. Либби все еще надеялась, что сейчас она откроется и вся ее семья выйдет наружу.

Этого не произошло. Она трясущейся рукой вытащила ключ из сумочки и открыла дверь. Тишину нарушали только старые дедушкины часы, отмеряющие ускользающее время.

– Мам! Папа! Эд… – позвала она, поднимая пачку писем, в основном рекламных, и закрыла дверь ногой.

Из гостиной вышла ее невестка, симпатичная беременная брюнетка, и даже ее всегда сияющее лицо было хмурым.

– Мэг?