Chat bot из Эдема. Рассказы

Chat bot из Эдема. Рассказы
Ким Барссерг

Печатался в хабаровском журнале «Ритмы жизни» и столичном издании «Российский колокол». Автор нескольких поэтических сборников и книг. Финалист Германского Международного литературного конкурса 2018 года «Лучшая книга года». Номинант конкурса «Российские поэты», национальной литературной премии «Поэт года», премии имени Сергея Есенина «Русь моя», литературной премии «Наследие» и конкурса «Георгиевская лента». Член Российского союза писателей.

Chat bot из Эдема

Рассказы

Ким Барссерг

Иллюстратор Сергей Кимович Барсуков

© Ким Барссерг, 2021

© Сергей Кимович Барсуков, иллюстрации, 2021

ISBN 978-5-0055-5443-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Баккам

рассказ

За окном сгущалась тьма. Я зажег заранее приготовленную свечу, оплавив парафиновый низ ещё горевшей спичкой, и, без сожаления, пристроил свечку в вазочке из-под варенья. Квартира однокомнатная на пятом этаже, которую я снял весьма удачно и дёшево, вся была насквозь, от засаленной входной двери до замусоренного балкона, пропитана жизненными неурядицами, как и облик самого хозяина, сдававшего ее мне:

– Квартира хорошая, без долгов. Свет есть, правда не везде, еду можно готовить на электрической плите. Единственное неудобство – отключен газ за неуплату, но это не важно, главное – свет. Правда ли, Геха?

– Правда, – ответил я хозяину квартиры весьма неопределённых лет и не определенного образа жизни, нисколько не обижаясь на его фамильярное «Геха», – сам-то, что не живешь в ней? – Пряча в нагрудный карман паспорт, спросил я хозяина, – и обитаешь где, на улице зима?

– Не могу я здесь оставаться, – сунув за спину мелко-трясущиеся руки с желтыми от никотина пальцами, ответил мне хозяин квартиры, – не могу чисто психически, не могу, всё напоминает о ней… Я уж как-нибудь у товарищей, там, за линией, в частном секторе… А квартиру сдаю, недорого. Да, и деньги будут не лишними, Любаша, она красавица была, – Витяй, так звали хозяина, беспомощно взглянул на меня и замолчал, быстро-быстро моргая белёсыми обожженными ресницами.

Я, как-то непроизвольно, стал вникать в смысл сказанного:

– Виктор, а о ком это ты говоришь?

– О хозяйке моей, женушке любимой. Вместе вот хотели состариться, а она взяла и ушла от меня. Да так ушла, что без возврата, хотя и моложе была лет на двадцать.

– Без возврата говоришь? – Я присел на табурет, стоявший в коридоре напротив ванной комнаты, – а не задумал ли ты вслед за ней пойти? – Почему-то спросил я, оглядывая давно не стираное, мятое одеяние хозяина квартиры?

– А это уже, милок, моё дело, – ответил мне хозяин. – Давай ссориться не будем. Будешь снимать? Снимай и живи, не будешь разговор закончен.

– Да, всё-всё, не лезь в бутылку – договорились, месяц поживу. Если вдруг мне надо будет съехать раньше, как тебя найти?

– А как ты нашел меня?

– По объявлению, там телефон был…

– Вот, ты и позвони по этому телефону – соседка, что живет через дорогу и возьмёт трубку. Скажи ей, что уезжаешь, а ключи под коврик положи. Тут-то брать нечего, да и замок такой, честно говоря, двинь рукой посильнее, он и вылетит. Ты, уж, если, милок, засобираешься жить здесь долго, не обессудь, поменяй замок для своей же безопасности.

– Ладно, Виктор, пока! Приму к сведению. Мне нужно в магазин сходить, купить что-нибудь на ужин.

– Ну, всё, тогда лады?! – Виктор положил ключ от квартиры на тумбу в коридоре, медленно открыл дверь и незаметно растворился в темном проеме лестничной клетки.

Я обошёл квартиру вдоль и поперек. С сожалением взглянул на старую ободранную тахту, стены, покрытые пожелтевшими бумажными обоями, на почерневший потолок с торчащими в центре комнаты электрическими проводами с загнутыми алюминиевыми крючками, на которых висела одинокая электрическая лампа и мне почему-то стало грустно:

«Тут пропито всё, всё-всё было пропито беззастенчиво и безвозвратно. А на месте этой дешевой лампочки, наверное, когда-то висела красивая люстра? На окнах красовались шёлковые китайские шторы и мебель была здесь весьма недурная, судя по комоду со сломанными ящиками без ручек. Когда-то была и бытовая техника, но всё это было в прошлом – в тёмных углах квартиры притаилась тяжёлая гнетущая скорбь и полнейшая безысходность».

Я открыл двери в ванную, совмещённую с туалетом. Ванная порадовала меня надежным, ещё советским фаянсом.

– Слава Богу, здесь хоть всё осталось как прежде. Никому не нужная «совдеповская» сантехника была на месте и приемлема для дальнейшего коммунального использования. За все что здесь, если продать, даже на бутылку не дадут. Хотя о чём я говорю? Чугунная ванна была та, последняя ценность в квартире, на что мог рассчитывать хозяин, если разбить её кувалдой и сдать в металлолом. Ладно, что это я о грустном, да ещё и в слух? Снизу, с первого этажа доносилась музыка.

– Да, весело тут, – подумал я, – хорошо хоть этаж пятый, не так гремят басы.

Весь первый этаж был отведён под бильярдную с ночным баром, у входа в который слева и справа громоздились друг на друге разбитые иномарки, экспонируя дикую фантазию амбициозного дизайнера увеселительных заведений. Предвкушая бесполезность отдыха в предстоящей ночи без бокала анестезии рядом с таким заведением, я взял с трюмо ключи и вышел на лестничную площадку, прикрыв за собой дверь.

– Раз-два-три-четыре, четыре квартиры на одной небольшой лестничной площадке, полноценный людской инкубатор, – философствуя, я начал спускаться вниз.

Старые пятиэтажные дома, с высотой этажа выше нормативных трёх метров с крутой лестницей, смотрелись архаично, и моё нисхождение под непривычным углом было весьма не комильфо. На улице я догнал Виктора. Он стоял возле подъезда и раздумывал, в какую сторону ему идти, с вожделением поглядывая на винно-водочный магазин с высоким крыльцом и огромной вывеской, прилепившейся к торцу соседнего здания.

– Не дури, Витяй, – я подошёл к нему почти вплотную, – иди домой, оставь деньги на прожитие. Что за радость пропить их безвозвратно. А, если, совсем невмоготу, пойдём в бар, я угощу тебя.

– Только не в этот, – Витяй испуганно взглянул на входные двери увеселительного заведения, – пойдём лучше дальше пройдёмся по улице, там есть нормальное кафе – можно посидеть без всяких проблем.

– А что, в этом заведении у тебя были проблемы?

– В этом заведении проблем не было, но я работал у хозяина бильярдной. Тот еще самодур, что не так, с пистолетом бросался – приставит ствол ко лбу и давай доказывать свою правоту. Я плюнул на всё и после его одной такой выходки уволился, нет давай пройдем мимо.

– Ты что, работал крупье?

– Нет, какой такой крупье? Я так, по плотницкому делу: остругать, отремонтировать, исправить, заменить. Сам-то непонятно откуда вылез в предприниматели? Зато гонору сколько: что-нибудь сделаешь на совесть, а у него одно – кричит: «если говном не испачкано, тогда, значит, для вас уже хорошо!» Чистюля – на дочке мэра женился, вот и поднялся, а разума не приобрёл, амбиций и наглости выше крыши, а она, сам знаешь, второе счастье…

– Кто, дочка мэра?

– Причём тут она? Я про наглость…

– Ну, нет, так нет. Было бы сказано. Пойдём дальше, тем более ты-то этот район знаешь, а я, честно говоря, вообще впервые: так, по центральным улицам проскакивал, и то на машине – другая жизнь другие ориентиры.

Виктор остановился с любопытством взглянул на меня. Вокруг глаз образовались мелкие морщинки и с ухмылкой спросил:

– Что, из начальства будешь?

– Да как тебе сказать, это, да нет, вроде и не из начальства – прорабом работаю на железной дороге, еще не начальник, но уже и не бригадир.

– Прорабом говоришь, – Виктор задумался, почесал переносицу, – прорабом? Прораб это уже начальство. А что строите?

– Строим, да всё, в командировках, разные объекты, которые относятся к железной дороге. Сейчас вот два домика для путейцев монтируем, панельных… Пока два, там, вроде как, больше намечается по плану.

– А тебе плотники не нужны?