Умный ген. Какая еда нужна нашей ДНК

, асимметрия лица, в том числе уплощение одной щеки и выпуклость другой

, лево-правая асимметрия челюсти

. Авторы статей обычно связывают эти нарушения симметрии с «маточной теснотой» – простым недостатком места в утробе

.

Насколько я понимаю, мы видим две различных схемы нарушения симметрии: одна воздействует на детей-первенцев из-за недостаточного расширения матки, а другая – на всех последующих детей и обусловлена недостаточным питанием.

Проблема недостатка пространства коррелирует с потерей двухлучевой (лево-правой) симметрии, а проблема недостатка питания – с потерей динамической симметрии (части тела теряют идеальные относительные пропорции).

Мы уже обсуждали возможное объяснение относительного дефицита питательных веществ у всех детей после первого – это простое истощение запасов и недостаточно долгое время восстановления, которое не позволяет восполнить эти запасы. Но что может быть причиной недостаточного расширения матки? Это, как мне кажется, связано с гормонами.

Более тяжелый вид недостатка места в утробе называется внутриматочным ограничением роста (ВМОР); так говорят о плоде, которому не удалось реализовать заложенный генами потенциал роста. Этот синдром проявляется в 5 – 10 процентах всех беременностей, чаще всего – у курящих матерей

. Новорожденные с ВМОР могут страдать от проблем с легкими, серьезных кровотечений и множества других опасных для жизни заболеваний. Долгосрочные последствия включают в себя церебральный паралич, задержки в развитии и нарушения поведения

. Ученые уже понимают роль химических помех от окисления в нарушении нормальной реакции матки на гормоны – эстроген, прогестерон и другие

. Как мы увидим в последующих главах, из пищевых продуктов самый большой окислительный стресс вызывают растительные масла и сахар. Иными словами, избыток растительного масла и сахара в диете мамы вызывает химические помехи, которые задерживают передачу сигналов от организма к матке. Подобные нарушения симметрии чаще всего встречаются при первой беременности, потому что при второй и последующих беременностях матка уже «подготовлена» предыдущими – именно поэтому вторые роды обычно проходят быстрее.

Очень важно помнить, что очень немногие из нас обладают идеальной двухлучевой симметрией, а небольшая разница в длине ног, например, не должна служить поводом для беспокойства. Беспокоиться нужно, когда асимметрия настолько заметна, что с большой вероятностью приводит к значительным скелетно-мышечным проблемам.

Впрочем, существует одна ситуация, в которой человеческое тело подвергается сильнейшим нагрузкам, и эти нагрузки, проходящие по кинетическим цепям, создают настолько мощные силы, что со временем даже самая малейшая асимметрия может привести к серьезным проблемам. Я говорю о спортсменах – как профессионалах, так и любителях. Поскольку даже небольшая асимметрия может сделать спортсмена уязвимым к травмам от повторяющихся нагрузок или вызвать изменения в походке и движениях, тренер «Лос-Анджелес Лейкерс» по физподготовке Тимоти Ди Франческо при подборе игроков анализирует и симметрию их фигуры: «Специалисты по физподготовке в НБА и других видах спорта всегда ищут надежные способы оценки скелетно-мышечной асимметрии. Это помогает критически оценить подверженность травмам и способность спортсмена выдержать нагрузки».

А сейчас я расскажу вам об еще одной тонкости с симметрией у братьев и сестер. Я обнаружила, что у некоторых женщин, родившихся вторыми, более полные губы и сексуальные подбородки и брови, чем у их старших братьев и сестер; женский подбородок чуть острее и не такой прямоугольный, как мужской, а женские брови более изогнуты – в отличие от мужских, низких и прямых. Острый подбородок и изящно изогнутые брови у женщин – тоже примеры полового диморфизма, различия в развитии мужчин и женщин (об этом мы говорили в главе 4). У мужчин, кроме волевых, квадратных подбородков, обычно еще и широкие плечи, а вот у женщин подбородки изящнее и более округлые, плечи худые, грудные клетки уже, бедра – шире, а в грудях много жировой ткани. Так чем же объяснить, что у женщин, родившихся вторыми, более сексуально привлекательные черты лица?

Вскоре после зачатия женское тело практически чудесным образом преображается. Под влиянием новых физиологических директив работа всех органов меняется благодаря волнам гормонов, вырабатываемых маленькой горсткой быстро делящихся клеток. Многие из этих изменений необратимы. Естественно, из всех органов наиболее сильному воздействию подвергается матка. Но современная диета, как мы убедимся позже, мешает гормональным сигналам, так что матка работает не так хорошо, как надо – по крайней мере, поначалу. Притупленные эстрогеновые сигналы в матке (и плаценте) – вот возможное объяснение тому, что воздействие эстрогена на девочку, рожденную первой, не так заметно. Ослабленная реакция на эстроген может привести к формированию «мужских» черт лица – чуть более выступающим, чем нужно, надбровным дугам и подбородку, агрессивным бровям и не очень пухлым губам. Такая девочка может вырасти в довольно милую женщину, но на улице на нее оборачиваться не будут. Но вот ко времени второй беременности, когда инфраструктура матки у мамы уже подготовлена, даже тот же уровень эстрогена уже вызывает более сильную реакцию. Кстати, если вторым ребенком будет мальчик, то усиление восприимчивости к эстрогену может сделать его черты лица более женственными: заостренный подбородок, изогнутые дугой брови, округлый лоб, пухлые губы.

Что же это все значит? Во-первых, рождение красивого, здорового ребенка – это, как мы очень любим говорить, чудо, но вместе с тем – вовсе не тайна. Тщательно спланированная последовательность событий зависит от строжайшего соблюдения программы здорового питания и очень уязвима к любым ее нарушениям. Изучение братьев и сестер помогает нам понять, почему мы не все идеальны, и увидеть, как именно дефицит питания влияет на развитие ребенка, причем предсказуемым и вполне измеримым образом.

Я называю это «Семейным сдвигом симметрии», потому что малозаметные последствия недоедания матери для роста ребенка лучше всего наблюдаются на лицах детей, рожденных вскоре после старшего брата или сестры, у которого в большинстве случаев точно такие же гены, так что он может служить своеобразной контрольной группой. Но, как я уже писала выше, ни один ребенок, даже единственный, не может быть полностью защищен от сдвигов симметрии, потому что основная проблема здесь – не порядок рождения, а плохое питание. Пока первый ребенок растет в утробе, сигнальные помехи, вызываемые сахаром и растительными маслами в еде, слишком часто нарушают гормональную связь между плацентой, маткой и яичниками, замедляя развитие матки и уменьшая пространство, в котором может развиваться ребенок, а также притупляет развитие полового диморфизма. При вынашивании следующих детей клеточные сети, необходимые для координации работы всех необходимых для развития органов (матки, плаценты и т. д.), уже оптимизировались, так что матка реагирует лучше (быстрее растет, да и роды проходят тоже быстрее), а это, в свою очередь, обеспечивает лучшую двухлучевую симметрию и половой диморфизм. Но из-за современной диеты второй ребенок (особенно если рождается вскоре после первого) расплачивается за эти улучшенные условия сравнительным дефицитом питательных веществ в организме матери, получая меньше материала для строительства костей, нервов и т. д.; черты лица истончаются и уплощаются, и оно становится менее привлекательным.

В главе 3 мы узнали, что подавляющее большинство американцев и европейцев – что уж тут говорить, практически все – не просто недополучают питательных веществ: они очень сильно их недополучают. Возникает логичный вопрос: «Неужели в таком случае мы все страдаем от сдвигов симметрии?» Большинство из нас – да; именно поэтому победителей генетической лотереи среди нас так мало. Но как тогда объяснить их появление? Чем эти люди, которых вырастили родители, скорее всего, следовавшие тем же советам, что и мои родители, и которые сидели на точно такой же диете из замороженных, консервированных и бедных витаминами фруктов и овощей, странного мяса, полученного от отравленных животных, злаков, растущих на бедных минералами почвах, маргарина и всего остального, что делает нашу современную диету нездоровой, заслужили такую благосклонность Матери-Природы? Они – ничем. А вот их прапрабабушки и прапрадедушки – заслужили, потому что ели такую богатую питательными веществами еду, что придали семейному эпигеному генетический импульс – способность генов в течение ограниченного времени хорошо работать даже при плохом снабжении их питательными веществами. А еще благосклонность заслужили плаценты их матерей, которые бомбардировали неотложными сообщениями материнские кости, мозг, кожу, мышцы, железы и органы, чтобы те отдали все доступные «строительные материалы» ребенку. В этих редких случаях, которые бывают, наверное, один на миллион, геному плода, работающему в животе матери, удается сделать то, чем он занимался сотни тысяч лет: совершить чудо и сотворить идеально симметричного младенца Homo sapiens.

Должна сразу сказать: мое исследование взаимосвязи между сдвигами симметрии и порядком и временем рождения детей очень поверхностно. Я ни в коем случае не утверждаю, что мои наблюдения подтвердятся в абсолютно каждой семье, без исключения. Я всего лишь описываю тенденцию, на которую, как мне кажется, стоит обратить внимание. Еще я не хочу сказать, что родители виноваты во врожденных дефектах своих детей. Я надеюсь, что подобная информация поможет всем нам избавиться от идеи, что рождение детей – это слишком тяжелая или таинственная задача, чтобы пытаться как-то оптимизировать ее, так что нужно просто задрать лапки кверху и смириться с тем, что сдвиги симметрии, которые могут изменить всю жизнь ребенка, подчиняются факторам, которые не поддаются нашему контролю.

Я считаю, что мы можем предоставить мамам информацию, которая станет для них хорошим стимулом придерживаться здоровой диеты. Прежде всего мамы нуждаются в стратегии. Стратегии, которая гарантирует, что когда в их организме начнется серьезный проект по «строительству» здорового ребенка, их запасы питательных веществ окажутся достаточными, чтобы гарантировать максимально скоординированное взаимодействие всех задействованных в развитии ребенка систем. Изобилие блогов и социальных сетей, где мамочки делятся друг с дружкой советами, говорит о том, что миллионы будущих мам уже понимают, насколько важно для них хорошее питание, и голодны до хорошей информации. Учитывая, насколько чаще сейчас стали встречаться врожденные дефекты, аутизм, детская астма, детская депрессия и даже детский рак, чем в те времена, когда я только начинала работать врачом, я уже довольно давно заподозрила, что текущая стратегия – та, что рекомендуется экспертами, к которым чаще всего прислушиваются будущие мамы, – просто грандиозна в своей провальности. Тем не менее, я серьезно недооценила барьеры для распространения лучшей, более эффективной информации по укреплению здоровья ребенка, воздвигнутые медицинским истеблишментом.

Как обычная медицина подводит матерей

Врачи получают информацию от ученых. Ученые могут заниматься исследованиями, только получая финансирование в виде грантов. В наши дни гранты дают либо промышленники, либо заинтересованные группы, и они направлены либо на продвижение дорогих лекарств и технологий, либо на требования распространить страховое покрытие и на членов данной заинтересованной группы. Практически все врачи понимают, в каких реалиях им приходится жить. Но я не понимала до конца, насколько же жестко исследования должны вписываться в одну из этих двух категорий, чтобы получить финансирование, пока не встретилась с учеными из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско, чтобы обсудить с ними возможное существование очевидной связи между современной едой и болезнями, которой, однако, никто не уделяет никакого внимания.

Эта поездка открыла мне глаза. Ученые твердо придерживались идеи, что в первую очередь они должны работать над улучшением человеческого здоровья. Но очень скоро стало ясно, что их непосредственной целью, обусловленной экономическими реалиями, является получение грантов, а для этого приходится идти на бесконечные компромиссы между острой финансовой необходимостью и научной честностью. Один эпидемиолог рассказал мне, что большинство его исследований в области диетологии финансировалось сельскохозяйственными компаниями, и, чтобы получить финансирование, ему пришлось рекламировать самый ходовой сельскохозяйственный товар: фрукты

. Будучи эпидемиологом, он не подозревал, что избыточное потребление фруктов приводит к проблемам со здоровьем из-за слишком большого содержания в них сахара по сравнению с питательными веществами. И он очень удивился, когда одна из коллег рассказала ему, что посоветовала своим пациентам употреблять от трех до шести порций фруктов в день, а потом неожиданно обнаружила, что от этого триглицериды в крови повышаются до нездорового уровня

. Надеясь раз и навсегда объяснить, что нашему организму нужно больше питательных веществ, чем мы получаем из фруктов, овощей, злаков и нежирного мяса, и привлечь интерес к дополнительным исследованиям в области диетологии и оптимального развития плода и черт лица, я описала результаты одного исследования. В статье говорилось, что у каждой третьей женщины, соблюдавшей «здоровую» по нынешним меркам диету, тем не менее, рождаются дети с опасно низким уровнем витамина А в крови

. Дефицит витамина А связан с дефектами развития глаз, скелета и внутренних органов. Эпидемиолог заинтересовался результатами, но потом признался, что, поскольку получает финансирование от производителей фруктов, ему придется выдавать все новые и новые исследования, похожие на то, что он уже опубликовал – что фрукты «полезны для нас». Я узнала, что ни он, ни любой другой ученый из Калифорнийского университета не станут исследовать эту новую диетологическую проблему или даже рассматривать похожие темы, потому что на такую научную работу не даст денег никакая большая индустрия.

По иронии судьбы, другой ученый из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе исследовал так называемый испанский парадокс. Этим термином описывается таинственное открытие: у иммигранток, недавно приехавших из стран Латинской Америки (где традиционные продукты по-прежнему занимают заметное место в рационе), рождаются более здоровые дети, чем у их белых ровесниц. Может быть, эту «тайну» можно раскрыть достаточно легко, и все дело в том, что наши подруги из Мексики, Южной Америки и других «латинских» стран до сих пор пожинают плоды своей более здоровой диеты на родине? Врач, с которым я говорила, сказал, что мое предположение правдоподобно, но он такого варианта не рассматривал. Впрочем, он считал маловероятным то, что причина лучшего здоровья латиноамериканок и их детей – хорошая латиноамериканская диета. Он предполагал, что у латиноамериканцев лучше развита сеть взаимопомощи (несмотря на то, что многие приехали в США из далеких стран, разлучившись с семьями). И вот эта взаимопомощь каким-то образом приводит к тому, что преждевременных родов и врожденных дефектов становится меньше. В своих публикациях он указывал, что эти сети взаимопомощи укрепляются благодаря работе общественных медицинских клиник. Догадайтесь, откуда он брал финансирование? Правильно: из государственных грантов для клиник, обслуживающих мигрантов из Латинской Америки. Уезжала я из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, воодушевленная их духом оптимизма, но деморализованная тем, в насколько неверном направлении они двигаются и какое огромное количество интеллектуального и финансового капитала тратится на логические ужимки и прыжки, необходимые, чтобы добиться финансирования от различных государственных и промышленных учреждений.

Надеясь найти более плодородную почву, я поехала на север, в Калифорнийский университет в Сан-Франциско, и пообщалась с экспертом по перинатологии. Я очень обрадовалась знакомству с доктором медицины и кандидатом наук, которую особенно интересовало здоровье плода до рождения. Мы обсудили изменения черт лица, которые я замечала у младших братьев и сестер, и я высказала мнение, что такая ситуация говорит о том, что нужно улучшать питание матерей. Но меня осадили и здесь. Известная исследовательница согласилась, что есть определенная связь между нехваткой питательных веществ и развитием скелета, но ее так и не убедили мои аргументы, что схема этих скелетных изменений может быть не случайной. По ее мнению, которое разделяло большинство специалистов Калифорнийского университета в Сан-Франциско, дети, рожденные в Соединенных Штатах, не говоря уж о богатой области залива Сан-Франциско, просто не могут страдать от каких-либо недостатков питательных веществ. Почему же? «Потому что, – объяснила она, – практически все беременные женщины получают пренатальный комплекс витаминов».

Это правда. Акушеры и врачи первичной медицинской помощи (вроде меня) часто выписывают рецепты на пренатальные комплексы витаминов, чтобы снизить риск преэклампсии (болезни иммунной системы, которая заставляет материнский организм частично отвергать плод и вызывает преждевременные роды) у матери, а также малого веса при рождении и дефектов нервной трубки вроде расщепления позвоночника. Однако большое исследование, проведенное в США, показало, что даже у беременных женщин, принимавших пренатальные витамины, все равно наблюдается «комбинированный дефицит» ниацина, тиамина и витаминов А, В

и В

, причем в течение всех трех триместров

. Другие исследования тоже показывают, что пренатальные витаминные комплексы не решают многих проблем с питанием. Вот лишь несколько примеров:

? Дефицит витамина D. В исследованиях, где более 90 процентов участниц принимали пренатальные витамины, у 56 процентов белых и 46 процентов чернокожих младенцев наблюдался дефицит витамина D. Его недостаток в раннем детстве повышает риск шизофрении, диабета и скелетных заболеваний

.

? Длинноцепочечные незаменимые жирные кислоты. На момент написания книги нет вообще никаких рекомендаций по их употреблению в пищу, так что большинство людей, не принимающих соответствующих витаминных добавок, вообще их не получают.

Но прием масла печени трески во время беременности полезен для интеллекта будущего ребенка

.

? Холин. Недостаток холина во время развития плода приводит к затруднению способности к обучению в течение всей жизни

.

Один опрос показал, что у 86 процентов женщин студенческого возраста в рационе не хватает холина

. Холин не является частью ни одного из пренатальных витаминных комплексов, популярных в США.

Пренатальные витамины, конечно, частично помогают справиться с дефицитом питательных веществ, но они никак не влияют на избыточное потребление сахара и растительных масел, которые мешают передаче сигналов, необходимых для нормального роста и развития.

Печальная правда состоит в том, что многих (если не большинство) лучших ученых-исследователей в области медицины вполне устраивает статус-кво. Никто не старается во что бы то ни стало предотвратить совсем не обязательные страдания, вызванные физиологическим недостатком или болезнью, и не стыдится того, что в битве против распространенных детских и взрослых болезней медицинские исследования, как ни крути, терпят сокрушительное поражение. Нам говорят, чтобы мы смирились с тем, что деформации лица – даже сравнительно небольшие, вроде тех, что изучаю я, – происходят совершенно случайным образом, в результате капризов «генетической лотереи». В свое время даже деформации лица, сейчас ассоциирующиеся с фетальным алкогольным синдромом (ФАС), называли непредотвратимыми

. Врачи советовали беременным пациенткам пить спиртное, чтобы успокоить нервы. Было и время, когда нарушения развития головного и спинного мозга, для профилактики которых мы сейчас прописываем пренатальные витамины, тоже считались случайными. Все изменилось в 1991 году, когда в журнале The Lancet опубликовали статью «Prevention of Neural Tube Defects» («Профилактика дефектов нервной трубки»)

. Получив неопровержимые доказательства того, что в развитии нервной трубки большую роль играет фолиевая кислота, и улучшение питания предотвращает такие серьезные проблемы, как то же несращивание позвоночника, врачи в конце концов разработали комплекс профилактических мер. Наука помогает нам всем, давая рациональные объяснения природным явлениям.

Без них мы руководствуемся исключительно магическим мышлением и суевериями. Сейлемские ведьмы, например, были не одержимы бесами, а страдали от отравления

. Ураганы – не наказание за грехи, а хорошо изученные метеорологические явления. Точно так же и физиологические дефекты возникают не без причины, и большинство из них могут быть предотвращены.

Мне жаль так говорить, но подобная профессиональная самоуверенность получает в медицине все большее распространение. Мы, конечно, рекомендуем беременным пациенткам бросить курить и пить и принимать пренатальные витамины, а также проводим скрининги на некоторые генетические болезни, но списки детских эпидемий все растут. Это настоящая трагедия. Но мы, врачи, по-прежнему занимаемся тем же, чем занимались раньше, надеясь, что кто-нибудь когда-нибудь предпримет что-нибудь по этому поводу.

Апатичное отношение к пренатальному уходу передалось и широкой публике. Я только что упомянула пренатальные витамины – давайте возьмем их в качестве примера. Ко мне недавно пришла женщина на седьмой неделе беременности – уже третьей беременности менее чем за три года. Большинство женщин даже не подозревают, что пренатальные витамины лучше всего принимать до зачатия, потому что они помогают повысить уровень витаминов в организме, чтобы подготовиться к первым десяти неделям беременности – времени, когда организм принимает наиболее фундаментальные решения о том, как будет формироваться тело ребенка. После того, как это «окно возможностей» закроется, витамины, конечно, окажут определенное положительное влияние на вес ребенка при рождении, но вот большинство самых тяжелых врожденных дефектов предотвратить уже не смогут

. Третий ребенок этой женщины рискует получить в наследство не только некрасивое лицо, но и дефекты скелетов и органов и уже в старших классах превратиться в больного-хроника. И ведь наверняка вы только сейчас впервые прочитали, для чего на самом деле наиболее полезны пренатальные витамины – вот так вот хорошо в нашей стране распространяют важнейшую информацию о развитии ребенка. (Может быть, переименовать их в «дозачаточные витамины»?)