Психи

Тринадцать часов.

– Я заслужила?.. Возможно. Немного. Но… Черт… Что я несу?.. Да нихуя я не заслужила. Чертова надпись! Это мать написала ее. Решила посмеяться надо мной. Дура! Лицемерка. А я… Нет, я не заслужила. Нет. Гадина. Собственную дочь! Как ты могла? Почему? За что? Почему хоть чуть-чуть… Не любишь меня?.. Исчезни! Знать тебя не хочу, стерва!

Семнадцать часов.

Лежит в кровати и плачет.

– Прости меня, мама. Я не буду так больше. Я хочу домой. Обещаю, я буду хорошей. Только отпустите меня. Я не хочу умирать тут. Пожалуйста. Кто-нибудь. Умоляю… Я заслужу. Я все сделаю.

Двадцать часов.

– Я хочу спать. Я… мама, это же я. Твоя дочь, помнишь?.. Я хочу спать. Черт. Как же… И есть… Это они. Что-то вкололи мне. Вкололи?.. Нет. Они хорошие. Это я заслужила. Заслужила. Мама не стала бы причинять мне боль просто так. Я виновата. Мамочка… Вкололи мне. Они… Мама даже не знает. Пусть заберет меня. Мама, забери меня. Я хочу домой.

Двадцать четыре часа.

Два санитара вошли в комнату. Подняли тело спящей Элис с кровати. Положили на носилки. Понесли в женское общежитие, пройдя через двор. Сейчас все были на учебе, поэтому он пустовал. Но даже если бы и нет… Студенты давно привыкли к этому. Да и такой наглядный пример был гораздо внушительнее многочасовой воспитательной лекции. Эта мера была в разы действеннее. Побывав в воспитательной комнате раз, студенты в корне меняли свое поведение и становились шелковыми.

Крамер принесли в ее комнату и положили на кровать. Один из санитаров сделал ей внутривенную инъекцию.

Проснулась Элис спустя несколько часов. С трудом разлепила глаза и огляделась. Осознала, что находится в своей комнате. Взглянула на часы. Время шло к ужину.

Еще час провалявшись в кровати, все же встала. Подошла к зеркалу и оглядела отражение. Расстроенно сморщилась. Вид ее совершенно не порадовал. Нужно было срочно принимать меры, пока никто не увидел. Поэтому она спешно собралась и направилась в ванную, прикрывая лицо рукой. Проторчала там часа два, приведя себя в полный порядок. Вернулась и скинула халат, чтоб посмотреть, все ли она сделала. На теле не осталось ни одного лишнего волоска. Кожа стала мягкой, чистой и гладкой. Все-таки дома комфортнее следить за собой. Там он всегда ходила на эпиляцию в салон, еще и на различные массажи. Тут такого не видать, как собственных ушей. Вот и приходится выкручиваться другими способами.

Живо нанесла макияж и, довольно улыбнувшись своему отражению, пошла одеваться. На сей раз надела белые брючки и белую рубашку, чтоб показать, что она хорошая девочка. Разгладила волосы утюжком и улыбнулась. Ну вот, теперь точно не вульгарно. Должны поверить.

И вроде бы она сутки ничего толком не ела и не пила, но голода особо не ощущала. Да и чувствовала себя на удивление хорошо. Даже позитивно. Ни усталости, ни вялости. Вообще ничего такого.

Спустя еще минут пятнадцать раздался звонок на ужин. Элис выдохнула и гордо направилась в столовую. Вот что-что, а опускать голову в присутствии одногруппников она точно не собиралась. Пусть эти предатели и трусы не думают, что ее можно так легко сломить. Вот еще!

Но, едва Крамер вошла в столовую, повисла тишина. Все уставились на нее.

Она на секунду растерялась, но взяла себя в руки. Расправила плечи и пошла к своему месту.

– Психичка, – шепотом послышалось рядом.

– Сумасшедшая, – фыркнул кто-то позади.

– Дурная, – брякнули чуть громче.

Все смотрели на нее со странными ухмылками. Так, словно не обзывают, а хвалят?..

– Красотка, – сказал кто-то довольно громко.

– Тишина! – тут же пробасил официант.

Все замолкли. Элис рвано выдохнула и опустилась на стул. Место напротив пустовало. Крамер принялась за еду.

Минут через пять в столовую приперся лохматый и сонный Джексон. Снова в своем феерическом прикиде: тельняшке и красных шортах.

– Псих, – послышалось рядом. Элис подняла гневный взгляд. Но увидела, что обзывающий смотрел вовсе не на нее. Он, так же ухмыляясь, пялился на Дамиана.

– Отъебись, – хрипнул тот. Шумно плюхнулся на свое место. Потер пальцами сонные глаза, облокотившись о стол.

– Пси-их, – повторил тот парень, чересчур довольно.

– Я тебе сейчас стулом по башке тресну, – сонно растягивая слова, пробубнил шатен и зевнул во весь рот. А потом как ни в чем не бывало улегся на столе.

Тот парень хихикнул и перевел взгляд на Элис. Она нахмурилась.

– Я видел через окно, как тебя несли в общагу, – лыбясь, сказал парень.

– И что? За внимательность тебя похвалить? – съязвила она.

Парень в очередной раз хихикнул.

– Мы все думали, что ты сломаешься. Кто-то говорил, что вообще на ужин не придешь и больше не появишься. Начнешь проситься домой. А кто-то говорил, что придешь, но вся забитая и никакая.

– Серьезно? – Элис иронично вскинула брови.

– Да. После карцера люди неделями отходят. А ты только появилась, тут же попала в карцер, на целые сутки притом. А потом спокойно пришла ужинать.

– Не смеши меня. Место поганое, конечно, но убиваться из-за него, вот еще, – пафосно сказал она.

– А тебе эти сутки не показались длинными, как неделя?

Элис замерла с вилкой у рта.

– Они вкалывают что-то, и…

– Да поняла я уже, – она начала раздражаться, – Так что отвали и дай мне спокойно поесть.

Парень засмеялся.

– Да пошел…

– Остынь, – сказал Дамиан, не дав Элис закончить. Она недовольно посмотрела на него. Тот продолжал лежать на столе.

– А ты меня не затыкай.

Словоохотливый незнакомец глянул на Дамиана.

– Псих.

Дамиан его проигнорировал, продолжая беседовать с Элис:

– Хм… Просто ты вторая, кто после карцера так бесшабашно ведет себя. Вот они и удивились. Тем более ты девушка.

– Они просто слабаки, – холодно сказала Элис и продолжила есть.