Город влюбленных

Пока они проезжали по усаженной азалиями Мейн-стрит, Малколм чувствовал на себе взгляд Селии.

Он засунул мобильник в карман и повернулся к ней:

– Что случилось?

– Я только что подумала. Это ты подсунул цветок мне в машину, чтобы испугать меня и заставить пойти с тобой? – Она смотрела на него с подозрением.

– Неужели ты могла такое подумать?

Я не знаю, что вообще думать. Я не видела тебя восемнадцать лет. И вдруг ты появляешься, предлагаешь свою опеку, и случается это. Как только представлю, что они где-то рядом, в школе, около моих учеников… – Селии не хватало воздуха, она обхватила руками колени и подалась вперед. – Мне сейчас станет дурно.

Малколм положил руку Селии на спину, сдерживая желание привлечь ее к себе поближе, лишь бы только снова коснуться ее.

– Ты знаешь меня. Ты знаешь, как я тогда хотел заботиться о тебе. Я страдал из-за того, что мой отец не заботился о моей матери. Неужели я мог подложить розу тебе в машину?

Селия убрала упавший на глаза локон, посмотрела на него, все еще с трудом дыша:

– Хорошо, я верю тебе, извини. Хотя в глубине души я хотела бы, чтобы это был ты, я бы тогда меньше волновалась.

– Все будет хорошо. Всякий, кто захочет причинить тебе вред, будет иметь дело со мной, – ответил Малколм, стараясь не думать о прошлом. Сейчас другие времена. На его счете в банке совсем другая сумма. – Полиция осмотрит твой автомобиль и перекроет парковку, если что-то будет не в порядке.

– Десять минут назад ты сказал, что полиция не сможет обеспечить мою безопасность.

Ее темно-коричневые локоны струились по его руке, такие же нежные, как раньше. Малколм убрал руку, пока был еще в силах сделать это. Он, может, и не верил больше в силу любви, но очень верил в силу влечения.

– Нам все равно нужно сообщить в полицию. Где твой отец? В суде?

– На диспансеризации у врача. У него проблемы с сердцем. Он подумывал уйти в отставку после дела Мартина. – Она откинулась на кожаное сиденье. – Я в это не верю.

Он открыл мини-бар и вытащил бутылку.

– Никто теперь тебя не тронет. – Он дал ей прохладной воды. – Мы в бронированном автомобиле с пуленепробиваемыми стеклами.

– Папарацци докучают? – Селия взяла бутылку, стараясь не коснуться пальцев Малколма. – Нравится жить как под стеклом?

– Я делаю, что хочу. – У него теперь была свобода, выходящая далеко за рамки богемной жизни.

– Тогда я рада за тебя. – Она сделала глоток, все страхи как будто улетучились.

Но Малколма нельзя обмануть, хотя с годами Селия научилась скрывать свои эмоции гораздо лучше, чем в юности.

– Завтра последний день занятий в школе. Поехали со мной в Европу. Ради твоего отца или твоих учеников, но не дай гордости помешать тебе принять мое предложение.

Она вертела бутылку в руках, смотрела на него из-под своих пушистых ресниц.

– А не будет ли это слишком эгоистично с моей стороны принять твое предложение? Ты ведь тоже подвергнешься опасности?

Ах. Малколм постарался сдержать улыбку. Она не сказала «нет». Что-то изменилось; он чувствовал это. Она раздумывала над его предложением.

– Та Селия не беспокоилась бы по этому поводу. Она бы просто рванула вперед, и мы бы вместе справились с этой проблемой.

Автомобиль качнуло на дороге, и от толчка Селия невольно прижалось к Малколму. Он инстинктивно обнял ее, и тут же все в его душе забурлило. Ее миндальный аромат… нежные груди, прижавшиеся к его боку… ладонь на его торсе. Боже, когда она так смотрит на него, он бы отдал все на свете, чтобы обладать ею. Ее широко раскрытые карие глаза излучали ту же самую энергию, что наполняла его вены.

Прикусив губу, Селия отодвинулась подальше.

– Мы выросли и должны поступать разумно, – строго сказала она, устанавливая бутылку в подставку. – Я не могу так просто поехать с тобой по Европе. Это просто… нереально. Что касается учеников, как ты заметил, учебный год заканчивается, и если эти угрозы действительно связаны с делом, которое ведет мой отец, то все должно разрешиться до конца лета. Понятно? Все логично. Но спасибо за приглашение.

– Перестань благодарить меня, – резко произнес он.

Это был его шанс искупить свою вину, и, черт побери, он не упустит его.

Лимузин ехал по знакомым улицам города, и, слава богу, выбоины на дорогах теперь были совсем небольшие. Тут мало что изменилось; лишь несколько семейных забегаловок объединились в ресторанную сеть около небольшого торгового центра.

Малколм и не подозревал, что его так сильно влечет к Селии. Он мог добиться любой женщины, и за эти годы у него было множество романов. И вот он здесь, и ему хочется именно эту женщину.

– Малколм? – Голос Селии вернул его к реальности. – Почему ты приехал сейчас? Я не верю, что ты на самом деле все эти восемнадцать лет следил за каждым моим шагом.

Резонный вопрос. Он действительно следил за ее жизнью все эти годы.

– Я думал о тебе всю эту неделю. Этот день.

Селия на мгновения закрыла глаза, потом откликнулась:

– Ее день рождения.

Он не мог говорить, поэтому лишь кивнул. На лице ее отразилась боль, первая подлинная эмоция, которую она проявила с тех пор, как увидела его.

– Прости.

– Я тоже подписал бумаги.

Малколм отказался от родительских прав. Он знал, что у него нет выбора. Ему повезло избежать тюрьмы, но он жил в строгой изоляции в исправительном заведении военного типа в Северной Каролине.

– Но ты ведь не хотел. – Селия коснулась его руки, вместо деланого спокойствия в ее глазах читалась глубокая уязвимость. – Я понимаю тебя.

Он изо всех сил старался удержаться и не броситься к ней, чтобы поцелуями прогнать эту боль в ее глазах.

– С моей стороны было бы эгоистично упорствовать, когда у меня не было будущего и никаких возможностей помочь вам обеим. – Малколм поежился на сиденье и задал вопрос, который мучил его все эти годы: – Ты вспоминаешь о ней?

– Каждый день.

– А про нас с тобой? – продолжал расспрашивать он, изучая ее руку, все еще лежащую на его запястье. – Ты ни о чем не жалеешь?

– Я сожалею, что причинила тебе боль.

Он положил ладонь на ее руку и крепко прижал:

– Поехали со мной в Европу. Ради твоей безопасности. Чтобы отец так не волновался. Чтобы прошлое больше не преследовало нас. Время настало. Позволь мне сейчас помочь тебе, как я не смог сделать тогда.