Танец лунного света

С годами Сара не потеряла способности удивлять. Немногие отваживались даже спорить с ним, и такое неожиданное поведение с ее стороны даже понравилось ему. Посмеиваясь, он стряхнул капельки с бедер. Вокруг них уже собрались зеваки, и менеджер бежал к ним, красный как рак. Рейф поднял руку, останавливая его, и легонько махнул ею, прогоняя. Он был уверен, что тот послушается: вряд ли он был таким же смелым, как Сара.

Прямо перед ним стояла женщина, о которой он не мог забыть четырнадцать лет, которая тогда могла поставить под угрозу его амбициозные намерения. И время ничуть не остудило его влечение к ней. Он рассмеялся снова, теперь уже над собой. Жизнь вдали от нее плохо влияла на него.

Сара бухнула графин на столик, излучая гнев.

– Думаешь, это смешно?

Рейф подошел к ней и сказал, почти касаясь губами ее уха, чувствуя аромат ее травяного шампуня:

– Думаю, я тебя достал.

Шум зала куда-то уплыл. Грудь Сары вздымалась и опадала с каждым вздохом, зрачки почти полностью скрыли радужку. Когда-то он мечтал, что однажды увешает ее изумрудами и займется с ней любовью, не снимая украшений. Он не любил оставлять незаконченные дела и нереализованные планы, но воплощение в жизнь этой мечты, похоже, не принесет никакого удовольствия. Поэтому он и избегал так старательно теннисного клуба вообще и Сары в частности. Ему не нужны были отвлекающие факторы, особенно сейчас, когда он так близко подобрался к осуществлению своей мести Рональду Уорту.

Рейф отвел от Сары взгляд и взял пиджак, висящий на спинке стула.

– Упакуй нам с собой два ваших специальных ланча. Я тороплюсь.

– Буду рада услужить. – Она напряженно улыбнулась.

– И пожалуйста, закрой поплотнее мой стакан с чаем. – Он не смог удержаться от подколки. – Мне как-то страшновато становится, когда я вижу тебя с открытой емкостью.

– Скажи спасибо, что я не выбрала кофе, – процедила она сквозь зубы.

Рейфа удивило, что ее гнев так силен. Наверное, с «Котенком» он перегнул палку, и то, что он не может удержать себя в руках, шокировало его, а то, что они будили друг в друге такую огненную страсть, немного испугало. Он вздрогнул, почувствовав прикосновение к плечу.

Чейз смотрел на его брюки, не скрывая изумления. Ярость на лице Сары сменилась выражением ужаса, когда она осознала, что натворила. Она молча развернулась и бросилась к дверям кухни мимо взволнованного менеджера, на ходу срывая фартук.

– Чейз, – сказал Рейф, отрывая взгляд от мотающихся на петлях дверей, – боюсь, что нам придется отложить окончание нашего совещания. Мне надо переодеться, как видишь.

Чейз был не только его сводным братом, но и контролировал расходы Рейфа и помогал ему вести дела. Они стали братьями, когда четырнадцать лет назад отец Рейфа женился на матери Чейза. Под одной крышей они не жили, но общие родители породили некий здоровый соревновательный дух, благодаря которому они оба смогли выбраться из бедности.

Чейз тоже надел пиджак.

– Что, черт возьми, случилось? Ты опрокинул на себя чай?

– Что-то вроде.

Двери кухни опять притянули его взгляд.

Он не имел обыкновения сидеть и жалеть о несделанном, предпочитая двигаться дальше и строить свое будущее, но сейчас он очень жалел об одном – что ни разу не переспал с Сарой Ричардс.

На следующий день Сара стояла на своей кухне, бесконечно складывая и разворачивая полотенце, пока ее бабушка расфасовывала фарш в пакетики для заморозки. Отдельные порции для одиноких трапез. Ее родители и бабушка часто приглашали ее к себе или сами заходили, как сегодня, но никто и ничто не могло заменить ей теплую компанию ее мужа.

Сара и Кет поужинали и обсудили последние детали грядущего празднования шестьдесят пятого дня рождения Кет, но бабушка все не уходила, помогая Саре с мелкими делами по дому. Сара хотела убедить ее, что она в порядке, но этим вечером тоскливое одиночество ощущалось ею особенно остро. Она молча работала вместе с бабушкой, пытаясь не думать о своем сегодняшнем всплеске. Менеджер отпустил ее после обеда, чтобы она остыла; она достаточно давно работала в ресторане, чтобы не быть моментально уволенной, если только Рейф прямо не потребует этого. Впрочем, вряд ли он станет мстить за такие мелочи, к тому же он рассмеялся…

Чертов Рейф!

Сара швырнула полотенце в корзину с грязным бельем.

– Не могу поверить, что он просто так закроет фабрику и оставит сотни людей без работы.

Кет положила в пакет идеально круглую котлетку.

– Полагаю, ты имеешь в виду Рейфа Кэмерона?

– А кого еще? – Сара отпихнула плетеную корзину в сторону. – Даже моих родителей, которые всю сознательную жизнь проработали на фабрике, выкинут вон. Бабушка Кет, неужели тебя это не задевает? Ты ведь сорок лет работала на Рональда Уорта, неужели тебе не больно видеть, как он уничтожает фабрику, как рушит жизни?

Ее родители были уже слишком старыми, чтобы искать новую работу. Они так много отдали фабрике, работая сверхурочно, чтобы обеспечить семью крышей над головой. Слава богу, что у них была бабушка Кет, иначе маленькой Саре было бы очень одиноко.

– Конечно, меня это расстраивает, милая. – Кет сложила пакетики в контейнер и закрыла его крышкой. – Я знаю в лицо всех людей, кто достаточно долго работал на фабрике. Мысль о том, что они останутся без работы, разбивает мне сердце.

Сара думала, что ее сердце разбилось раз и навсегда, когда после выпускного Рейф уехал, оставив ее. Потом она потихоньку склеила свою жизнь, вышла за Квентина, создала домашний очаг, о котором всегда мечтала. А потом у нее случилось несколько выкидышей, погиб Квентин, и все рухнуло снова. После этого она решила, что ее душа в таких мозолях, что никакая боль ей больше не страшна. Она ошиблась.

Ее глаза наполнились слезами; ее идеальная кухонька расплылась, и она присела на столешницу. Так много сил было вложено в это место. Квентин выкрасил стены в белый цвет, а Сара сшила пестрые занавески и покрасила стулья яркими красками…

– Не могу поверить, что это действительно происходит. – Она провела рукой по глазам, опасаясь внимательного бабушкиного взгляда. – Я знаю, что Рейф винит Уорта в смерти своей матери, но так долго помнить обиду, особенно если нет прямых доказательств…

Кет встала и положила контейнер в морозилку.

– Он был просто убит смертью Ханны.

Когда они уже доучивались в школе, отец Рейфа решился жениться вторично, и Сара надеялась, что Рейф тоже смирился со своим горем. Когда она узнала о благотворительном фонде «Надежда Ханны», основанном Рейфом и помогающем неграмотным людям, она подумала, что все окончательно наладилось. Теперь она сомневалась, что это было на самом деле – искренняя попытка примириться со своим прошлым или хитрый ход, призванный отвлечь всеобщее внимание от манипуляций с фабрикой.

– Ты думаешь, что в ее смерти все-таки виновата работа на фабрике?

– Я не знаю, кого или что винить в ее трагической смерти. – Кет медленно откинулась на спинку стула: начальная фаза артрита была единственным напоминанием о ее возрасте. – Тридцать лет назад, когда Ханна работала на фабрике, требования безопасности были совсем другими. К тому же она умерла через четырнадцать лет после увольнения… Трудно судить теперь.

– А как же мама с папой?

– Я точно знаю, что у Рональда Уорта были определенные стандарты безопасности. Соблюдались ли они? Не знаю. Уорт много о чем жалеет, и большей частью о своей личной жизни. Мне очень не хочется, чтобы Рейф повторял его ошибку, смешивая личную жизнь и дело.

Сара перегнулась через стол и сжала руку бабушки:

– Ты должна ему об этом сказать.

Кетлин удивленно посмотрела на нее:

– Почему ты решила, что он меня послушает? Если помнишь, мы расстались не лучшими друзьями.

Сара отпустила ее руку:

– А ты думаешь, мы расстались по-хорошему?

– Верно. Вы всегда будили друг в друге сильные эмоции. – Взгляд Кет стал пронизывающим. – Мне кажется, ты и сейчас неровно дышишь к нему. И ты единственный человек, способный донести до Рейфа, что его позиция – в корне неверная и вредная.

Эти слова почему-то повергли Сару в шок, хотя она знала, что бабушка пришла к ней с целью убедить использовать прошлые отношения с Рейфом на благо всем.

– Бабушка, ты ведь не думаешь, что я смогу изменить его решение закрыть фабрику, соблазнив его? – Ее рассудок и сердце в ужасе отшатнулись от этой мысли, но по телу побежали мурашки при воспоминании о прикосновениях Рейфа. – Ты переоцениваешь мои способности.