Падший ангел

Глаза Кармен были закрыты, она притворилась, что спит, пока не услышала, как Тори легкими шагами вышла из комнаты. Тогда она их открыла и стала вглядываться во мрак палатки, сооруженной над кроватью из одеял.

– Роза? – прохрипела она. Около нее тут же возникла Роза.

– Si, сеньора? Вам что-нибудь нужно? Может, еще подушку? Или воды попить?

Кармен слегка покачала головой, пытаясь сдержать приступ кашля, сотрясавшего все ее тело.

– Скажи… скажи мне насчет Тори, – сиплым голосом проговорила она.

– Ох, с сеньоритой Тори все хорошо, – мягко успокоила ее Роза, – о ней не беспокойтесь. Старайтесь только поправиться. У Тори одна забота – ваше здоровье.

Кармен снова покачала головой.

– Что-то не так. Ее что-то гнетет.

– Только то, что вы болеете, – настаивала Роза. – Вам надо поправиться ради нее, ради всех нас.

– Не лги мне… Роза. Есть что-то еще. Джекоб? Ты знаешь. С… скажи мне, – глаза Кар мен молили служанку и подругу быть с ней прав дивой.

Роза вздохнула, размышляя, сколько можно рассказать хозяйке.

– Они спорят, сеньора. Сеньор Джекоб… ему не нравится мысль о том, что Тори принадлежит церкви. Он хочет, чтобы она оставалась дома. А Тори выходит из себя так же быстро, как раньше, когда была маленькой и Джекоб ее дразнил. Эти двое, они как кошка с собакой.

– Любят друг друга, – слабым голосом сказала Кармен.

– Si, – согласилась Роза, избегая острого взгляда Кармен. – Конечно любят. Они всегда были так близки друг другу.

– Нет, Роза, – с улыбкой поправила ее Кар мен. – Послушай. Я знаю. Любовь… настоящая любовь, – ее глаза снова просили Розу о подтверждении. Она, конечно, больна, но надо быть совсем мертвой или глухой, чтобы не слышать всех споров, которые происходят в доме последнее время, и не понять, о чем они.

Роза пожала плечами.

– Может, вы и правы, – признала она. – По крайней мере Джекоб. По его глазам это может видеть каждый, и, думаю, Тори теперь знает об этом.

Кармен попыталась снова заговорить, но слова заглушил жестокий приступ кашля. Наконец, так тихо, что Розе пришлось низко наклониться над ней, чтобы расслышать, она выдавила:

– Смущает ее.

Роза кивнула, ласково похлопывая подругу по руке.

– Si, – ее очень это смущает, Кармен. Она так долго представляла себе монахиней, а до этого маленькой сестренкой Джекоба. А теперь внезапно увидела себя глазами Джекоба как женщину и не знает, что ей об этом думать. По-моему, иногда эта мысль ей очень нравится, но чаще это ее пугает и заставляет чувствовать себя виноватой.

Кармен вздохнула, как бы полностью поняв и согласившись с ней.

– Разберутся, – удалось проговорить ей. В следующее мгновенье она уже спала, но Розе показалось, что уголки ее губ слегка приподнялись в улыбке.

ГЛАВА 6

Состояние Кармен ухудшилось в мгновение ока. Минуту назад казалось, что она в конце концов выиграет битву с отеком легких, а в следующую она уже боролась за саму жизнь, и каждый вдох мог стать последним.

Тори дремала в кресле у постели матери и вдруг проснулась. Сначала она не поняла, что именно ее разбудило, но потом осознала, что это был звук материнского дыхания, такого тяжкого и трудного, как никогда раньше. Быстрый взгляд на лицо Кармен все объяснил, оно было почти фиолетовым от напряжения, с которым она пыталась втянуть в себе воздух, в груди что-то ужасающе булькало. Случилось то, чего они все боялись, о чем все время предупреждал доктор Грин. Сколь бы нелепым это ни казалось все время удушающей июньской жары, у Кармен началась пневмония.

Тори положила руку на лоб матери, и подтвердилось то, что она уже знала: Кармен горела в лихорадке. Кожа ее просто обжигала, и одновременно она дрожала от озноба. В одно мгновение Тори кинулась из комнаты за Джекобом, неслась не помня себя, насколько позволяли подгибающиеся ноги. Стукнув один раз в дверь, она не стала ждать ответа, широко распахнула ее и ворвалась к нему в спальню:

– Джекоб! Идем скорее! По-моему, она умирает!

Торопливо натянув простыню на голое тело, Джек растерянно заморгал. Он столько раз воображал себе Тори в своей спальне и своей постели, что реальность не сразу дошла до него. Затем ее отчаянный вопль проник в его отуманенную сном голову и немедленно прояснил ее.

– Возвращайся к ней. Дай мне надеть штаны, и я тут же приду.

– Поспеши, Джекоб! Пожалуйста, поспеши! – истерически вскричала Тори. – Я боюсь! О Боже мой! Я просто не знаю, что мне сделать для нее! Она горит в лихорадке!

– Я пошлю одного из мужчин за доктором, а ты разбуди Розу. Протирайте ее вдвоем мокрыми тряпками. Может быть, это немного снимет жар.

Она бросилась из комнаты. Джейк уже почти встал с кровати, когда она вбежала обратно.

– Джекоб, тебе лучше послать и за отцом Ромеро! – Она повернулась было к двери, но снова обернулась, как раз когда с его тела упала простыня и он потянулся за брюками, но была слишком встревожена, чтобы обратить внимание на его вид. – По-моему, у нее пневмония! Не будет ли ей хуже от холодной воды?

– Тори! – завопил он. – Делай, что тебе говорят, и уберись из моей комнаты, чтобы я мог одеться! Возьми себя в руки, женщина! Раз дошло до этого, какой вред принесут несколько капель воды?

Он тут же рассердился на себя за то, что наорал на нее, когда она так расстроена, и более ласково добавил:

– Иди, любовь моя. Иди, дорогая. Я сейчас приду.

Они отчаянно старались как-то снять жар у Кармен, делая все, что могли, пока наконец не приехал доктор Грин. Сразу же за ним появился отец Ромеро. Джейка и Тори, оцепеневшую от страха и поэтому почти бесполезную, выдворили из комнаты. По просьбе доктора Роза осталась помогать ему и отцу Ромеро.

Тори и Джейк сидели в зале, а минуты тянулись бесконечно. Тонкие пальцы Тори разболелись оттого, что она беспрерывно ломала их, а Джейк впервые за долгое время сгибал и разгибал кисти рук, треща суставами.

– Пожалуйста, прекрати! – резко воскликнула Тори. – Этот треск и твои метания туда-сюда действуют мне на нервы!

– Прости, – пробормотал он, шлепаясь на диван и проводя трясущимися пальцами по взъерошенной голове. В отместку, заметив, что она грызет уже третий ноготь, он не утерпел и ехидно произнес:

– Я думал, что монахини научены терпению. Или ты этот урок тоже не выучила, Тори?

К его ужасу, она разрыдалась слезами, и он почувствовал себя мерзкой тварью.

– О Господи! Милая, не плачь! – взмолился он. – Боюсь, что не смогу сейчас выдержать еще и это. Умоляю! Кричи! Швыряйся чем-нибудь! Только, пожалуйста, не плачь! – Он протянул руки, перетащил ее со стула к себе на колени и, обняв, как ребенка, принял на себя ее отчаянные рыдания, сотрясавшие теперь их обоих.

– Я… б буду… п-плакать, когда… з-захочу, Джейк… Б-Бэннер! – рыдала она, колотя кулачками ему в грудь.

Он захватил ее кулачки в свою большую ладонь и теснее прижал к себе, мягко повторяя утешения.

– У нас с тобой появилась ужасная привычка, малышка, – сказал он. – Если мы не избавимся от нее в самое ближайшее время, нам придется строить лодку.

Нерешительный смешок перешел во всхлип.

– Ковчег, – возразила она, пытаясь пошутить в ответ.

– Ну-ну, милая, я животных люблю, как, в общем, и людей, но не будем зарываться.