Урок беспроигрышного соблазнения

– Черт, прошу тебя, скажи, что ты отказалась!

– Разумеется, меня не интересуют такие отношения ни с одним мужчиной.

Облегчение оказалось столь сильным, что у Данте чуть звездочки перед глазами не закружились. При одной мысли, что Кардоза мог наложить свои грязные лапы на Харпер… Он судорожно сглотнул.

Будь на месте Харпер кто угодно другой, он спросил, не пытается ли она сказать, что предпочитает женщин. Но он же чувствовал, как она отреагировала на его собственные прикосновения.

Никаких сомнений быть не может. С ориентацией у нее все в порядке.

– Ты хотела сказать: ни с одним мужчиной, кроме меня.

– Нет, с тобой они меня тоже не интересуют. Неужели ты совсем меня не слушал?

«Слушал и не упустил ни единого слова».

– Ты заинтересована. Так заинтересована, что ничего не можешь с собой поделать.

Она прильнула к нему, когда он ее поцеловал, охотно ответила на его ласки, сплетая язык с его…

Еще как заинтересована. Только это ей настолько не нравится, что простой поцелуй побудил ее к целой волне маленьких признаний.

Беременна. Сложно было придумать что-нибудь такое, что сильнее сбило бы его настрой.

– А я и не знала, что твое эго успело так разрастись.

– Ври себе сколько хочешь, – усмехнулся Данте, – но даже не пытайся обманывать меня. Когда мои губы прижимались к твоим, я отлично уловил интерес.

От одного воспоминания о том поцелуе его сразу бросило в жар. И отвечала она так охотно и самозабвенно, что едва не выскочила из платья.

Сомнений быть не может, притяжение взаимно, независимо от того, нравится ей это или нет.

Харпер слегка покраснела:

– Это всего лишь гормоны.

– Точно, – усмехнулся Данте. – Как всегда, во всем виноваты гормоны, или ты уже позабыла все, чему тебя учили в колледже?

Харпер неожиданно села на диван, спрятала лицо в ладонях, а ее плечи задрожали. И от его плохого настроения разом не осталось ни следа, сменившись заботой о действительно важной для него женщине.

Устроившись рядом с ней на диване, он молча привлек ее к себе. Да и что было говорить? Он и так уже испортил грандиозное признание, к которому сам же и принудил, выгнав ее из зоны комфорта.

И к его удивлению, она не просто не попыталась отстраниться, но и расслабилась в его руках, и все вдруг стало почти нормальным. Ну а не реагировать на аромат ее волос он и так давно научился. Тем более сейчас, когда подруга так недвусмысленно просила его о дружеской поддержке.

– Извини, – шепнул он в рыжие волосы. – Просто не понимаю. Почему ребенок? Да еще через искусственное оплодотворение.

– Я же говорила, – выдохнула она ему в грудь. – Романтика – это не мое. Да и все эти химические реакции, что большинство принимают за любовь… И что им остается, когда химии приходит конец? Мой вариант гораздо проще.

Мгновенно придумав десяток возражений, основанных на бесконечных исследованиях, Данте заставил себя прикусить язык. Сейчас ее не интересует ни его профессиональное, ни личное мнение. Тем более что все уже сделано и пути назад нет.

– Ладно, в любом случае поздравляю. – И хватит об этом. Не вспоминать же сейчас о том взгляде на отношения детей и родителей, что сформировала ему система опеки. И о всевозможных способах, коими родители способны превратить твою жизнь в ад. – Ладно, чисто для справки, все эти химические реакции порой не так уж и плохи. Особенно их физические проявления.

– Да мне-то откуда это знать? – выдохнула она еле слышно.

До него не сразу дошло, что она говорит не просто о любви.

– Ты до сих пор девственница?

Кусочки мозаики с щелчком встали на место. Однажды, еще в колледже, она призналась ему в невинности, но он почему-то считал, что с тех пор многое изменилось. Но ведь она тогда наверняка поделилась бы с ним! Ну как можно быть таким идиотом?

Харпер мгновенно заледенела:

– Я была занята диссертацией и созданием «Фира косметикс». Где мне было взять время еще и на это?

Запрокинув голову, Данте уставился в потолок. Кто здесь у нас доктор соблазнения? Да как он сумел упустить нечто настолько важное?

Харпер боялась того, что он заставлял ее чувствовать. Рядом с ним эта обычно бесстрашная женщина сжималась от ужаса лишь потому, что никто не научил ее той радости, что приносит связь мужчины с женщиной. Было бы смешно, если бы не было так грустно.

Но в чем-то это даже хорошо. Его решимость разом окрепла, ведь ему выпала потрясающая возможность стать ее первым мужчиной. А заодно хоть в чем-то утереть нос Кардозе. Они с Харпер сожгут витающее между ними притяжение, чтобы вновь стать лучшими друзьями, и все останутся в выигрыше.

– Это ничего не меняет, – начала она защищаться. – Я все равно беременна и нуждаюсь в поддержке, независимо от твоего мнения о выбранном мной доноре и о том способе, каким я забеременела. Одна я не справлюсь. Могу я рассчитывать на твои дружбу и поддержку?

Данте вдруг осознал всю серьезность положения. Лучшая подруга беременна от злейшего соперника, а сам он может думать лишь об взыгравшем тестостероне.

Что ж, похоже, она достаточно хорошо его знала, чтобы понимать, что, как бы он ни относился к воспитанию детей, один раз сказав, что поддержит ее, он уже не сумеет отступить. Потому что никогда не нарушал данного слова.

– Разумеется, ты можешь полностью на меня рассчитывать.

Но это еще не значит, что он не станет обращать внимание на царившее между ними притяжение. Тем более что вместо того, чтобы его отпугнуть, она сама, того не подозревая, бросила ему вызов, на который он просто не мог не ответить. Несмотря ни на что, он все еще ее хочет, а возможно, благодаря внезапному признанию даже больше, чем раньше.

Сомнений быть не может. Он просто обязан ее соблазнить, а заодно и проверить, верны ли те теории, что он так настойчиво пропагандирует в своем шоу. Даже по отношению к женщине, у которой никогда не было любовника. Даже к подруге. Даже к беременной подруге. В конце концов, эксперт он или нет?

Что ж, у него есть целых две недели, чтобы это проверить.

Вилла на Голливудских холмах была бесподобна. Экономка показала ей комнату для гостей, кухню, столовую, террасу, огромный многоярусный бассейн…

Что ж, похоже, доктор Гейтс неплохо потрудился, обустраивая себе гнездышко.

Распахнув двери в прекрасно обставленную комнату с огромной кроватью и телевизором в полстены, экономка улыбнулась.

– Ванная там. – Она указала на дверь. – Если вам что-нибудь понадобится, сразу же говорите. Меня зовут миссис Ортиз, а моя дочь, Анна София, исполняет обязанности повара. Мы всегда будем рады вам помочь. Живем мы в отдельном домике на территории поместья. Хуан, мой муж, заботится о саде.

– Хорошо. – У Данте есть слуги. И не один, а несколько. Слышали ли они их разговор в холле? Зажмурившись, она глубоко вдохнула. Ладно, сделанного не исправишь, но Данте вполне мог бы предупредить, что они не одни, когда она начала признаваться в чем-то настолько личном. – Спасибо. – В конце концов, эта милая женщина не виновата, что ее хозяин повел себя по-свински.

Попрощавшись, миссис Ортиз закрыла за собой дверь, а Харпер принялась распаковывать вещи, но так и не сумела успокоиться.

После неудачного поцелуя, повлекшего за собой ее внезапное признание, Данте решил дать им обоим немного времени, чтобы прийти в себя. Или ей одной нужно это время?

До того как она села в самолет, отношения с Данте были вполне разумными, а ее собственные чувства к нему простыми и ясными, в отличие от тех, что неизбежно возникли бы при романтических отношениях. И именно поэтому она никогда и не стремилась вступать в такие отношения ни с одним мужчиной, а уж тем более с кем-то, кто настолько ей нравился, как Данте. Дружба была куда симпатичнее.