Жестокие духи

– Кое-как выживает. – Миён взяла коробку и потащила ее в маленькую ванную.

Сомин вздохнула. Она спрашивала не об этом. Но она знала, что первые восемнадцать лет жизни Миён отгораживалась от остального мира. Для нее выживание было главной целью в жизни.

Жилая часть квартиры была небольшой и уютной. Видавший виды диван, провалившийся посередине от десятилетий использования. У дверной рамы трепетали желтые пуджоки [12 - Пуджок (кор. ??) – талисман на удачу, любовь или для успокоения нервов. Пуджоки создают шаманы или монахи (см. Примечания).] – талисманы, отгоняющие плохую энергию.

Сомин пошла на кухню и начала раскладывать по коробкам кастрюли и сковородки. Она подумала, не следует ли забрать еще и кружки с тарелками. Может быть, Джихун вспомнит о них позже? Или она зря заморачивается?

Она вытерла испарину на лбу и открыла холодильник в поисках какого-нибудь напитка, но тот был пуст. Честно говоря, Сомин понятия не имела, как эти двое выживали последние четыре месяца.

Входная дверь открылась. Снаружи раздался шум.

Это, должно быть, О Чханван, последний из их удалой компашки. Опаздывает, как обычно. Бессердечно надеясь выпустить пар на Чханване, Сомин вышла из кухни. Чханван был долговязым и нескладным юношей с короткой стрижкой, которая подчеркивала его слишком большие уши. Он ненавидел эту стрижку, но на ней настоял его строгий отец. Чханван был милым мальчиком, немного нервным, вероятно, потому, что богатый глава семейства слишком многого ожидал от своего первенца. Сомин всегда казалось, что Чханван справлялся бы гораздо лучше, будь в его жизни больше пряника и меньше кнута. Но она также знала, что нельзя совать нос в личные дела чужой семьи.

– Знаю, знаю. Я опоздал. Но я принес американо со льдом. – Чханван пытался удержать в равновесии подставку с напитками, и Сомин чуть не расплакалась от благодарности. В квартире не было кондиционера, и она уже зажарилась. Но вдруг она замерла, увидев, кто стоит за Чханваном.

Если Чханван был нескладным, то второй парень отличался почти атлетическим телосложением. Хотя, надо сказать, Сомин ни разу с их знакомства не видела, чтобы Чуну занимался спортом. Ему прекрасно шла любая одежда. Шелковистые волосы были идеально уложены. Встретившись с ним взглядом, Сомин заметила, что глаза Чуну сияют. Она яростно уставилась на него в ответ.

– Как ты сюда попал? – возмутилась она.

– А что? Ты думала, я существую только в твоих снах? – Чуну подмигнул.

Сомин чуть не зарычала. Она действительно ненавидела этого токкэби.

4

Чуну никогда не притворялся святошей. Скорее наоборот. Даже будучи человеком, он никогда не старался выглядеть более добродетельным, чем остальные. Тем не менее чудовищем он тоже не был, хотя многие бы поспорили с этим утверждением – все-таки он гоблин. Но, честно говоря, соответствовать ожиданиям окружающих обычно было куда проще. Вот почему Чуну был немного озадачен, обнаружив себя на пороге квартиры Ан Джихуна. Или бывшей квартиры, догадался он, осмотрев разбросанные по полу коробки.

Он пожалел обо всех принятых им решениях в тот день. Физический труд Чуну ненавидел. Не так он представлял себе это воскресенье, когда утром проснулся.

А теперь путь ему преградила Ли Сомин, уперев руки в бока. Поза должна была выглядеть угрожающе, но Сомин лишь казалась ниже, чем есть. Чуну знал, что его рост составляет 185 сантиметров и если бы он сделал шаг вперед, то лицо Сомин уперлось бы ему прямо в грудь. Уморительное зрелище, если так подумать.

– И чего ты лыбишься? – ощетинилась Сомин.

Человека малодушного ее атака бы ужаснула. Ладно, ладно, даже Чуну немного испугался. Но за долгие столетия он научился искусству блефа. Да и человеком он не был.

– Держу пари, я бы мог положить тебя в карман, – отпарировал Чуну. Он точно знал, какую реакцию вызовет это у Сомин. И как по команде, та покраснела, мило надула щеки и сжала кулачки. Чуну переступил с ноги на ногу, готовый отпрыгнуть, если она решит наброситься на него. Он на собственном горьком опыте убедился, что Сомин не только лает, но и кусает.

И все же это того стоило: ее глаза вспыхнули. Заискрились, словно внутри у нее горел огонь. Чуну это всегда интриговало. Прямо не девушка, а фейерверк.

– Что он здесь делает? – набросилась Сомин на Чханвана.

– Я пришел помочь. Ищу работу, – ответил Чуну прежде, чем Чханван успел открыть рот.

– Чханван-а, и ты здесь. – Мать Сомин выбежала из комнаты хальмони. – Ой, можно я кофе возьму? – Она сделала глоток и, наслаждаясь напитком, закрыла глаза. – О, и Чуну пришел, – повернулась она к токкэби и ослепительно улыбнулась. – А я и не знала, что ты будешь.

Он одарил ее дружелюбной улыбкой, и щеки ее слегка зарделись. Чуну поклонился:

– Рад снова видеть вас, омони [13 - Омони (кор. ???) – мать.] Сомин.

– Ох, меня это слово старит, – хихикнула она.

– Ты и так старая, мама. – Сомин тоже взяла стакан с кофе.

– Да, но необязательно же об этом говорить. – Мама Сомин подмигнула Чуну.

Он рассмеялся, отметив про себя, что Сомин, увы, не унаследовала от матери хорошее чувство юмора.

– Хорошо, чем мы можем помочь? – спросил Чханван, поставив подставку с кофе на стол.

– Запакуете вещи в гостиной? – предложила мать Сомин.

Ворча, Сомин вернулась обратно на кухню. Вскоре Чуну услышал сердитый звон посуды.

– Заверните все хорошенько, – наказала мать Сомин, прежде чем снова исчезнуть в глуби коридора.

Чуну оглядел заполненную безделушками комнату. На упаковку всего этого добра потребуется немало времени. Уж не влип ли он по полной программе? Возможно, зря он согласился на эту авантюру. Он мог бы просто уйти, но Чуну всегда держал слово. И если он сказал, что поможет, то должен помочь. Даже несмотря на то, что августовская жара внутри почему-то казалась еще хуже, чем снаружи.

Когда Чханван снял с полки рамки с фотографиями, Чуну начал заворачивать их в старые газеты. Он не был уверен, хорошо ли справляется, но решил: чем больше набивки, тем лучше.

– Тебе не кажется, что ты слишком много газет кладешь, хён?[14 - Хён (кор. ?) – старший брат, также может использоваться при обращении к старшему товарищу и другу. Может употребляться с добавлением уважительного суффикса – ним (?).] – спросил Чханван.

– Думаешь, многовато? – Чуну скрестил руки на груди и оглядел коробку, семьдесят процентов которой, судя по всему, занимали газеты и только тридцать – сами вещи.

– Да, может, придумывать стратегии для видеоигр ты и умеешь, но вот с упаковкой вещей мы явно не справились. – Чханван нахмурился, наморщив большой нос.

– Ну, навык упаковки тебе в жизни пригодится, только если ты работаешь перевозчиком, – пожал плечами Чуну. – Вряд ли твою пассию будет волновать, во сколько газет ты фоторамки завернул. Возьми это себе на заметку, Чханван-а.

Как только он это сказал, из кухни вышла Сомин.

– Будешь слушать его советы о делах любовных – по роже получишь.

Чуну прижал руку к сердцу:

– Ли Сомин, как ты жестока! Мне прилетает по лицу только в пятнадцати процентах случаев. Клянусь.

Чханван рассмеялся и словил на себе сердитый взгляд Сомин.

Та посмотрела на их наполовину заполненную коробку.

– От вас двоих никакого толку.

– Ты пришла нас проведать? – спросил Чуну.

– Нет, мне скотч нужен. – Словно в доказательство своим словам, она взяла рулон клейкой ленты. – Но я рада, что вышла. Если так и дальше пойдет, вам на одну книжную полку десять коробок понадобится. Может, лучше посуду помоете?

– Мне не очень нравится мыть посуду, у меня от воды руки морщатся… – Под очередным суровым взглядом Сомин Чханван умолк. – Но опять же, для этого и существуют перчатки для мытья посуды. – Он метнулся на кухню, как испуганный кролик.

Сомин начала разворачивать рамки и раскладывать их на столе. Рядом с ней присел Чуну.