Иннокентий едет в деревню

– Я на нем не сажаю.

Потом представил, как глупо выгляжу:

– Зато деньги получу. За аренду.

– Много ты от него не получишь, – усмехнулся Кролик.

– К чему это все? Он же не хочет со мной дел иметь.

– Папа передумал.

– Почему?

– Папа – деловой человек.

– Да уж, – ответил я, потирая разбитую скулу, – деловой человек. Совместил приятное с полезным. Может, я ему не отдам участок. Даже если в город уеду. Будет тут заросший стоять, в сорняках.

– Может, лучше остаться? – хитро подмигнул Кролик. И я вспомнил об Алисе.

– Сколько ты хочешь? – спросил он, не давая мне опомниться.

– Да хоть пятьсот рублей, – сказал я первое, что пришло в голову. – В месяц.

– Ты на такие деньжищи не думай даже. Не даст он. Сколько?

Я хотел сказать, что все равно, но Кролик больше не был мне другом, и приходилось держать лицо.

– Двести пятьдесят рублей, – сказал я. – Красная цена – двести.

«Хоть водки куплю, раны залечу от побоев», – подумал я.

– Лады, – сказал Кролик. – Как в остальном?

Он улыбался так, словно предательство с его стороны было обычным делом, не стоящим внимания.

– Замечательно. Просто замечательно, – ответил я.

2.0.4. Отказ Алисы

При виде меня Алиса встала и прямиком направилась в соседнюю комнату. Со стола не убрала и дверь за собой закрыла плотно.

Дезертирство Алисы расстраивало, но не сейчас. Во-первых, побитым я бы все равно оказался не на высоте. Во-вторых, я добился своего, вынудил Высокого Папу пойти на компромисс. Я сиял и, если бы не болело лицо, улыбался бы во весь рот.

Я чувствовал себя непобедимым: разрешил конфликт с Высоким Папой умным, наиболее дипломатичным способом. Никто ничего не терял, все только приобретали.

Высокий Папа посадит зерно моей бабушки на земле моей бабушки и вместо нее будет варить чудесное пиво. А деревенские будут пить его в том же кабаке, что и раньше, и потихоньку сменят ко мне гнев на милость. Я получу двести рублей и возможность спокойного существования.

– Как говорится в «Дао дэ Цзин», – громко сказал я, – «кто нежен и гибок, идет дорогой жизни».

Я был деревом, что невозможно сломать.

Алиса молчала. Ей была непонятна моя логика, ей была неинтересна моя жизнь.

– Я победил! – воскликнул я, подойдя вплотную к ее двери. – Я его победил!

– Того типа, что Вас избил? – наконец, спросила Алиса.

Я поморщился и отошел от двери:

– Теперь он будет со мной считаться.

Я взял со стола стакан и подошел к ведру с водой.

– С Высоким Папой лучше не иметь никаких дел. Но особого выбора у меня не было, – я зачерпнул стаканом воду и выпил. – А если так, то лучше создать все возможные условия для приятного сотрудничества.

Отныне мой план состоял в том, чтобы вежливо улыбаться Высокому Папе.

Алиса не оценила моей деловой хватки.

– Это не называется победой, – сказала она, высунув нос из комнаты.

– Да? – спросил я. – А что же называется?

Она презрительно поджала губы и снова исчезла.

– Я бы все равно там ничего не сажал, – я поставил стакан на стол и снял рубашку. – Что же ему пустовать, этому участку?!

Я помолчал, Алиса тоже.

– Интересно, что я мог сделать?! – раздражаясь, я подошел к пустой кровати.

В соседней комнате щелкнул выключатель.

– Победители не задаются подобными вопросами.

На пожелание «Спокойной ночи» я и не рассчитывал.

2.1. Кабальные условия

2.1.0. Сделка

– Аренда лучше покупки, Сан Саныч, – говорил Зиновий Аркадьевич, пока мы шли втроем – я, Высокий Папа и бессменный председатель деревни – подписывать договор. – Не понравится земля – в любой момент можете передумать. Так сказать, развернуться и уйти.

«А я? Я смогу в любой момент передумать, развернуться и уйти? И не лучше ли сделать это прямо сейчас?»

Ночью я не спал, а мысленно спорил с Алисой.

«Я все делаю правильно, а Вы не знаете, о чем говорите», – сообщал я ей, но на душе легче не становилось. Мне хотелось, чтобы она признала мою правоту. Но она картонно улыбалась и кивала головой, как безгласная кукла.