Иннокентий едет в деревню

– А Вам?

– В деревне хотят, чтобы я уехал, – признался я. – Прямо вынуждают это сделать. Как думаете, лучше уехать?

– Смотря, чего Вы сами хотите.

Сказать ей сейчас, чего хочу, было бы, как минимум, бестактно. Я закусил губу.

– Я всю жизнь так живу, – сказала Алиса. – Меня всю жизнь ненавидят.

Она невесело улыбнулась.

– Почему?

– Потому что это цена успеха.

– Какой успех, когда тебя все ненавидят? – спросил я.

– Какой успех, когда тебя любят?… А вообще, как говорил один мой учитель: «Если Вам легко, значит что-то не так делаете!»

– Вы не поверите, но покой мне дороже успеха.

– Вам нравится быть посредственностью?

– Посредственностью?

– Чтобы кем-то стать, нужно стремиться быть лучше всех, – горячо заговорила Алиса. – Нужно постоянно трудиться. Удовольствие от труда ни с чем несравнимо.

– Моя бабушка так говорила, – сказал я. – Кажется, она варила пиво.

Божий одуванчик, маленькая старушка в накрахмаленном кружевном воротничке. Она не только гнала самогон, но и варила пиво.

– О!

– У нее на участке огромное поле, а в подвале хранилось зерно. Похоже, она выращивала пшеницу.

– Может быть, хлеб пекла. Почему сразу пиво?

– Нет, – сказал я. – Деревня славится пивом, а, когда бабушки не стало, оно кончилось. Вряд ли это совпадение.

– Ну, – сказала Алиса. – Может, это к лучшему? Что кончилось?

Я почувствовал чудесный медовый аромат пива и снова вспомнил дедушку. Вот он стоит рядом со мной, пятилетним, положив руку мне на плечо, понимающе улыбается. И я чувствую, что меня любят, несмотря ни на что.

– Нет, не к лучшему.

Мы помолчали.

– Утром я получил письмо. Отец говорит, за усадьбу много денег предложили.

Высокий Папа, судя по всему, собирался варить пиво, и я ему очень мешал.

– Так в чем проблема? – спросила Алиса. – Ваши желания совпадают с возможностями.

Проблема была в Алисе. Она мне нравилась, а я ей – нет.

1.4.2. Дикая роща

Мы шли под палящим солнцем. Я часто прикладывался к бутылке с водой, Алиса молчала. Она побледнела и начала припадать на правую ногу.

Я достал платок, устилавший дно корзины с бутербродами, протянул девушке. Та послушно повязала его на голове. Я предложил опереться на мою руку. Алиса скривила лицо, но предложением воспользовалась.

Прошло чуть больше часа после начала путешествия, но мы уже не видели ему конца.

Кошки Алисы не было и в помине, а мы заблудились.

Я уставился в землю и, не поднимая головы, устало перебирал ногами. Девушка, прихрамывая, шла рядом.

– Как чудесно! – выдохнула она.

Я проследил за ее взглядом.

Прямо перед нами, посреди поля, открылся зеленый островок с цветущими деревьями.

– Дикие яблони, – сказала Алиса, и я кивнул.

Деревья были низкие, с шаровидной кроной. Оливково-зеленые ветви были извилисты и усыпаны крупными белыми цветами. Эти цветы пьянили ароматом.

По сравнению с рощей заброшенными и дикими выглядели бы яблони в бабушкином саду.

– Этот сад – чудо природы, – сказала Алиса.

Я с ней не согласился. Стволы не побелены, ветки не обрезаны, земля под яблонями не перекопана и не удобрена. Роща – дело рук человеческих.

Мы вступили под сень деревьев и оказались в приятной прохладе. Алиса сняла с головы платок, а я вытер рукавом пот со лба.

Девушка прикоснулась к коре одного из деревьев и полной грудью вдохнула аромат.

– Обалдеть можно. От этого запаха.

Она закрыла глаза и стояла под яблоней, не двигаясь ни единым мускулом. Замерла. Казалось, даже не дышала.

– Вдруг это зачарованная роща, и мы никогда не выберемся отсюда живыми, – сказала она ровным голосом без тени улыбки. – Так и останемся здесь. Навеки. Превратимся в яблони.

Я усмехнулся, но продолжил фантазировать:

– Или время остановится. Уже остановилось. Придем домой, а там все состарились и умерли.

Алиса перешла от одной яблони к другой и обеими руками притянула к себе одну из веток.