Брачная ночь с горцем

Подъехав ближе, он обнаружил, что коров было больше, чем показалось ему сначала. Самое меньшее – две дюжины.

«Не может быть! – билась у него в мозгу одна-единственная мысль. – Это просто невозможно! Не могла же она…» Тут из-за деревьев появилась Элисон – и даже эта мысль вылетела у Гэвина из головы.

Верхом на рослом черном жеребце скакала она позади стада и испускала такие пронзительные крики, каких Гэвин никогда не слыхивал. Но коровы, как видно, прекрасно их понимали и бодро двигались в сторону загона.

Гэвин замер с раскрытым ртом. То, что он видел, не укладывалось в голове. Особенно одна деталь: Элисон сидела верхом по-мужски! Да еще – в каких-то невиданных штанах, ярко-голубых… и невероятно облегающих.

При этом зрелище в его собственных штанах сделалось тесно, а соображать стало еще труднее, ибо кровь, стремительно отхлынув от головы, устремилась к совсем иной части тела.

За один миг взгляд охватил и ее лодыжки, и на удивление округлые колени, крепко сжимавшие бока лошади, и длинные стройные ноги, и… О боже! Гэвин почувствовал что во рту у него пересохло.

Господь Иисус и двенадцать апостолов! Может, при первой встрече Элисон Росс производила не самое приятное впечатление, но теперь…

Она ехала верхом… по-мужски! И, черт возьми, в седле была просто великолепна!

Никогда в жизни Гэвин не видел такого изящества. Элисон Росс словно срослась с могучим жеребцом – женщина и конь составили одно целое. Низко пригнувшись над темной гривой коня – одного цвета с ее длинной растрепанной косой, – она теперь стрелой мчалась следом за Трикси, бежавшей к нему, своему хозяину.

Так, стоп! Эта девица только что едва не убила его собаку! Не будь Гэвин так очарован – пришел бы в ярость!

Тут Кэлибрид направил свою лошадь в ту же сторону – похоже, только сейчас заметил, что револьверу Элисон не лежится спокойно в кобуре.

Гэвин был не просто удивлен – он глазам своим не верил. Ожидал найти здесь деву в беде, а нашел… нечто совсем другое!

Элисон подъехала к нему почти вплотную. Жеребец под ней перебирал копытами, угрожающе надвигаясь грудью на Деметрия. Глаза же девушки сверкали словно молнии над Северным морем.

Кэлибрид, подъехав поближе, поспешно вклинился между Гэвином и Элисон; казалось, он стремился предотвратить схватку.

– Лорд Торн!.. – воскликнул старик. – Как поживаете? Что привело вас в Эррадейл? Должно быть, ищете Каллума? Он там, в лесу. Помогает нам со стельной коровой.

Гэвин с трудом сохранил невозмутимое выражение лица. Во имя короля Иакова, неужто ловкая девица сумела и Каллума рекрутировать себе в работники?!

– Вовсе нет, – ответил граф, дружелюбно улыбнувшись. – Просто заехал навестить новую соседку.

Тем временем из леса выехал Каллум на черном коне. Он гнал перед собой корову, подгоняя ее ударами ивовой ветви.

– Хозяйка нас всех взяла в оборот! – расплывшись в щербатой улыбке, заметил Кэлибрид. – Разбудила ранешенько, накормила супом из той картошки, что растет у нас на грядках, и пообещала полпенни за каждую голову скота, который мы соберем и приведем в загон!

– Вот как?.. – протянул Гэвин, приподняв бровь. И очень надеясь, что в его голосе звучит одобрение, не больше.

Элисон сидела в седле с каменным лицом. Зато ее чувства прекрасно выражал жеребец, гневно бивший копытами.

Ее длинные ресницы, слипшиеся от висевшей в воздухе влаги, обрамляли глаза темными стрелами. Щеки же с россыпью веснушек окрасились румянцем. Плотно сжатые губы чуть подрагивали – может, от холода, а может, от гнева.

Растрепанная коса с выбившимся темными прядями, раскрасневшееся гневное лицо – все это напомнило Гэвину кельтскую царицу Боадицею, стоявшую перед римским полководцем Светонием.

Гэвин смотрел на красавицу – и не знал, что сказать. От вида ее ног – обтянутых штанами, но как бы обнаженных – у него как-то странно защипало в глазах. С быстротой молнии это «щекочущее» ощущение распространилось по всему телу и сосредоточилось в его мужском естестве.

По виску Элисон стекала капелька пота. Неторопливо проделала путь по щеке, по челюсти и исчезла за распахнутым воротом рубахи, заправленной в непостижимо узкие штаны.

Гэвин судорожно сглотнул – рот у него наполнился слюной. Неловко поерзав в седле, он решил наконец, что гораздо безопаснее – и разумнее! – смотреть на пистолет девицы.

А Элисон наконец-то открыла рот – без сомнения, желая сказать что-то грубое и дерзкое. Но Гэвин помнил правило: всегда, когда можешь, оставляй за собой не только последнее слово, но и первое.

– Буду вам очень признателен, мисс Росс, – проговорил он с ослепительной и абсолютно фальшивой улыбкой, – если впредь вы воздержитесь от стрельбы по моей собаке.

Улыбаться так Гэвин научился много лет назад, когда понял, что улыбка может служить оружием. Или разменной монетой. К тому же, когда ты сияешь улыбкой, никто не догадается о твоих истинных чувствах.

Синие глаза Элисон сузились, и она заявила:

– А я буду вам очень признательна, если вы вместе с вашей шавкой отправитесь в задницу!

Эти слова – такая демонстративная грубость – должны были его взбесить, но мысли Гэвина устремились в неожиданную сторону. Ему и прежде приходилось слышать из женских уст грубые словечки, но это всегда случалось в спальне. Однако и теперь, посреди холодных шотландских равнин, подобное слово, произнесенное звонким женским голоском, произвело на него такое же воздействие, что и в постели!

Однако он, изображая изумление, воскликнул:

– Подумать только! А я-то приехал с предложением мира и дружбы, привез дары… Не хотите ли подкрепиться?

– Ни черта мне от вас не нужно! – заявила девица. Исходивший от нее холод сделался чуть ли не арктическим, глаза же превратились в две ледышки. – И имейте в виду: я редко промахиваюсь. Если бы захотела убить собаку – убила бы. Кстати, вам повезло, что мы не в Америке, ведь там за вторжение на чужую землю закон позволяет стрелять в нарушителя без предупреждения.

– У нас тоже так можно, – вставил Кэлибрид, вокруг глаз его расплылись лукавые морщинки.

– Приятно слышать, Кэл! – искренне улыбнувшись, кивнула ему Элисон.

«Кэл?!» Гэвин скорчил гримасу.

Тем временем Элисон оттянула курок и направила дуло пистолета прямо в грудь графа.

– Интересно, у знати и в самом деле голубая кровь? – проговорила она с усмешкой.

Разрываемый на части возбуждением и негодованием, Гэвин попытался изобразить снисходительно-ироническую улыбку.

– Сдаюсь, сдаюсь… – протянул он со смешком. – Мы ведь с вами соседи, и нам в любом случае лучше ладить. Так что выкидываю белый флаг. Отныне я… в полной вашей власти!

При этом точно рассчитанном ударе глаза ее – пусть и всего на краткий миг – ярко блеснули, а взгляд оценивающе скользнул по его крепкому телу.

Так-так!.. Гэвин мысленно поздравил себя. Выходит, Элисон все же не устояла перед его чарами. Отлично!

– Я могу вам пригодиться, – продолжал он. – Мы могли бы вместе согнать ваш скот. – «Мой скот», – добавил он про себя. – А потом можно отдохнуть у камина и выпить чего-нибудь согревающего…

– Вы умеете обращаться со скотом? – Элисон фыркнула.

«На самом деле – не очень, – подумал Гэвин. – Но что тут сложного? Она же справляется!»

– Вы меня научите, бонни, и это поможет нам лучше узнать друг друга.

– Называйте меня мисс Росс – или никак! – словно выплюнула она. – И не обманывайте себя. Я знаю о вас, лорд Торн, все, что нужно знать! – слова она произнесла с таким отвращением, как будто говорила о ядовитой змее.

Гэвин невольно поморщился. Что ж, верно… Что касается женщин, то в этом отношении у него сложилась… м-м… определенная репутация. Такая, которая этой девице едва ли по душе. Хотя… Где же она раздобыла такие сведения? Кэлибрид и Локрин не склонны к сплетням, а Каллум скорее отрежет себе язык, чем скажет о нем, Гэвине, хоть одно дурное слово.