Дочь серийного убийцы. Моя история страха, боли и преодоления

В Колорадо мы ходили на форелевую рыбалку на кристально-голубом озере высоко в скалистых горах. Меня приводило в восторг, что бабушка рыбачит и пьет пиво прямо из банки. Когда мы на лошадях пробирались через красные скалы Сада богов, бабушка сказала, что стала старой для подобных вещей, а дедушка посмеялся и начал петь старинную ковбойскую балладу: «Whoopie ti-yi-yo, git along, little dogies».

Наши родители приехали за нами на следующих выходных, а бабушка с дедушкой остались еще на четыре недели, наверняка радуясь тишине и покою.

Три года спустя дедушка Билл слег с лейкемией в Колорадо-Спрингс. Папа и дядя Билл поехали за бабушкой с дедушкой в горы и привезли их трейлер домой.

После этого для нас стало обыденностью навещать дедушку в раковом корпусе больницы святого Фрэнсиса. Сначала я сильно нервничала из-за визитов в больницу, но дедушка держался молодцом, и его спокойное принятие ситуации помогло нам справляться со всем. Мы всегда предлагали захватить ему что-нибудь поесть из его любимых местечек вроде Long John Silver’s или Braum’s, но он обычно отказывался. Мама брала для него шейки с дробленым льдом из Ensure и сидела с ним, в то время как мы с папой вели бабушку на ужин.

Дедушкин прикроватный столик для подносов всегда был уставлен книгами, часто Миченера или Ламура, и мы с папой разговаривали с ним о книгах. Иногда папа оставался на ночь, но он всегда провожал нас, девочек, до машины, прежде чем вернуться к дедушке.

Март 1995 года

Техас

Одним пятничным вечером 1995 года мы с папой, Брайаном и кузеном Эйди, который на два года младше меня, отправились на неделю к южному краю Большого каньона на кемпинг. Во время поездки мальчики отключились на заднем сиденье темно-коричневого Suburban, который мы одолжили у дедушки Билла. Я же не смыкала глаз, чтобы составить папе компанию, пока мы добирались до Далласа, штат Техас. Мы ехали через северо-западную часть Флориды, которую часто называют ручкой сковороды, перекусывали крекерами и восхищались ирригационными огоньками, мигающими за окнами далеко в полях, – казалось, что они не из этого мира. На следующий день мы с папой болтали часами, пока ехали через Нью-Мексико, рассматривая красно-оранжевые столовые горы за окнами, которые вырастали из желтых и зеленых равнин.

Мне было шестнадцать лет, я училась с отличием в старшей школе Уичито Хайтс. После школы осенью я играла в гольф, а весной занималась бегом на короткие дистанции. По субботам я участвовала в соревнованиях по боулингу, а по воскресеньям после обеда я работала в Snacks. В тот день, направляясь по шоссе I-40, мы вчетвером слушали дедушкино радио CB и создавали свои собственные ручки, говоря что-то вроде: «Тормоз, тормоз». Магистраль пролегала параллельно старой трассе 66, и папа потчевал нас рассказами, как они с семьей ездили по ней в Калифорнию в середине пятидесятых.

После долгого дня на дороге мы приехали ночевать в придорожный мотель во Флагстаффе, он находился рядом с железной дорогой. Вскоре после того, как мы заснули, за окном пронесся поезд. Я села и закричала, разбудив мальчиков, которые уснули на полу в спальных мешках. Я огляделась и увидела на освещенном уличным светом столике возле окна отцовские карты и последний номер журнала National Geographic.

Обычно меня успокаивала мама, но в тот раз папе это тоже удалось, он сказал: «Керри, все хорошо, это просто поезд, бояться нечего. Они всю ночь будут ходить, слышишь грохот рельсов? Под эти звуки хорошо засыпать».

Следующим утром мы подъехали к каньону и установили палатки на территории лагеря, окруженного соснами. Мы с мальчиками гоняли мяч под деревьями, под ногами хрустели сосновые иголки. В лагере было дерево, на которое было легко взбираться, и вся ребятня пыталась залезть на него в ту неделю.

Следующие четыре дня мы исследовали территорию, прошли большую часть основной тропы и спустились вниз к тропе Светлого ангела и к Кайбабским тропам. Днем каньон был оазисом теплоты и цвета, выказывая признаки наступающего лета. На окраине все еще царила прохлада, какая бывает ранней весной, когда зима еще не совсем отступила. По ночам я заправляла спальный мешок и двигалась поближе к папе, пытаясь согреться в нашей зеленой палатке. За ночь наше дыхание замораживалось, и края одеял покрывались инеем.