Побег от Гудини. Охота на дьявола

Больше никаких колебаний. Я не могу сидеть в комфорте и безопасности, когда моя кузина так сильно рискует. Это по меньшей мере мой моральный долг.

– Если я приму ваше предложение… мне потребуется больше подробностей о том, что скрывает Гудини. Только правда.

Мефистофель перекрестил свое сердце.

– Только правда.

Я прикусила губу, молясь о том, чтобы не стать жертвой собственного любопытства.

– Я согласна на ваши условия.

Мефистофель улыбнулся уголком губ, и мое сердце протестующе забилось. Его хитрый вид заронил во мне сомнения: я могу пожалеть о своем решении. Однако предостережение опоздало. Я уже заключила сделку с дьяволом, и придется ее выполнять.

– Что вам известно о Гудини?

– Он пишет какой-то женщине в Америке. Очень часто. – Мефистофель покачал головой. – Не нужно быть инспектором полиции, чтобы понять, как сильно он ее любит. Он отправляет письма из каждого города, который мы проезжаем. – Выражение его лица из самодовольного стало огорченным. – Даже после знакомства с Лизой письма не прекратились. Боюсь… нет, честно говоря, я уверен, что он не говорил ей об этом.

Подлец! Любит другую женщину, посылает ей весточки из каждой поездки – и все это за спиной моей дорогой кузины. Я закрыла глаза, надеясь притушить гнев. Будет трудно делать вид, будто я не знаю, какой он лживый негодяй, особенно когда я жажду его выпотрошить.

– Почему вы заботитесь о репутации Лизы? – Я всматривалась в лицо Мефистофеля в поисках любого намека на его истинные мотивы. Он тщательно контролировал себя, в том числе выражение лица, не давая мне никакой зацепки, кроме легкой усмешки. Усмешки с нужной долей невинности, чтобы казалось, что усилия стоят риска. – Почему это важно для вас?

– Мне все равно. Просто моему шоу нужна встряска, а поскольку пассажиры осведомлены о вашей криминалистической деятельности, вы, моя дорогая, подыграете мне и подтвердите, что мои трюки действительно магические. Если я смог убедить вас, эксперта в своей области, это упрочит мою репутацию. Я в этом отчаянно нуждаюсь из-за появляющихся во время или после представлений трупов. Информация исключительно разменная монета, и я не воспользовался бы ею, если бы не был вынужден. – Его лицо расплылось в улыбке. – Не надо так горячиться. Я же говорил, что непорядочный.

Я постаралась дышать ровно. Да, совсем непорядочный.

– Вы же понимаете, насколько сложно будет убедить пассажиров, что магия существует?

Мефистофель поднял руку.

– Не думаю, что ваша работа окажется настолько трудной, мисс Уодсворт. Ваше прелестное присутствие в нужный момент финального представления – вот и все, что мне нужно.

– Вы просите меня стать одной из ваших артисток? – догадалась я.

– Только на один вечер. Хотя вам придется ежедневно репетировать с остальными, чтобы наверстать.

– Чудесно. – Я потерла виски. – Вы заставляете меня учиться у преступников, которых наняли.

– Артистов, – поправил он.

И, возможно, как минимум одного убийцы.

– Они были не очень-то приветливы сегодня утром, когда я пришла на репетицию. Не уверена, что они станут мне помогать в этой вашей сделке.

Он шагнул вперед, опасная улыбка вернулась.

– Вот почему я буду давать вам уроки у них на виду. Покажу им, насколько благосклонен к вам… тогда они изо всех сил будут стараться завоевать ваше внимание.

– Но тогда они сочтут, что между нами происходит нечто неподобающее. – Он кивнул, и у меня в мозгу щелкнула еще одна догадка. – На это вы и рассчитываете.

– Совершенно верно. Моя лучшая ученица уже учится, – просиял он. – Значит, теперь вы понимаете, почему этот… мистер Кресуэлл, да? Почему он не должен знать о нашей сделке. Все должно выглядеть достоверно. Пусть думают, что я действительно ухаживаю и добиваюсь вашей руки. Тогда они примут вас гораздо охотнее. И мне нужно, чтобы в финале все прошло гладко, особенно после убийств. Инвесторы не горят желанием связывать свое имя и деньги с такими вещами.

Томас полностью мне доверял, хотя я не могла представить, что это соглашение не доставит ему неприятных минут, особенно после нашего последнего разговора. Я засомневалась.

– Томас умеет хранить тайны. К тому же, возможно, вы захотите, чтобы он тоже участвовал в финале. Он очень талантлив…

– Мисс Уодсворт, его реакция на наше мнимое свидание должна быть неподдельной. Если он сыграет неубедительно, все в труппе поймут, что между нами ничего нет. С вами перестанут разговаривать и не захотят знать, если углядят хотя бы намек на фальшь. Мне нужно, чтобы они все сообща трудились ради успеха этого карнавала. Ничто не встанет у меня на пути, особенно какой-то ранимый влюбленный. Я слишком тяжело работал и многим пожертвовал ради этого начинания. И не потерплю неудачи.

Я шагнула к перилам, чтобы прохладный ветер прояснил разум. Томас не обрадуется, но обман продлится всего четыре дня. За это время я смогу защитить Лизу от лжи Гудини, научиться ловкости рук, как хотела, смогу применять ее в криминалистике и попаду в замкнутую карнавальную труппу. Ту самую, которая может укрывать убийцу. Несмотря на недостатки, наша сделка имеет и выгоды. Чтобы раскрыть это дело, мне нужен доступ к артистам, а, учитывая их прохладное ко мне отношение, я не могу отказаться от такой возможности.

Мефистофель подошел ко мне, облокотился на перила, почти касаясь моей руки, и стал наблюдать, как лунный свет отражается от моря. Это обыкновенная сделка, ничего более. Следующий порыв ветра унес все предостережения о потере головы или сердца.

– Хорошо. – Я протянула руку. Мефистофель, к моему удовольствию, ее пожал. – Мы будем притворяться, но мне нужно доказательство против Гудини для Лизы. Думаю, новость должна исходить от меня. Я сама выберу, когда и где.

Он опустил глаза на наши руки, прикинулся удивленным, что мы их так и не разняли, и внезапно отпустил.

– Еще требования?

– Вам не разрешается меня целовать. Ни при каких условиях. В подобных играх я не участвую.

– Интересно. – Его губы скривились в улыбке. – Хорошо. Если вы сами не захотите, даю слово.

Я продолжала смотреть ему в глаза, не желая опускать взгляд во избежание каких-либо низких мыслей с его стороны.

– Хорошо. Значит, договорились. – Я закуталась в пальто и посмотрела на пустую палубу. – Встретимся после завтрака, чтобы… Что? Почему вы качаете головой?

– Мисс Уодсворт, до грандиозного финала осталось четыре дня. – Он протянул руку. – Ваш первый урок начинается сегодня.

* * *

Когда Мефистофель с важным видом и улыбкой на лице вплыл в помещение для репетиций, разговоры притихли, а потом и вовсе прекратились. Метатели ножей позабыли про мишени, воздушные гимнасты замерли на качелях, все внимание было приковано к хозяину. И ко мне. По правде сказать, все смотрели на мою руку, лежавшую на его предплечье. Которую я, по отданному шепотом приказу, сдвинула чуть выше. Я не забыла слова Лизы о том, что он никогда не присутствует на репетициях. Еще один продуманный шаг с его стороны, который произвел огромное впечатление.

– Видите? – Он наклонился ближе, опалив дыханием мою шею. – Смотрите, как они оценивают вас, гадая, как именно вы заполучили мою благосклонность и нельзя ли отнять ее у вас. Вы, моя дорогая, теперь угроза. И приз.

Словно только теперь заметив тишину в помещении, он оторвал взгляд от меня. Интересно, насколько естественно у него получилось, ведь я-то знала, что это всего лишь притворство.

– Если хотите поучаствовать в представлении на этой неделе, предлагаю продолжить репетицию.

Все возобновили свои занятия, кроме разве что Касси, воздушной гимнастки, Императрицы. Она сидела у нас над головами, наблюдая в прорези маски, как Мефистофель подвел меня к столу и выдвинул стул. Когда я расправила юбки, он подтащил еще один стул и сел, так что наши ноги почти соприкасались. Я захлопала ресницами, но вполголоса сказала:

– Осторожнее, сэр. Не хотелось бы случайно пнуть вас.

– Мисс Уодсворт, вы просили не целовать вас, – сказал он, улыбаясь еще шире, – но ничего не говорили про прикосновения. В другой раз повезет больше. А теперь давайте начнем с основ. – Он достал колоду карт и вложил их в мою руку, чуть задержав пальцы. – Во-первых, требуется правильно держать карты, чтобы снять колоду одной рукой.

Он поправил колоду, пока она целиком не поместилась в моей ладони.

– Так держат карты сдающие. Для наших целей вы начинаете так и сдвигаете их вверх к кончикам пальцев. – Он сдвинул колоду по моей ладони к кончикам пальцев. С медицинской точностью отвел мой мизинец к нижней короткой стороне, пока колода не легла удобно. – Хорошо. Так остается достаточно места между пальцами и ладонью, чтобы разделить колоду, к тому же теперь вы лучше контролируете ее.

Я подвигала колоду, стараясь лучше ее почувствовать.