Наследница Земли

Сто лет назад, когда человечество начало биоформировать другие планеты, делая их пригодными для жизни людей, кто-то предложил уничтожить все «вредные» земные виды, вроде комаров, гиен и растений типа «венерина мухоловка». Поразительно, но большинство чиновничьих шишек проголосовало за… Мэдди подумала, что может это понять, на разных планетах ей досаждали разные мелочи, и в сердцах она часто желала им исчезнуть. Филлис же была в ужасе, даже несмотря на то, что в пору принятия закона даже еще не родилась.

– Эти люди… они наигрались с Землей и бросили ее, переключившись на новое, более интересное: луны, другие планеты, астероиды. Уф, я даже не могу говорить без отвращения.

Мэдди похлопала Филлис по плечу. Она задумывала этот жест как саркастический, но ученая вздохнула с такой досадой, что Мэдди стало совестно.

– Пушистик должен был стать венериной мухоловкой. Я собиралась вырастить здесь, на Ллеверии, то, что земляне отказались принимать как часть своей истории, своей природы.

– Хочешь затащить его на мой корабль?

Филлис не сразу нашла в себе силы признаться. Сенатор продал ей порченый товар, и ученые, с которыми она работала, поначалу пытались это игнорировать. Но потом они под теми или иными предлогами стали покидать Ллеверию, пока Филлис не осталась в исследовательском центре одна. И когда она поняла, что то, что она принимала за случайные мутации, на деле, новый и не самый приятный вид, выросший из недостаточно чистого образца, было уже поздно.

– Я потакала ему, не могу отрицать… Всячески холила и подкармливала лучшими удобрениями.

– О блин. Оно гигантское, да?

Филлис виновато замычала.

– Я просто хочу спасти первый свой образец. Я… никогда не позволяла ему дать потомство.

– Он ядовит или что?

– Хуже. Видела траву? За забором она еще вполне сносна. Но цветки… бр-р-р, это не то, что хочешь иметь на клумбе перед домом, поверь мне. Даже самый мелкий проведет тебе ампутацию ноги в считанные секунды, а срез будет чистейший.

– Не то что б это утешало в такой перспективе. Биоинженерия растений ушла куда дальше биоинженерии людей.

– Кому ты рассказываешь, – Филлис хмыкнула. – Чертовы религиозники…

– Нужно было предлагать им пришивать по шесть рук, как у их богов. Думаю, это смягчило бы хотя бы некоторых из них.

– И где же ты, такая умная, была сто лет назад на голосовании на Первом Съезде Лунной Академии Наук?

– Спроси у того, кто зарезал создание машины времени.

Мэдди осеклась. Обе девушки невольно вспомнили Джилл, а вместе с тем и вторую человеко-бомбу. При создании такой ходячей взрывчатки не приходилось вмешиваться в днк – какая ирония! Только принимать препараты, напичкивая свою кровь и внутренние органы не пойми чем.

– Я не хочу стать очередным создателем оружия массового поражения. И даже не массового. А ты думала, я из-за сенатора уничтожила все записи? Хотя да, во многом и из-за него. Если он узнает, что у меня в итоге выросло, он… у меня нет уверенности, что он использует это в гуманных целях.

– А у меня есть. Есть уверенность, что не использует ни для чего хорошего.

– Ты его близко знаешь.

– Ближе, чем хотелось бы. – Мэдди бросила беспутную жизнь раньше, чем сенатор. Совесть не позволила: не могла смотреть деду в глаза, пока он был жив. А потом поняла, что не может и после.

– Я тоже. Институту требовалось финансирование, и сенатор вложился, чтобы получить в распоряжение все, что я могу ему дать. Вот только я, как дурочка из старой сказки, пообещала ему, не зная в точности, чем именно придется расплатиться.

Филлис выругалась. Мэдди и не думала, что эта рафинированная с виду ученая может знать такие слова.

– Но в голове-то у тебя остались знания.

– Это будет уже не то. Есть разница между оригинальным, пусть и дефектным, видом, и восстановленным искусственно.

– Ну, по факту, конечно есть. Не буду спорить. Но, смотри, оригинал Моны Лизы сейчас где? И я не знаю. А цифровые копии ты можешь скачать в сети. Хоть весь компьютер ими заполони. И что? Это делает улыбку Моны Лизы менее загадочной? Искусство есть искусство, и никакой носитель его не умаляет и не… как бы это сказать?

– Профанирует. – Филлис вздохнула. – Я не уверена.

Девушки, наконец, покинули коридор. Филлис снова щелкнула пальцами – на сей раз ей потребовалось сделать это несколько раз кряду, прежде чем система догадалась открыть ворота и протянуть лестницу на этаж выше. Взбираясь по ней, обе девушки нервничали, чувствуя, насколько непрочны ступени под их ногами. Взрыв имени Джилл повредил систему, и теперь какая-то ее часть работала с перебоями.

– У тебя кровь. – Сказала Мэдди, когда они с Филлис выбрались наверх. Теперь, при ярком свете, она заметила: очки ученой разбились, видимо, при падении. И осколок стекла впился в щеку.

Филлис не почувствовала, как порой бывает, когда ранишься идеально-острым срезом, но теперь, проведя ладонью по запыленному лицу, разбередила ранку. С пропитанным кровью воротником ее лабораторного халата сделать было уже ничего нельзя, да и на Мэдди остались капли прощального привета Джилл, но открытую рану стоило подлатать.

– Да, нехорошо. Цветочки будут рады, а я – нет. Даже теперь не хочу дать им понять, что я тоже – потенциальная их еда. Нет, теперь – особенно.

Оранжерея пострадала больше, чем хотелось бы. Какие-то лампы взорвались, электрическое поле забора покосилось. Трава колыхалась, как море. Мэдди бросила взгляд, когда они проходили мимо: мясистые стебли напоминали ей пальцы или щупальца, жадно ищущие вслепую.

– Близко не подходи. Все они связаны с первым образцом. И теснее, чем ты думаешь.

– То есть, они гурманы-мясоеды? Каждый цветочек? Ясно-понятно.

Мэдди достала из нагрудного кармана кровоостанавливающий карандаш, но прежде, чем провести им по щеке Филлис, облизнула палец (что было рискованно негигиенично!) и провела им под глазом ученой (еще рискованней!), пытаясь стереть ту кровь, что уже успела размазаться по коже.

Филлис нахмурилась, злясь куда больше на саму себя, нежели на Мэдди. Слишком уж ты податлива, обругала она себя мысленно. Хоть и понимала: долгое одиночество, вот и всё. Потому и деловитые прикосновения Мэдди казались Филлис чуткой лаской.

– Если есть вывихнутые пальцы, не стесняйся сообщать. Вправлю, как на Земле еще делали. Будет больно, зато прикольно хрустнет.

– Откуда подобные навыки?

– Бандитское прошлое. Не все же время разграблять и угрожать. Учишься и такому.

Филлис мотнула головой, отворачиваясь, и пальцы Мэдди стекли с ее щеки.

– Одно предложение, bandida. Скажу один раз. Я знаю, где мы можем переписать наши личности, став невидимыми для сенатора. Это потребует времени, денег и убедительных аргументов. Я располагаю только последним. Однако, это все-таки возможность.

Мэдэлейн ухмыльнулась, не отрывая взгляда от царапины Филлис.

[Часть текста выпущена по соображениям цензуры согласно Федеральному закону от 05.12.2022 № 479-ФЗ]

Филлис разочарованно покачала головой: что за ребячество! Поразительно, что в такой рискованной профессии женщина столь легкомысленная дожила до ее лет. Махнув рукой, Филлис поспешила вперед, оставив Мэдди думать. Что же она еще могла поделать? Только положиться на теорию вероятностей, пожалуй.

Миновав оранжереи, девушки вышли в залу под куполом. Под ногами что-то хрустнуло, и Мэдди сперва подивилась, как это разрушения от Джилл докатились аж досюда. Потом вспомнила, что пострадали какие-то части системы – и кто знает, до каких капилляров дошли повреждения. Слишком многое стало теперь состоять из «лазеров», «полей» и прочих штук, прочных, только пока кто-то не отжал нужную кнопку.

А потом Мэдди посмотрела себе под ноги.

Кости, как романтично.

Она подумала о том, как завораживало ее дядю все мертвое. Ее отдали тому на попечение, надеясь, что он заменит ей отца. Некому стало делать это после смерти деда. Но нет, дядя только рассказывал ей о костях.

Ее саму все это оставляло равнодушной.