Глаза цвета неба. Книга вторая

Единственным, кто добавлял специй в мои пресные будни, оставался Алекс. Я приготовилась лететь в Турцию ещё в начале апреля. Сценарии, наброски костюмов, музыка и хореография, – всё было готово. К середине месяца ребята-танцоры из Украины и России, которых я нашла, уже ждали документы на рабочие визы. Но Алекс медлил. В своих многочисленных звонках и сообщениях он рассказывал мне о покупке дорогостоящего музыкального оборудования, о ремонте автомобиля компании, о каких-то контрактах, но ни слова не говорил о том, когда уже займётся оформлением документов для меня и команды. День за днём я ходила по кругу: Пойраз требовал немедленного приезда, танцоры интересовались сроками, а Алекс по делу ничего не говорил. Моя вера в темноглазого турка затрещала по швам.

– Сашья, я думаю, что ты могла бы уже прилететь, – вдруг объявил будущий работодатель, когда в очередной раз мне позвонил. – Тебе же надо будет встречать остальных, как боссу!

– Да, конечно. Я давно готова.

– Отлично! Только… – он сделал паузу, которая не предвещала ничего хорошего. – Не могла бы ты купить себе билет сама?

– В смысле? – злоба завибрировала в теле, но я постаралась сохранить видимость спокойствия. – Мы же договаривались?

– Да, знаю. Просто эти аудио-системы дико дорогие, и сейчас у меня нет возможности тратиться ещё и на билеты.

«Игра начинается», – подумала я и наигранно улыбнулась.

– Билет из России в Турцию не такой уж дорогой. Тем более, ты же рассчитывал свой бюджет, правда? Ты прекрасно знал, что билеты нужны будут и мне, и остальным танцорам. А ещё ты знал, сколько денег понадобится на наши визы и костюмы. Так ведь? Ты взрослый и ответственный человек, который не бросается обещаниями. Или я не права?

Алекс шумно вздохнул, явно раздумывая, что ответить.

– Конечно, ты права, – мягкий голосок обольстителя мигом куда-то исчез.

– Тогда на какое число мне смотреть варианты?

– Думаю, на первые числа мая. Подойдёт?

– Так странно… Мы договаривались, что в мае уже начнём работать, – я сделала вид, что готова расплакаться, – но теперь ты хочешь купить мне билет на май. А нам ведь ещё шоу готовить, репетировать, костюмы шить… И когда мы всё успеем?

– Ты профессионал. Я уверен, что к июню точно будет готово.

– Надеюсь!

Положив трубку, я вспомнила абсолютно все оскорбления, какие только знала. «Похоже, он решил тебя кинуть», – усмехнулось подсознание, и мне пришлось это признать. Слишком долго Алекс тянул резину, слишком долго увиливал от моих прямых вопросов, слишком странно он себя вёл. Всё вокруг шептало мне: «Дурочка! Так легко поверила!» Но сдаваться я не собиралась. Более того, я планировала победить.

Пятница, 13 мая 2016 года

«Жизнь – это цепь потерь. Ты теряешь молодость, родителей, любимых, друзей, удовольствия, здоровье и, наконец, саму жизнь. Ты можешь не принимать этого – и всё равно будешь терять». (Айзек Азимов, «Немезида»)

Последняя капля в кувшин моего терпения упала ровно три дня назад. Мы с мамой и сестрой выезжали за город, к озеру, потому что погода внезапно порадовала жарой. Все горожане понимали: долго это тепло не продлится, но всё-таки попытались урвать себе хотя бы кусочек. На берегу случился аншлаг. Машины, пледы для пикника, раскладные стулья, взрослые и дети, собаки, – всё пестрило разноцветным покрывалом рядом с кромкой кристально чистой воды. Банное озеро всегда было любимцем магнитогорцев, маня роскошными видами на горы, глубиной и круглогодичной прохладой. Когда-то, кстати, озеро называли «светлым» именно за прозрачность воды. Второе название водоёма «Якты-куль» с башкирского языка переводится, как «Светлое озеро», так его именовали местные долгие годы. Но по легенде в 1774 году мимо озера проходил Емельян Пугачёв со своим войском, сделав остановку возле воды ради банных процедур. Так озеро и превратилось в Банное.

Домой мы вернулись вечером. Уставшие и довольные. Весеннее солнышко ведь – самое желанное. Именно оно дарит веру в скорое избавление от курток и тёплых кофт и приближает долгожданный сезон шорт и маек.

Всё рухнуло в мгновение. Зазвонил мамин телефон, она ответила и сразу же переменилась в лице. Мы с Лизой поняли, что случилось непоправимое.

– Бабушка умерла, – поникшим голосом проговорила мама, положив телефон на полку в коридоре. – Тётя Таня звонила. Говорит, что похороны планируют на пятницу. Надо всё подготовить.

Мама за двое последних похорон в этой области успела стать экспертом. «Как же трагично это звучит!» Она чётко знала, куда бежать, какие документы заполнять, кому звонить, о чём переживать. Мама на постоянной телефонной связи с тётей устроила всё в третий раз, в то время как мы с сестрой пытались осознать происходящее.

Солнечная погода сменилась промозглым ветром и серым небом, яркие футболки – чёрными куртками и пальто. Людей в прощальном зале собралось не так много: то ли день рабочий повлиял, то ли холод.

Я безотрывно смотрела на бледную бабушкину кожу, но видела живой румянец на её щеках. Мне так хотелось подойти и шепнуть на ушко: «Баба Валечка, ну чего ты тут разлеглась посреди зала? Вставай. Пойдём домой». Я не плакала, то сжимая, то разжимая кулаки. «Это сон. Это точно сон. Ведь так же не бывает! Не со мной», – вертелось в голове. Я вспоминала, как несколько недель назад мы болтали на нашей кухне, уплетая вкуснейший бабушкин суп. Она рассказывала о своей работе в школе, нелёгком военном детстве и юности в землянке. Бабушка гордилась тем, что своими глазами видела Индиру Ганди вместе с её отцом Джавахарлалом Неру, которые проезжали по главной улице Магнитогорска на автомобиле с открытым верхом и приветствовали собравшихся зрителей, стыдилась того, что вместе с братьями и сёстрами девочкой воровала уголь прямо из грузовых вагонов и в деталях помнила запах и вкус еды из своего детства. «Как будто вчера разговаривали…»

Вся церемония отпевания прошла мимо. Моё тело вроде бы присутствовало, но душа выбрала какое-то более приятное место.

В катафалке вместе с бабушкой и сотрудниками ритуальной службы вновь оказались мы с тётей. По нашим щекам стекали обжигающие слёзы, а руки крепко сжимали ладони друг друга. Я часто моргала, старалась глубже дышать… Но зашторенные окна и гроб, упирающийся в колени, не давали ни единого шанса взять себя в руки.

– Ей там хорошо будет, – глотая солёные капли, улыбнулась тётя.

– Я знаю, – хлюпнула я.

«И кто придумал эту дурацкую традицию? Ну, зачем? Зачем бросать землю? Сердце же и так разрывается? Зачем продолжать резать по живому?» Пока остальные кидали горсти земли на опущенный в землю гроб, я пыталась унять собственные руки. Слишком уж сильно они тряслись. Я стояла чуть поодаль и никак не могла успокоиться. «Если я эту землю не брошу, значит, не поставлю жирную точку. Значит, не признаю, что это конец. А если хоть один человек не признает, может, и на небе ситуацию поставят под вопрос?» С места я так и не сдвинулась. Не хватило сил.

Три деревянных креста выстроились в ряд. Три близких человека теперь навсегда застыли на фотографиях. Три смерти так скоро прокрались в нашу привычную жизнь и изменили её до неузнаваемости.

Чёрный ворон присел на металлическую ограду, крикнул и сорвался с места. Люди с лопатами в руках разровняли третий холмик, перекинулись парой слов, кивнули нам и исчезли. Ветер шелестел лентами на венках, сушил слёзы. Судьба как будто смеялась где-то в кустах, видя пустоту в наших глазах.

Пустота. Её стало слишком много.

Суббота, 14 мая 2016 года

«Это ещё от зимней одежды, – мелькнуло в голове. – Летом будет легче. Летом всегда легче. Но к лету должно что-то измениться, иначе я до лета не доживу». (Евгений Гришковец, «Рубашка»)

«Алекс, привет! Мне нужно уехать как можно скорее. В конце марта я потеряла дедушку, а несколько дней назад умерла бабушка. Я не могу это пережить. Мне срочно нужно сменить обстановку!» – набрала я и, не перечитывая, отправила. Телефон мгновенно засветился.

– Sasha, merhaba[18 - Merhaba – (c тур.) привет, здравствуйте.]! – послышался из динамика голос Алекса.

– Привет. Ты прочитал моё сообщение?

– Да… Но дело в том, что собирать шоу-группу у меня сейчас нет финансовой возможности. Ты же помнишь, я рассказывал про дорогостоящую аппаратуру?

– Алекс! Если бы не ты, я уже пару месяцев работала бы в старом отеле вместе с людьми, которых хорошо знаю. Ты позвал меня к себе! Предложил хорошие условия! А теперь отказываешься?

– Сашья, милая, не кричи так. Я же не отказываю тебе в работе. Я просто сказал, что сейчас не могу позволить себе шоу-группу.

– Что ты хочешь сказать?

– Ты можешь приехать. Будешь жить на вилле, помогать мне с делами. А группу мы позже привезём.

– Они с начала апреля ждут! И когда мы репетировать будем? – крошечная надежда на будущее шоу окончательно погасла в глубине моей души.

– Мы всё решим, – непроницаемым тоном продолжал турок.

– И что за делами я буду заниматься?

– Будешь ездить со мной на встречи в отели, на заключение контрактов. Твоё знание русского языка мне очень поможет.

«Знание русского языка поможет заключать контракты в стране, где говорят по-турецки? Очень интересно».

– Думаю, что Пойразу это не понравится. Есть другие варианты?

– Что ж ты всё со своим пацаном нянчишься? – усмехнулся Алекс.