По когтю льва

– Чем могу быть вам полезна? – с готовностью шагнула она навстречу Алине.

«Свою полезную функцию ты уже выполнила, открыв дверь!» – подумала Алина и произнесла вслух:

– Спасибо, но я не к вам. Я к фрау Мищенко с третьего этажа. У нее, по всей видимости, неисправен звонок. Я точно знаю, что она должна быть дома. Мы с ней заранее оговорили этот визит. Извините за беспокойство…

Старушка разочарованно вздохнула – развлечения не получилось, и, закрывая дверь, хмыкнула:

– Пожалуйста! Хотя, кажется, вы уже не первая, кто посещает фрау Мищенко сегодня утром!

Пропустив мимо ушей замечание старушки, Алина поднялась на третий этаж. За дверью с табличкой «Мищенко» громко играла классическая музыка.

«Значит она все-таки дома! Неужели, не слышит звонков?» – Алина начала бесцеремонно, без пауз нажимать на кнопку. Никакой реакции.

Через пять минут, взведенная до предела журналистка, бросив в сторону двери: «Звезда! Ну, подожди, я напишу о тебе лестный отзыв!» – развернулась и пошла прочь. Чтобы немного успокоить нервы, она пошла бродить по магазинам, купила какую-то сумочку только потому, что у нее был точно такой же цвет, как у обивки ее «Жучка». Через час она опомнилась – пора забирать Миху из детского сада, и побежала в парковочный гараж за своей машиной.

Глава 3

Бонн, 1992 год

Алекс Кухарский чувствовал себя в копошащейся толпе блошиного рынка или, как ему уже стало привычней – фломаркта, как рыба в воде. Хотя уместней в данном случае: как блоха на немытой шее. Впрочем, действительно ли можно обнаружить «фло», то есть блох, на продаваемых вещах – это вопрос. Выглядят они вполне чистенько и прилично. В бывшем совке в расплодившихся «Секонд хэндах» за милую душу улетают. Да и в Германии наши соотечественники с превеликим удовольствием шерудят в горах штанов и блузок в надежде выудить что-нибудь с лейблом «Версаче», «Дольче и Габбана» или хотя бы «Босс». Но отнюдь не вещи и всяческая мишура привлекают внимание молодого мужчины, его взгляд целенаправленно шарит по рядам и направляется он только туда, где видит коробки со старыми книгами, бумагами, картинами. Большинство продавцов ему хорошо знакомы: еще бы, последние два года он не пропустил ни одного базарного дня. Это только непосвященным кажется, что торговцы стоят изо дня в день все с тем же барахлом. Конечно, многое зависает на недели и месяцы, но в этом случае «неликвиды» просто выбрасываются на помойку или раздаются задаром любителям «халявы». Притоки «старья» происходит регулярно. Так же, как течет жизнь и когда-то притекает к своему естественному концу, все оставшееся после завершившего свое бренное существование человека имущество перетекает в разные русла. Чаще всего – прямо на помойку. Но до этого по сусекам проходятся умельцы-специалисты с целью выудить что-нибудь ценное. Это, конечно, в случае, когда не имеется претендентов на наследство. С деньгами и драгоценностями все ясно. Но что касается других предметов обихода, тут уж отделить «зерна от плевел» дано не каждому. Понятно, что среди подобных охотников вряд ли найдется много профессиональных искусствоведов, поэтому в большинстве случаев, сгребаемое имущество выставляется в общей куче. И тут уж от удачи покупателя или коллекционера зависит – сможет ли он докопаться до рисунка великого Леонардо или прижизненного оттиска с гравюры Альбрехта Дюрера.