Впусти ветер

Не в силах начать говорить, я молча сел за стол. Она расставила тарелки с тостами и чашки с кофе и села напротив.

– Энн, нам надо поговорить, – наконец выдавил я. Сердце не билось, а скрежетало внутри. Я с трудом мог моргать.

Она бесшумно отодвинула чашку кофе, которую только что взяла в руки.

Её кофе пах безумием.

– Это из-за того, что я шлюха, да?!

Я не успел вставить ни слова.

– Мэри же тебе все рассказала. Конечно! Она к тебе первому бежит советоваться!

– Дело не в… «этом», – хотел возразить я, но Энн мне не дала. С каждой секундой она все больше выходила из себя.

– Конечно! Куда мне, какой-то потаскухе, тягаться с «мисс идеальность»!

Энн одним взмахом сбросила со стола все, что попалось под руку, и заревела.

– Энн, пожалуйста, послушай, – я решил воспользоваться паузой, – Дело же совсем не в этом! Просто… мы не можем. Я люблю Мэри.

– Конечно, все любят Мэри! Я вот меня… что со мной-то не так? – сквозь всхлипывания и рыдания бормотала Энн. – Скажи, что со мной не так? Я не красивая?

– Ну конечно же ты красива, и даже очень!

– Тогда в чем дело, почему мы не можем быть вместе?

– Энн, ну я же говорю – я люблю Мэри!

– Но Мэри нет тут! – прокричала Энн, совсем обезумев, – Она бросила тебя, ты забыл? И уехала черт знает куда, где наверняка спит с кем-то другим! А может даже и не с одним.

– Моих чувств это не меняет,  – попытался как можно спокойнее сказать я.

Энн, в приступе ярости, ничего мне не ответив, скинула со стола оставшуюся посуду и ушла в спальню, а уже через пару минут входная дверь стукнула под пронзительное «Ненавижу», адресованное то ли мне, то ли Мэри, и болезненно-резкая тишина воцарилась в моей квартире.

__________

Я закрыл глаза и просидел без движения около часа.

Думать совсем не хотелось, я просто наслаждался тишиной.

Потом встал и принялся разгребать погром, учиненный Энн.

***

Спустя два месяца, ответив на звонок с незнакомого номера, я услышан в трубке знакомый до боли голос Мэри.

– Угадай кто-о-о? – она казалась веселой и … счастливой.

Я посмотрел внимательней на номер. Он был местным. Значит, Мэри в городе.

– Даже и не знаю, кто это мог удостоить меня своим звонком!

Я был рад её слышать. Внутри меня будто прошелся бразильский карнавал. Я ликовал, но старался не выдавать своих чувств.

– Ну прости меня, я знаю, что ты очень переживал. Но так было нужно. Только так и никак по-другому.

– Как обычно.

– Ты же меня знаешь…

– Да, и поэтому не обижаюсь.

Вся эта беседа была скорее формальностью, ведь я знал Мэри лучше её самой и прекрасно понимал, что по-другому она просто не умеет жить. А Мэри, в свою очередь, давно привыкла, что я прощаю ей все выходки.

– Так, где и когда встречаемся, мне надо с тобой очень серьёзно поговорить, – в голосе Мэри чувствовалась взволнованность.

Прилив радости сменился во мне ужасом перед неизбежным разговором о том, что случилось между мной и Энн. Все эти месяцы я запрещал себе думать о той злополучной ночи. Глупо, но мне казалось, если не вспоминать, то можно было жить, как будто ничего не произошло. А теперь Мэри здесь, и нужно было как-то ей все рассказать. Но как? Не находя ответа на этот вопрос, я решил, что отложу признание до завтра. А пока, уже порядком натренировавшись, я просто запретил себе думать об Энн.

И мы с Мэри договорились о встрече на семь часов в парке.

__________

Еще издалека я различил её сияющее и до безумия мною любимое лицо. Она стояла вполоборота и пока не успела меня заметить, поэтому я мог себе позволить открыто любоваться ей.

Она где-то загорела. Ей очень шел золотистый оттенок кожи. Волосы стали совсем светлыми, и ветер играл ими, как ему вздумается, на что она даже не обращала внимания и ни разу не поправила их. Я аккуратно подошел к ней из-за спины. Дотронулся до её хрупкого плеча.

«Привет».

Она повернулась, на секунду приняв испуганный вид, и тут же засияла своей животворящей улыбкой. Её глаза окончательно утратили возможность измерить их глубину, и я падал в их небытие, добровольно отдавшись забвению.

– Я так соскучилась, если бы ты знал! – тихо сказал она и бросилась мне на шею.

«А вот как я тоскую по тебе, лучше не знать никому», – подумал я, и, забыв о существовании мира вокруг, прижал её к себе, как если бы боялся, что внизу пропасть и она вот-вот сорвется.

__________

Мы шли по аллее, и она без перебоя рассказывала мне о том, где была, как жила, что прочитала, с кем познакомилась, какие фильмы произвели на неё самое сильное впечатление, какие катаклизмы ожидаются в конце года и вообще в какие тартарары катится этот мир.

– На самом деле, я хотела поговорить о другом, – сменив тон, сказала она, когда мы устроились в укромном месте на лавочке.

– Да? И о чем же? – с замиранием сердца спросил я, боясь, что разговор может пойти об Энни, и тогда мне волей-неволей придется сознаться в случившемся между нами.

– Знаешь, я долго думала… о нас с тобой.

Я успокоился, поняв, что речь не об Энн. Теперь можно было расслабиться.

– И что же ты поняла? – задорно спросил я в противоположность её размеренному полушепоту.