707

707
Като Фальк

Конец декабря. Выпускник школы возвращается после дополнительных занятий на автобусе, вспоминая городские мифы. Но когда Мише остаётся пройти последние метры от остановки до своего дома, одна из историй оживает: возле заброшенного парка, в котором пропадают люди, гаснут все фонари и за спиной школьника появляется зловещий чёрный человек. Но фонари включаются, и пугающей фигурой оказывается новый сосед Миши. Мужчина рассказывает свою версию исчезновения людей в этом парке. Школьник чувствует, что сосед что-то недоговаривает, но может ли он быть причастным к исчезновению людей? И что делать, если легенды воплощаются в обычной жизни?

Като Фальк

707

«Jingle bell, jingle bell, jingle bell rock» – этот мотив вырывается почти из каждого магазина. Из других доносится голос Энди Уильямса под музыку, ритмом напоминающую вальс, а где-то заунывно поёт стихи Пастернака Никитин. На город опускаются сумерки и снег блестящей пудрой ложится на пальто, превращаясь в переливающиеся огоньками фонарей и гирлянд капельки.

– Ха-а-а-а, – протяжно выдохнул где-то за спиной знакомый голос, – нужно запретить держать детей допоздна в школе в декабре! Когда я буду ходить по магазинам и пропитываться атмосферой праздника?! Это жестоко!

Миша оглянулся на плетущегося сзади одноклассника, растрёпанного и уставшего после консультации, голодного и из-за этого злого.

– Жестоко будет, если ты забьёшь на подготовку, потом не сдашь экзамены, вместо аттестата получишь справку, из-за этого не поступишь в универ, не получишь работу, сопьёшься и повесишься в двадцать пять лет!

Артём растерялся и даже остановился, смотря в спину удаляющегося друга.

– Вот умеешь же ты поддержать в трудную минуту, – парень поспешил догнать Мишу.

– Ты не при смерти. А я не твоя сиделка, – Миша улыбнулся и остановился, едва не врезавшись в распахнувшуюся прямо перед ними дверь пекарни. Горячий пар клубами взвился к небесам, и в нос ударил пьянящий аромат горячих булочек с корицей и шоколадным кремом. Оба выпускника на миг застыли и каждый шумно сглотнул.

– Может по булочке и стаканчику горячего шоколада? – В голосе Артёма отчётливо звучала требовательная просьба, сопровождаемая урчанием пустого желудка. Миша тряхнул рукой и посмотрел на запястье: часы показывали девятнадцать тридцать две.

– Если поторопимся, то успеем на автобус.

За порогом пекарни оказалось тепло и сухо, на полу не было ни следа вязких мокрых сугробов. Большие деревянные полки и сияющие витрины отгораживали кухню от зоны торговли, от прилавка начинался небольшой зал с четырьмя-пятью столиками, расположенными у окон, а в дальнем углу стояла высокая пушистая ёлка, украшенная разноцветными игрушками и гирляндами в виде свечей. «Дух нового года добрался и сюда», – Миша стряхнул с пальто капли и пошел к ёлке, пока Артём выбирал выпечку. Что-то в этой ёлке смутно напоминало ему детство: не то её натуральность, не то игрушки, стилизованные под советское время, а может высокие фигурки Деда Мороза и Снегурочки, словно их вытащили из открытки восьмидесятых годов. Такие игрушки его мама каждый год доставала из коробки и позволяла маленькому Мише ставить на пол под ёлкой.

На столик рядом с ёлкой с грохотом опустился бумажный пакет с булочками и два стакана, мгновенно разрушая охвативший Мишу уют детских воспоминаний. От неожиданности Миша вздрогнул. Друг взял булочку, запихнул её в рот почти на половину и принялся пережевывать, мыча от наслаждения и удовольствия. Миша подсел за столик к однокласснику, взял свой стаканчик, отогревая замерзшие пальцы, и снова оглянулся на ёлку, засмотревшись на сказочных персонажей.

– Фы фо фъифифф?

– Что? – Миша перевёл взгляд на друга.

– Чё притих, говорю? – Артём проглотил большой кусок и запил горячим сладким напитком. – Оттаял после холода?

– А, – парень рассеянно огляделся и кивнул. Друг решил, что у Миши от учёбы закипел мозг и продолжил уплетать ещё парящую булочку, нахваливая кондитера.

Парень снова оглянулся на ёлку. Его сознание, словно вспышка боли в пояснице, пронзило воспоминание о колючих высоких ветках прямо над лицом, как с них свисали стеклянные игрушки. Когда Миша был маленьким, он любил пролазить под ёлкой, ведро с водой, в которое устанавливали ёлку, ложиться на пол и рассматривать дерево: хвоинки, веточки, ствол, провода гирлянд. Иногда ему особенно везло и он находил шишки. Это место под ёлкой, на полу возле раскалённой батареи было его личным порталом в мир Сказки. Конечно, не такими же значимыми были узоры на замёрзших окнах и змеящийся у балконной двери мороз, вплетаемый в дом с улицы, но они тоже казались ребёнку чем-то волшебным.

Вспомнив своё мистическое убежище, Миша впервые сам захотел поставить ёлку и украсить её, чтобы вечером лечь на пол и рассматривать хвоинки, веточки, провода гирлянд и переливающиеся огоньки гирлянд на стеклянных игрушках.

После воспоминаний о детском «убежище» на губах Миши осталась мечтательная полуулыбка. Артём с недоверием вскинул бровь, когда заметил отстранённый, непривычно тёплый взгляд одноклассника.

– У тебя мозги расплавились после консультации? – Парень собрал большим пальцем шоколадный крем с губ и облизнул его. От увиденного на лице Миши ностальгическое выражение резко сменилось на гримасу отвращения, и Артём громко рассмеялся. – Всё? Включились?

– Иногда я хочу тебя задушить, – Миша закатил глаза и отвернулся к окну. В следующий миг почувствовал на себе чей-то взгляд. Из-за барной стойки на него внимательно смотрел молодой человек с ярко-голубыми волосами и с пирсингом в нижней губе. Миша прищурился, рассматривая парня, а тот просиял и с радостным визгом выскочил из-за прилавка, приближаясь к столику.

– Миша! Это же ты!