Ваш «двухлетка»: как понимать и не потерять связь

На этапе освоения «Романа с миром» он набирает огромное количество опыта, информации, перерабатывая которые, его мозг созревает до нового этапа осознания, соотношения себя и мира – «Оказывается, далеко не всё в этом мире подлежит моему присвоению, далеко не всё я могу!» «До той высокой полочки» – раньше не было вообще понятия высокой полочки: что видел, то хватал – «а сейчас я вижу ещё и ту высокую полочку, и на ней стоит такая красивая красная вазочка, и в ней, например, ещё шоколадки лежат, и я не могу до неё дотянуться, да и мама не разрешает». «А вот мама дотягивается до этой полочки, и до этой красивой вазочки, и даже мама раздаёт шоколадки! Оказывается, что мама – это супер-объект этого мира» – пока объект, ещё не субъект отношений – «который может быть моей более умелой, способной частью: я вот ещё не знаю, как всем всё объяснить, а мама за меня объяснить может, и все меня поймут и сделают то, что я хочу. Оказывается: мама – незаменимая вещь для того, чтобы лучше и эффективнее уже более сложно управлять этим миром, который я исследовал». Соответственно, ребёнок опять кидается к маме и как бы становится менее самостоятельным – он пытается её ещё раз присвоить окончательно и начинает от неё очень много требовать.

В процессе этого требования ребёнок начинает встречаться с отказом. Он, конечно, от этого переживает, от этого расстраивается. Тут важно, как мама – отказывает или не отказывает. Некоторые мамы в этот период пытаются избежать любых эмоциональных бурь, успокаивать ребёнка, во всём ему потакать, и тогда он немножечко застревает в этой иллюзии всемогущества, о которой будет отдельная глава. И он учится всё лучше, всё больше мамой «крутить»: как-то манипулировать для того, чтобы этим миром управлять. Либо мама начинает требовать, подустав, чтобы он поддерживал полностью свой уровень самостоятельности – «Иди занимайся сам, отстань» – ребёнок чувствует, что теряет контакт, теряет управление, влияние на ту самую важную часть себя, которой является мама. И это тоже будет вызывать серьёзный конфликт. Так или иначе, оптимальное прохождение симбиотического кризиса – это когда Вы доступны ребёнку, и он постоянно к Вам обращается.

У него масса запросов на ориентирование в этом мире: что можно – что нельзя, что опасно – что безопасно, что хорошо – что плохо, что делать, если, а вдруг ещё с такими особенностями и деталями. Собака бежит – радоваться или бояться, трогать или убегать, проситься к маме на ручки; а такая собака большая, а вот такая маленькая, а эта лает, а эта виляет хвостом – начинает уже уточняться, усложняться картина мира, и со всем этим ребёнок обращается к маме. Мама в этот период незаменима, мама в этот период нужна и важна. Поэтому это не самое удачное время для длительных маминых отлучек или расставаний – когда Вы видите, что ребёнок вот так снова к Вам развернулся.

Некоторые мамы говорят – «Отлично, самое время быстренько отправить в детский сад». Но, как правило, это может оказаться таким «фальстартом»: Вы вроде пристроили ребёнка в детский сад, но он либо тотально болеет, либо орёт так, что у Вас всё равно не получается его там оставлять. Лучше всё-таки в районе 2 лет либо пораньше: пока ребёнок ещё в «Романе с миром» – в садике тоже много всего, что можно исследовать, и будет легче адаптироваться. Либо тогда чуть позже – когда хотя бы пик этого «симбиотического кризиса» вы уже прошли, и ребёнок некоторую опору на себя уже обрёл. Здесь же он становится очень чутким к тому, где мама находится, и если мама исчезает «по-английски» в это время, то ребёнок полностью бросает весь свой исследовательский инстинкт, перестаёт интересоваться внешним миром – прямая противоположность прошлому этапу, и начинает только контролировать её присутствие, потому что ему кажется, что он сам – такой маленький, каким он наконец себя осознал – может с таким большим, страшным, сложным миром не справиться.

Время сложное, время «турбулентное» – про то, как нам проходить конфликты в этот период ещё будем говорить. Но самая Ваша главная задача – это, с одной стороны, эмоциональная стабильность, надёжность: ребёнок может на Вас надеяться, Вы в любой момент не сорвётесь, не сбежите от него, он может обращаться со всей своей нуждой, может получать разный опыт. Не надо подстраиваться под все его «хныки», требования и «хочушки-нехочушки»: Вы можете говорить «да», можете говорить «нет», можете соглашаться либо отказывать – очень важно, чтобы Вы где-то просто были в доступе и давали эту обратную связь. Ваша эмоциональная стабильность делает возможным для ребёнка исследовать собственные чувства, которые именно в этом возрасте приобретают такую взрослую амплитуду, но пока ещё не тормозятся за счёт собственной нервной системы, ибо префронтальная кора головного мозга, которая управляет регуляторными механизмами, только-только готовится к запуску. И даже после того, как она в районе 2,5 лет начинает уже выполнять свои функции, она, тем не менее, ещё весьма незрелая, и в большой мере ребёнок тормозит своё возбуждение за счёт маминой помощи: за счёт того, что мама с ним разговаривает, за счёт того, что мама готова помочь ему утешиться, как-то потом – не сразу, обсудить ситуацию, и понять, интегрировать, вместить внутрь новый опыт, с которым он сталкивается – вот это всё сейчас мамины функции. Но и мама, с другой стороны, должна давать некоторую обратную связь, что есть «Я» – не просто всё время говорить «мы-мы-мы», а «я», «ты»: Ты и Я – мы строим отношения. Это будет создавать здоровое расхождение вас из вот этого симбиотического единства «МЫ», но ещё с Вашей поддержкой.

До 3 лет всё равно будут сохраняться Ваши «диадические отношения», Ваше единство психофизиологическое – и Ваше значение здесь очень важно. Но по мере того, как где-то Вы даёте ребёнку возможность попереживать свои чувства, и Вы здесь: никуда не ушли, не бросили, не отругали – Вы выносите его чувства, он начинает формировать собственные регуляторные механизмы. Ребёнок видит, что это не страшно: мама не испугалась его гнева, его слёз, его расстройства, что мир предсказуем: не то, что «то так, то сяк» – мама сказала, и так и происходит. Мама обеспечивает границы действиям, но она доступна: не агрессивна, не сердится, не отталкивает, но уже и не удерживает. У неё есть своё «Я» – она не всегда хочет то же, что и я хочу. Вот в этом процессе начинается выход из этого кризиса с постепенным отделением «Я» ребёнка от мамы.

Этап 20–30 месяцев – но опять же у каждого ребёнка по-разному – это этап «Рождения Я»: когда, как я говорю, «прорезывается», «проклёвывается» его «Я». Это уникальный момент – начало самоосознания ребёнка. Конечно, его личность, целостность этого «Я» будет ещё уплотняться, кристаллизоваться, оформляться, будут наводиться какие-то штрихи, глубина – это будет происходит в течение всей жизни. Но, тем не менее, вот этот первый момент очень важен для того, чтобы ребёнок почувствовал своё «Я». Для нас несложно увидеть, когда этот момент наступает, потому что в речи ребёнка появляется упоминание себя в первом лице.

До этого ребёночек может говорить о себе в третьем лице: Маша, Наташа, сыночек, мальчик – как его называете Вы, его окружение. И даже все попытки родителей в этот период озаботиться развитием речи, научить ребёнка говорить «я, ты» – разбираться в местоимениях, как правило, претерпевают фиаско. Потому что рождение «Я» идёт изнутри – это не просто слово: за этим словом должно возникнуть внутреннее самоощущение, и в один прекрасный день оно появляется. Но появляется оно вместе с пониманием того, что я имею свои границы, я отличаюсь в своих чувствах, желаниях, мотивах, намерениях от других людей – в первую очередь от мамы.

Это не так просто, потому что достаточно длительный период времени желания мамы и ребёнка базовым образом совпадают, особенно пока это касается потребностей младенца: он хочет кушать – у Вас приливает молоко, он хочет покакать – Вы просто счастливы ему помассировать животик и принять его прекрасные какашечки, потому что это означает, что Вы все будете благополучно спать ночью, а не бегать по квартире с коликами и бутылочками фенхеля. Но сейчас ребёнку нужно противопоставить свои желания, потому что «Я» – это не просто какая-то абстрактная концепция, это то, что моё «Я» подразумевает «Моё»: мои желания, мои вещи.

Всё это огромное поле для исследования не может быть без противопоставления, без возрастания определенного негативизма – соответственно, будет некоторая конфликтность внутри этой ситуации. Не нужно этого пугаться. Очень многие мамы воспринимают это болезненно – как вызов нашей любви, как вызов себе лично – «Он меня не уважает, он меня не любит, что-то изменилось: он стал плохим, я стала плохой…» Нет, всё нормально! Ребёнок вообще не может Вас не любить – ну, как минимум до завершения дошкольного времени – это его «встроенная опция»: он без этого выжить не может. Поэтому, даже когда он на Вас очень злится, сильно противостоит, когда всё на свете «нет!», он всё равно Вас любит. У Вас к нему могут быть разные сложные чувства – у него пока базовое чувство привязанности, базовой любви к родителю, так что у Вас есть фора по времени – используйте её.

Не берите это рождение «Я» на свой счёт – поддерживайте, понимайте. У Вас тоже есть «Я», и Вы это «Я» тоже имеете право проявлять. Это может вызывать конфликт – не бойтесь конфликта: прохождение кризиса без конфликта невозможно, но внутри этого конфликта появляются границы, личностные границы – мои и твои. Хорошо, когда в этот период Вы начинаете свои просьбы с местоимения «Я» – «Я хочу, чтобы ты сел за стол и скушал творожок». И Вы принимаете, что и он Вам что-то говорит. «Я не хочу идти на улицу. – Да, я понимаю: ты не хочешь идти на улицу, но там нас ждут качели» – Вы либо приглашаете интересом, либо ставите в известность: «Мы пойдём в любом случае: нам же сегодня нужно зайти в поликлинику или купить хлебушка. Ты как хочешь – в ботиночках или сапожках, справа или слева за ручку идти?» Чуть позже будем говорить о практических моментах преодоления этого негативизма, но возникает он уже здесь и сейчас.

В районе 30–40 месяцев следующая «волна накатывает» – ребёнок создаёт целостный образ себя в контексте внешнего мира. О чём это? Это о том, что ребёнок уже не просто совокупность каких-то импульсов: увидел, к чему-то дёрнулся, побежал, схватил мячик, бросил мячик – не понятно, где начало, где конец. Более того, до начала формирования целостного образа себя, ребёнок не очень хорошо может удерживать образы – образ мамы. Поэтому сепарационная тревога у детей до этого периода очень высокая: когда мама уходит, ребёнок не может удержать в своей памяти её образ достаточно долго – картинка стирается, образ стирается, стирается возможность устанавливать с ней внутренний контакт. У взрослых нет такой проблемы: муж уехал в командировку надолго, на месяц – Вы, конечно, о нём грустите, скучаете, но Вы можете о нём подумать, вспомнить, предположить, чем он занят, посмотреть на его вещи и воссоздать его образ внутри себя. Маленький ребёнок до определённого возраста не может этого, поэтому дети так уязвимы к травматике, если наша разлука достаточно длительна и если о маме в этот период не говорят.

Мама легла в роддом – частая ситуация, а родственники, которые с ребёнком остались, чтобы его не будоражить, чтобы он не плакал – потому что, когда про маму говорят, он скучает, он плачет – про маму просто не говорят. Говорят про птичек, про мультики, про что угодно, но не про маму. Для ребёнка это катастрофа, потому что образ мамы, от которого он полностью пока зависим, – ведь это матрица этого мира внутри него, этот образ внутренне распадается, он не может удержать его внутри себя.

А вот уже на этапе 30–40 месяцев память и мышление развиваются до такой меры, чтобы ребёнок мог образ мамы удерживать. Более того, появляется более сложный образ и себя, и мамы, и внешних объектов. Ребёнок может не только подумать: хороший или плохой, но уже может удерживать с этого возраста – после 2.5–3 лет, образ разны. Мама, конечно, добрая, она меня очень любит, но вот сейчас она на меня злилась, а там мы поссорились, а тут она расстроилась, но это всё ещё моя мама: она иногда бывает нежнее, иногда строже – у неё могут быть разные качества. Появляется такая целостность восприятия и себя, и мамы.

Также в этом возрасте ребёнок «вписывает» себя, находит своё место в этом мире. Раньше было иначе – раньше весь мир вмещался в него: он не отделял себя от внешнего окружающего пространства. Но вся та цепь событий, которая с ним происходила по исследованию мира, и возврат с Вами в симбиотический кризис, и рождение своего «Я» – всё это подводит к тому, что ребёнок ищет, а где же моё место: «есть мои игрушки, есть я, а где моё место?» Ребёнок начинает обращать внимание на систему вашей семьи: есть мама, есть папа – между ними есть отношения, есть одни отношения с мамой, другие – с папой, есть наша семья – мы все семья. Постепенно эти понятия начинают внутри ребёнка тоже формироваться.

Где-то в этот же период появляется базовое чувство времени, которого тоже изначально у нас нет. Ребёнок может начать оперировать понятиями «потом, тогда, сейчас, было» – это позволяет немного начать во времени ориентироваться, пока ещё очень слабо, но соотносить какой-то порядок действий, событий. Поэтому, когда Вы говорите: «Я скоро приду», то для него в этом возрасте это уже имеет некоторое значение, хотя «скоро» – понятие неясное. Если Вы говорите: «Я скоро приду: после того, как ты покушаешь супчик» – тут ему уже понятнее, спокойнее, он может ждать. Или «Ты помнишь, тогда ты бежал и упал? – Да! – Значит сейчас мы посмотрим под ножки, не забывай» – ребёнок уже это помнит. Либо «Помнишь, тогда тебе было неприятно, когда мальчик отбирал у тебя лопатку?» – ребёнок уже может соотнести с каким-то прошлым опытом сейчас текущую ситуацию – «Потом он тебе вернёт лопатку, давай сейчас поделимся» – мы уже имеем возможность с ребёнком договариваться. Он видит себя в контексте окружающего более здраво, хотя ещё и далеко не совершенно.

Вот такая эволюция восприятия себя, мира и мамы через эти ключевые этапы – это не все этапы, но это основные критические точки, через которые происходит развитие ребёнка в эти 2–3 года жизни. Говоря о развитии, я хотела бы заострить Ваше внимание на том, что это развитие происходит очень стремительно, очень быстро – высокая скорость требует высокого уровня мастерства управления этим процессом, а вот с этим сложно: ребёнок управляет собой плохо, а развитие происходит очень быстро. И развитие происходит на многих аспектах одновременно. Что это значит?

Ваш малыш до двух лет устроен чуть проще – у него развитие поступательное. Если он развивает свою крупную моторику: учится сидеть, то в этот момент его мозг не очень внимателен к развитию речи, скажем, и меньше внимания на этот аспект – всю энергию он направляет на развитие моторики. Потом ребёнок начинает говорить, лепетать – ну сейчас можно немного передохнуть: сидеть научились, ходить ещё рановато – больше внимания обращаем на уровень речи. Эти фазы идут параллельно, но одна выдвигается вперёд, другая может немножко проседать даже, либо остаётся на том же уровне – вот так поступательно мы в развитии движемся.

А вот уже подходя к двухлетнему рубежу, ситуация меняется – практически все функции запускаются в новом качестве, очень быстро развиваются одновременно. Можно представить себе, как до этого мы сидели и подбирали мелодию одним пальцем на фортепиано «ля-ля», а теперь мы взяли и вдруг начали делать аккорды двумя руками «та-да-да-дам» – это требует совершенно другого уровня внимания, координации пальцев, осознание многомерности звуков, которые одновременно издаются, новой гармонии между ними. И вот здесь, опять же, есть сложности, потому что пока у ребёнка не хватает оперативной памяти на эту координацию: всё развивается, а функции управления, регуляции ещё отстают в развитии – есть некоторый диссонанс развития. Из-за этого происходят «эмоциональные аварии», истерики, срывы, негативизм, сопротивление и масса других поведенческих симптомов, которые выражают это развитие.

Ещё есть такой аспект развития, как неравномерность. Нам было бы просто, если бы мы понимали: вот ребёнок с утра встал, наполнен энергией, сейчас научился этому – занимался развитием крупной моторики, потом мелкой, потом чем-то ещё… Ничего подобного! Есть «взрывные» моменты, есть моменты относительного затишья. Потому что, представьте себе: Вы вышли с ребёнком на улицу, на детскую площадку – всё более-менее спокойно, равномерно, ребёнок в состоянии баланса. И дальше он сталкивает на этой площадке с какой-то самой обыденной – любой, не важно какая она – ситуацией, которая запускает у него скачок развития. Например, мальчик отобрал у него лопатку, собачка соседки выскочила и сказала «гав», он залюбовался красотой снегиря на ветке – не важно, что, но в этот момент произошли какие-то набранные количеством качественные изменения, и он осознал, что вообще есть другие люди, другие мальчики – не только я. Это нам очевидно, но для него это может быть первооткрытием – у него всё время такие «великие географические открытия» внутри, и происходят они скачкообразно. А, следовательно, этот мальчик может у меня что-то отобрать, может быть агрессивным, но может быть и интересным – вот уже внутренний конфликт, который психика пытается решить. «Да, он, редиска такая, отобрал у меня лопатку, но у него есть интересная машинка, и меня всё равно к нему тянет», и при этом разворачивается что-то ещё – «я могу дать ему отпор». Всё это на уровне развития создаёт целые «взрывы», и такая ситуация строит множественные новые соединения между клеточками-нейронами – нарастают нейрональные связи, мозг ребёнка растёт быстро.

К чему это ведёт? На это нужна энергия. Попробуйте построить что-то, да ещё включите это под напряжение 220 – это требует много сил. Следовательно, ребёнок на такие «марш-броски» развития – он их не планирует, но они с ним происходят, случаются – тратит энергию, то есть вот уже упал уровень сахара в крови. И у ребёнка третьего года жизни достаточно часто бывают «эмоциональные аварии», связанные с чисто физиологическими факторами, изменениями на уровне биохимии. Он голодный, он злой – он не согласен теперь со всеми Вашими предложениями: ни гулять, ни уйти с прогулки, ни поделиться лопаткой, ни отстоять её обратно – пошла сложная реакция, потому что энергии не хватает. Да, он поест, поспит, успокоится – Вы «проварите» этот эпизод, он интегрирует все эти новоосознания: найдёт им место внутри своей психики. Происходит это в большей степени бессознательно, хотя Вы можете помогать ему: чем больше Вы с ним разговариваете, обсуждаете, описываете – не важно насколько хорошо, Вам кажется, он Вас понял – это помогает интеграции новых впечатлений и, соответственно, освоению этих новых возможностей. Но для мамы это может звучать как нонсенс – «Мы только что покушали, почему он опять хочет есть? Мы только что хорошо выспались, почему он опять хочет спать? Почему он устал, от чего тут можно уставать, ведь мы только что вышли на прогулку?» – тем не менее, эти скачки развития выбивают очень много энергии и вносят дисбалансы.

По поводу многоаспектности приведу метафору. В развитии ребёнка есть так называемые "сензитивные периоды" (как раз в возрасте 15–40 месяцев они происходят просто один за другим, а иногда и одновременно, накладываясь друг на друга). Это периоды, когда у ребёнка есть огромное вероятностное окно, в которое он затягивает массу информации от внешнего мира, и формирует тем самым некие новые возможности своего организма, мозга, психики, когнитивные функции и так далее. Как мы можем себе это представить?

Представьте, что в городе построили новый микрорайон, и сейчас нужно понять, где проложить электросети. Наш мозг – это электросеть, наша нервная система – это электросеть: наш мозг генерирует некоторое количество энергии, но он же её и потребляет – нейрональные соединения пропускают импульс, они загораются буквально как гирлянды новогодние. И всё это обеспечивается энергией, которую вырабатывает наша нервная система. Наш организм покушал, поспал, погулял, подышал – есть некоторые ресурсы организма, которые он вырабатывает, и которые тратит. Так вот если сравнить наш организм с городом, то вот в городе раз – и построили новый квартал = строится новая функция мозга. В этом квартале сначала включается полная иллюминация: там избыточное количество освещения, потому что нам надо понять, по каким улицам будет оживлённое движение, по каким улицам вообще никто не ходит – какие нейрональные связи задействованы. Это зачем нам нужно? Потому что опыт нашей жизни может быть совершенно разный – кто-то живёт в центре Москвы, кто-то бегает с копьём, охотится на тигра в лесах Амазонки – и это разный опыт.

Ребёнок чем-то пользуется, чем-то нет, но для того, чтобы суметь ко всему приспособиться – где бы он ни оказался, к чему бы ему ни нужно было бы приспосабливаться, и есть вот эта избыточность. И любой критический период – это как раз период этой избыточности, траты энергии. Всё, что окружает, вся среда – под бдительным вниманием нервной системы: она вся воспринимается, вся пересчитывается – это очень-очень большой расход. Со временем, когда мы переваливаем через пик возрастного кризиса, наш мозг уже может провести некоторую статистическую аналитику. Вот эти связи используются каждый день – каждый день мама водит чистить зубы: надо чистить зубы, мы чистим зубы – мозг учится чистить зубы. Но ситуация, когда у нас не было щётки, и мы чистили зубы пальцем, была только один раз – и этот опыт вообще не актуален. А какого-то опыта, который есть у индейцев Папуа, у нас вообще нет, и, соответственно, там нам «электроснабжение» этих связей не нужно. Поэтому начинается уже пересчёт: что-то демонтируется, что-то переходит в экономичный режим, и такой избыточный расход сворачивается – мы выходим из кризиса, уже перейдя на больший «автопилот». Всё мы исследовали – мозг просчитал, он уже берёт это как шаблон по умолчанию – мы выбрали этот шаблон через опыт. Я, конечно, утрирую – всё гораздо тоньше и сложнее. И таких запускаемых районов много, иногда они накладываются – и ладно, если такой запускаемый район один в городе, а если мы запускаем сразу 5-7-10, то это уже «ой-ой-ой» – сразу идут срывы, в том числе и соматические: ребёнок может начать болеть, если не хватает энергии – иммунная система тоже одна из «статей расхода».

Поэтому Вы должны понимать, что «турбулентность» возможна, нормальна, это естественно – будут какие-то срывы, небалансные моменты. Это не значит, что с Вами или с ребёнком что-то не так, это значит, что вы вошли в какую-то «зону турбулентности» и вам нужно как-то в ней стабилизироваться – как, мы будем говорить ниже – и выйти из неё, с пониманием, что же вы сейчас строили, построили и зачем это нужно.

Новые возможности, которые ребёнок осваивает, влекут за собой новые психологические вызовы для него. Потому что когда ты, например, понимаешь, что ты можешь не просто стоять рядом с мамой, а ты можешь куда-то бежать – это классно, ты начинаешь это исследовать. «Ух ты, я действительно могу бежать, у меня ноги бегут! Ух ты, мама может действительно за мной не успевать! О, я могу добежать до того интересного дерева, но, добежав до дерева, я вдруг понимаю своё полное одиночество: что мамы-то рядом нет, что я вообще-то могу убежать, но, убежав, могу и потеряться! А потом я вижу, что из-за этого дерева выходит собака с меня размером – ой, она может меня съесть, наверное?!» – то есть ребёнок чувствует свою всё большую и большую уязвимость – есть некоторые психологические вызовы. Да, я могу хотеть так много, но не всё мне можно, и я не знаю, как мне справиться с собой, потому что регуляторные механизмы ещё не работают. Соответственно, это будет определённой нагрузкой на психику ребёнка.

Здесь хочу сказать по поводу интеллектуального развития – про него будет отдельная глава, но тем не менее – современные родители часто стремятся именно к интеллектуальному развитию ребёнка, и даже преуспевают в нём: всяких методик «понаделали» очень много. Но я часто вижу ту же задержку в симбиозе в связи с тем, что интеллектуальное развитие ребёнка опережает его психологическое развитие и он слишком рано начинает понимать сложность этого мира, но не может с этим психически справиться. Где-то после 4 лет ребёнка настигает осознание темы смерти, но он об этом не думает, ему это неинтересно, он на это не обращает внимание, когда ему 2 года. Но если мы слишком стимулируем его развитие, то он может задаться какими-то вопросами, на которые его психика пока не готова давать ответы, не готова держать этот удар, выносить эту нагрузку. Для ребёнка это становится очень пугающим, очень сложным – это «не вмещается» в него, и вот он уже боится, и вот он становится робким, он тянется избыточно к маме, и вот ему не хватает энергии дерзновения: он ничего нового не пробует. Поэтому нам важно, чтобы мы нигде это развитие не форсировали, чтобы оно шло равномерно. Оно и так по возрастному периоду неравномерно по природной программе – не надо создавать искусственно ещё большую «турбулентность».

Возрастные кризисы сменяют друг друга – в первые три года жизни очень быстро и очень много. Чаще всего, возможно, Вы слышали про «кризис 3 лет», но на самом деле он не единственный. Есть «кризис года» – он связан со способностью ребёнка самостоятельно перемещаться и, соответственно, взаимодействовать с внешним миром – он идёт, пробует, делает, достигает, и он хочет это делать. Второй кризис – это «кризис 2 лет», появления «Я»: я могу не просто всем манипулировать, но есть тот, кто это делает, кто что-то хочет или не хочет. «Я» рождает ещё исследование «Моё» – тут всякая жадность появляется. И далее следует уже «кризис 3 лет», более нам известный – у этого «Я» возникает желание что-то делать самому: не просто действия, а «я есть и хочу сам».

У каждого кризиса свои сложности, свои задачи, свои вызовы. Очень важно понимать, что кризисы – как уровни игры: мы не можем перейти на 5-ый уровень, не пройдя все предыдущие – они идут один за другим. Иногда мы какие-то возрастные кризисы можем пропускать, «затирать». Например, мама вполне может сбить кризис года, избыточно озаботившись безопасностью ребёнка – не давая ему свободно перемещаться, не давая ему взаимодействовать с внешним миром: вот тебе игрушки, а кастрюльки трогать нельзя, вот ты сидишь в манеже, мы ходим за ручку отсюда досюда, но «шаг вправо, шаг влево – побег». Иногда забота о безопасности ребёнка заставляет нас его ограничивать в этот период. Очень важно понимать, что у годовалого ребёнка есть огромная потребность всё щупать, трогать, исследовать, и наша задача – просто сделать это безопасным. Я обычно рекомендую, как только ребёнок начинает лезть везде, – понятно, что может быть чревато какими-то небезопасными моментами, – чтобы мама села на попу на пол и посмотрела вокруг себя в каждой комнате, что видит её ребёнок: если это только ножки от столов и стульев, то этого мало для его развития, согласитесь. Что он из этого может трогать, а что здесь есть опасного, и я могла бы это предусмотреть – сделать что-то для безопасности: убрать мебель стеклянную или с острым углом, закрыть розетки. Но ребёнку нужны объекты для исследования. Поэтому Вы, конечно, увидите и контейнер с чистящими средствами, которыми Вы пользуетесь, и ребёнок тоже хочет ими пользоваться – это опасно для него, и Вы убираете всё это. Но ничто не мешает Вам купить ещё один контейнер и сложить в него 5–6 баночек, бутылочек из-под того же детского шампуня, кефирчика – с чем ребёнок может безопасно взаимодействовать, можете их даже регулярно мыть, если боитесь, что они пачкаются. И это будет то, с чем ему можно играть. Да, Вы не дадите ему играть с посудой, которая на плите, потому что она может быть горячей. Но Вы можете оставить ящик, в котором лежат кастрюли, крышки, сковородки, с которыми можно играть. Да, Вы уберёте ножи, но Вы оставите ложки, которыми можно черпать крупу из той самой кастрюли. Ребёнок хочет всё исследовать, ему нужно это. Более того, на протяжении этих первых лет жизни практически любое действие ребёнка продиктовано не его дурной натурой, не его какой-то вредностью или бессознательностью – оно продиктовано природным механизмом развития. Если Ваш ребёнок начинает делать что-то – это повод задуматься, что ему это надо. Но если оно небезопасно, нарушает Ваши какие-то личные границы, то надо придумать: не здесь – где, не так – как, не сейчас – когда – найти безопасные способы удовлетворения этой потребности, которые будут помогать ребёнку развиваться. Если Ваш ребёнок с завидной регулярностью – я наблюдала это тысячи раз на занятиях в группе – например, лезет на стол, на стул, на какой-нибудь шкаф, на окно – они в определённый момент лезть начинают. Что делают мамы, снимая: «Ай-яй-яй, это опасно, не ходи туда!» – две секунды – ребёнок снова лезет туда. Мама его опять ругает, но он снова лезет, и в конце концов мама срывается, кричит, шлёпает – делает что-то, за что ей потом стыдно – ребёнок ревёт, но продолжает снова лезть к окну. Вот если ему нужно лазить, то Ваша задача – придумать где, когда, в каких условиях это можно делать. Делаете какую-то «лазалку», покупаете детский спортивный комплекс, строите из домашней мебели и регулярно с ним там лазаете под Вашим присмотром – как-то безопасно, положив на пол мат, подушки или что-то ещё. Ваша задача – продумать безопасность. Но всё, что ему хочется делать, он должен делать.

Ну и соответственно, если мы не проходим какой-то кризис, то, когда открывается это потенциальное следующее окно, следующий возрастной кризис, то не пройденные подтягиваются сюда же, представляете! И так кризис – это огромная нагрузка, а тут получается двойной или тройной – сразу все. Некоторые мамы на этапе кризиса 2 лет пытаются тоже как-то от него уйти, потому что конфликтность с ребёнком, которая возрастает в этот период, им не нравится. И, в принципе, в 2 года Вы можете все его «хочушки» удовлетворить, а Луну с неба он ещё не догадался попросить. Но однажды Вы придёте к тому, что он и её попросит – и конфликт всё равно будет. Но, не тренируя его способность проживать фрустрацию, проживать конфликт, Вы уводите его от нарабатывания тех регуляторных механизмов, которые помогут ему пережить в 3–4 года, когда он поймёт, что есть Луна в небе, и он тоже её хочет, этот фрустрирующий опыт – потому что в любом случае никогда и ни за что это не получится. Поэтому убегание от кризисов ведёт только к усугублению их амплитуды и глубины тяжести.

Кризис всегда индивидуален по времени для каждого ребёнка, потому что даже морковки на грядке растут по-разному, а люди – тем более. Разная генетическая предрасположенность, разные типы темперамента, разные условия – не смотрите на других детей – разброс будет примерно около полугода. Даже те этапы, про которые мы говорили, будут относительно условными – Вы видите, там большой промежуток времени в них заложен: где-то в это время Вас настигнет. Примерно 3–6 месяцев – эта синусоида, по которой мы проходим с ребёнком в период возрастного кризиса: начинаются предвестники, начинается чувствительность, потом пик, когда всё сложно, и постепенно всё легче начинаем справляться – свои регуляторные механизмы уже нарабатываются, и ребёнок из кризиса постепенно выходит. Где-то в целом на это уходит около 6 месяцев. В этом плане действительно сложно, потому что год, два, три – если учесть, что полгода это может длиться, то они прям сильно «накрывают» – Вы почти не успеваете «вынырнуть и подышать». Очень важно, чтобы Вы не ушли в перманентный конфликт. Ребёнку нужна Ваша поддержка, ему нужно проходить опыт безопасно – это значит с поддержкой любящего, заботливого взрослого – только тогда будет успех.

Физическое развитие

Здесь мы будем говорить про развитие крупной и мелкой моторики. Что это такое? Зачем это нужно? И как это развивать?

Ребёнок раннего возраста целиком и полностью существо в первую очередь телесное, материальное – его мышление, эмоции, психика, высшие психические функции развиваются именно на основании развития тела. Поэтому если мы будем стремиться только к интеллектуальному развитию, у нас ничего не получится хорошего – важно, чтобы ребёнок развивал тело. Его исследование мира в эти годы зависит именно от развития моторики и развития органов чувств. Благодаря этому он получает от внешнего мира информацию, которая и ложится в основу его дальнейшего интеллектуального и когнитивного развития. Конечно, эти процессы происходят параллельно. Но, чтобы Вы прониклись тем, насколько важно развитие моторики, я приведу Вам пример, как это всё взаимосвязано.

Достаточно часто сейчас родители и педагоги жалуются на то, что дети, которые приходят в школу, в принципе, умеют читать, но читают очень плохо – в смысле, не хотят читать, устают быстро, читают с ошибками, или прочитав текст достаточно быстро, хорошо сдав технику чтения, они не могут удержать смысл этого текста, пересказать его или составить по нему план. И кажется, что это всё совсем-совсем не про моторику. Но как показали определённые исследования учёных, которые смотрели деток с нарушением чтения, – оказывается, у многих из них плохо развиты мышцы шеи. Казалось бы, при чём тут шея? Мы же про читать, про высшую психическую функцию человека: возможность распознавать символы и присваивать им значение – но не всё так просто. Если кто-то из Вас имел опыт попыток читать в автомобиле, который движется по бездорожью, то Вы представите себе те ощущения, которые испытывает ребёнок при чтении, если у него недостаточно сформированы мышцы шеи. Помните: когда всё время прыгаешь, у тебя шея как раз в разных направлениях движется, и это мешает фокусировке зрения, и, соответственно, быстро начинает болеть и кружится голова – читать совсем не хочется. Никто из нас не любит читать на заднем сиденье джипа, который едет по бездорожью – это практически невозможно: мы быстро от этого утомляемся, и этим заниматься мы, соответственно, не очень склонны. Дети устроены точно так же. И это только один из аспектов. Такое же значение имеет и развитие руки – не только «пинцетный захват», но и в целом возможность управлять руками и ногами, согласованность всех движений, распределение последовательности действий рук и ног, управление своими мышцами и их укрепление – всё это имеет огромное значение для разных аспектов жизни, не только для того, чтобы ребёнок стал спортсменом, хорошо бегал, прыгал.

Развитие носит целостный характер, хотя и включает разные аспекты, но это целостный процесс – как оркестр. Во многом то, как ребёнок управляет своим телом, является неким «дирижёром» тех остальных видов развития, которые мы будем рассматривать. Поэтому без моторики ничего не получится, без моторики ребёнку сложно – с ослабленным тонусом либо с гипертонусом будут разные сложности. Почему ребёнок маленький так много хочет двигаться? Потому что развитие тела – это основа развития его мозга и всех остальных более сложных функций.

Крупная моторика

Крупная моторика – это всё, что мы делаем телом, руками, ногами, головой, шеей – это крупные наши мышцы. Важное значение имеет не только возможность выполнять некое действие, но и координировать эти действия между собой. И очень важно умение строить цепочки последовательности движений. Так, например, многие нарушения письма связаны с тем, что у ребёнка плохо работают те отделы головного мозга, которые управляются пространственными представлениями: вверх-вниз, далеко-близко, широко-узко – с тем, как он управляет своими мышцами в этом плане, а также с двигательным планированием.

Мозг ведь простраивает любое движение – это сложный алгоритм последовательности действий мышц. И если в выстраивании последовательности есть нарушения, ошибки, недоработки, если ребёнок затрудняется в этом, то потом Ваш школьник будет сидеть перед тетрадью – он в принципе умеет писать, но ему трудно выстроить последовательность: с чего начать, что делать, в каком порядке. А закладываются эти основы именно у детей того возраста, о котором мы с Вами говорим.

Научившись поддерживать баланс при прямохождении, ребёнок начинает усложнять свои движения. Каким образом? Первое – это научиться держать равновесие, и это не так просто. Я говорю всегда родителям о том, что ваши дети учатся ходить, падая. И для ребёнка падать не менее важно, чем ходить. Потому что именно в тот момент, когда ребёнок падает, его мозг получает информацию об ошибках тех посланий, которые были направлены к мышцам, связкам, вестибулярному аппарату, в результате которых произошло падение. И таким образом, пройдя тысячу падений, вырабатываются статистические данные, благодаря которым мозг, уже не совершая эти ошибки, может поддерживать человека в его прямохождении. Поэтому не бойтесь падений Ваших детей. Ваша задача – обеспечить безопасное пространство, где ребёнок будет учиться ходить.

Но вождение за ручки, вождение всякими сложными способами, хождение в ходунках – это не помогает ребёнку. Это дезориентирует его мозг, потому что это не часть его системы – он начинает падать, но он не упал: Вы его там за руки держите. По сути Вы являетесь тем координирующим органом, когда вываживаете его за ручки, который, с одной стороны, позволяет всё познать без прикладывания усилий, – а это потом сказывается весьма существенно на мотивационной системе, с другой стороны – внимание ребёнка, когда Вы его ведёте, всё где – в ручках: за маму держаться, мамой управлять, а не в ножках, которые куда-то встают, а должны тренировать свою мускулатуру: наступать всей стопой, не ходить на цыпочках, на пяточках и т. д. Опять у ребёночка в сензитивный период чувствительности к тому, что и как должно строиться, – как в том образном описании подключения микрорайона: тут должны везде лампочки загореться, а тут только в ручках получается, а ножки просто как-то подставляются – опять опыта не получилось.

То же самое происходит, когда ребёнок упал, а его быстро сразу подхватывают. Да, возможно у Вас возникает вторичное чувство «нехорошо, не доглядела – ребёнок упал», но он уже упал, всё случилось – дайте его мозгу посчитать этот опыт. Да, не надо уходить в другую комнату попить чаю, но дайте ребёнку полежать 20 секунд, скажите: «О, ты упал» – констатируйте факт – «Давай, тебе помочь?» – и подходите. Даже если он как-то так совсем упал – «О, вдруг разобьётся!» – благодаря центру тяжести в попе не так часто дети рискуют разбиться в этом возрасте. И даже если мы посмотрим на рекомендации парамедиков – если уж произошло какое-то серьёзное падение, то подхватывать тоже нельзя, потому что можно сместить что-нибудь жизненно важное и сделать только хуже. Но в большинстве случаев нет таких экстремальных ситуаций. Просто потихоньку поднимите ребёнка, но дайте ему просчитать этот опыт.

Это была «прелюдия» про прямохождение – на самом деле, это касается всего. Я часто вижу, как избыточно мы помогаем детям при освоении крупной моторики, и это совершенно лишнее. Потому что им нужно приложить эти усилия, расстроиться и стараться – когда прям так хочется, и когда наконец получится и будет счастье. Но если ребёнок не приложит это количество усилий, он не сможет получать это счастье автоматически сам.

Опять же, падения в раннем возрасте нужны, чтобы тело наработало опыт группирования. Если тело не группируется, то оно падает как попало, а это может быть чревато уже в более взрослом возрасте. Многие взрослые, в итоге, не умеют падать: они выставляют конечности и ломают их – это опасно. И порой взрослым тётям-дядям приходится учиться этому на каких-то занятиях восточными единоборствами, например. На ипподроме тоже сначала учат правильно падать с лошади, прежде чем на ней ездить.

Поэтому с ребёнком нужно быть рядом, как-то его страховать. Но если Вы его руками страхуете – например, он у Вас залезает на спортивный комплекс, и Вы всё время будете его держать, то он будет переходить тот рубеж, когда он сам может, потому что, благодаря Вам, он может больше. Но, с другой стороны, он и не будет сам контролировать себя – брать на себя ответственность и контроль за свою безопасность, и когда Вы уберёте руки, он рискует упасть.

А ребёнок, которого не страхуют, – ему всё равно хочется залезть на эту штуку, но больше чем на одну ступеньку он пока не может – будет тренироваться X времени до того момента, пока он не окрепнет, не сформирует все связки, мышцы, вестибулярку и работу мозга, чтобы справляться с этой ступенькой. И тогда природная программа скажет: «Вообще вау!», и ему захочется на вторую – и он залезет на вторую. Будет бояться, тренироваться на первой, на второй – потом появится третья, и так постепенно он сформирует ту базу, которая позволит ему безопасно справляться со всеми лесенками комплекса или с чем-то ещё. Но когда мы делаем это всё нашими руками – я видела много детей, которые позволяют себе встать, раскинуть руки и упасть назад, потому что они уверены, что сзади есть мамина рука, которая всегда будет ловить. И это небезопасно – в какой-то момент Вы были в туалете, а он залез и упал. В какой-то момент Вы просто не рассчитали: Вы вышли в парк на шпильках, а он удрал и залез на лесенку, с которой он не может слезть, и Вы в шпильках не можете залезь и его оттуда снять – во избежание этих ситуаций не форсируйте развитие ребёнка. Да, конечно, хочется, чтобы он скорее стал ловким, смелым и умелым, но не нужно. Поддерживайте, ободряйте, стойте рядом, чтобы если он всё-таки «чебурахнется», то чтобы он «чебурахнулся» Вам в руки. Но давайте ему опыт чувствовать своё тело, надеяться на своё тело, рассчитывать на своё тело и управлять своим телом.

После прямохождения ребёнок начинает залезать, подпрыгивать и балансировать – усложнять те движения, которые он уже освоил. Также маленький ребёнок начинает укреплять мышцы, стремясь переносить достаточно тяжёлые вещи. Опять же, если мы не форсируем ребёнка, у него есть встроенная система безопасности – он не будет поднимать то, с чем он не в состоянии справиться, то, что может ему повредить. Он будет поднимать что-то достаточно грузное и как-то это тащить, и класть, и отдыхать, и пробовать снова – это для него как тренажёрный зал. Потенциально тренажёр может дать слишком большую нагрузку, но, если Вы садитесь и понимаете, что не можете это поднять, так Вы и не поднимаете, и снимаете лишние «блинчики» со штанги. То же самое делает ребёнок – не надо его сильно от этого уберегать: он сам себя вряд ли повредит. При чём это длится недолго.

Но желание переставлять тяжёлые предметы, предметы мебели перетаскивать – это не только развитие крупной моторики. Для ребёнка это ещё развитие ощущения того, что он может влиять на этот мир. Он жил всю жизнь в этой комнате, а теперь он может её изменить, может переставить этот стул в другое место! Это про возможности своего «Я», это очень серьёзное исследование, которое толкает его к развитию многомерности.

Нужно понимать, что где-то до 2.5–3 лет руки и ноги у ребёнка пока не действуют автономно друг от друга. Это Вы уже можете руками делать что-нибудь такое, а ногами – другое. Когда Вы идёте, Вы об этом не думаете – Вы думаете о том, что Вы несёте хрустальную чашку в руках. У ребёнка так пока не получается в этом возрасте – он направляет часть своего внимания на то, как он ставит ноги, половину своего внимания на то, что он держит, несёт или делает руками. Поэтому он делает это всё немного более неуклюже, иногда более медленно, иногда он поторопился, и у него что-то из рук упало – и это не потому что он невнимательный, а потому что ресурса внимания просто не хватило. Это трудная задача, нужная – ребёнок хочет это делать. Но Вы должны понимать, сколько ему это стоит, – это требует высокого уровня концентрации внимания. Поэтому параллельно с Вами поболтать либо услышать какую-то Вашу нотацию или ценные указания – это может оказаться невозможным: либо ребёнок всё бросит, сядет на пол и заплачет, либо он что-то упустит – чаще всего Ваше рассуждение.

Полезные упражнения