Франциск Сананго

– Это что, коньяк? Или гречишный мед?

– Гречишный, ага. Гречишный мед наших высот! – весело отозвался Дракон. – Предпочитаю пить его из тонкого фарфора. Неси-ка сюда ваш японский сервиз.

Пока Лиля рыскала по шкафам, в ее голове то и дело вспыхивали вопросы: «Что за послание? Откуда он знает про сервиз? И если он сам такой древний, то, интересно, какова его мама?».

– С мамой скоро познакомишься, – заверил ее Дракон, когда Лиля, наконец, вернулась на террасу, победоносно держа в руках бархатную зеленую коробку. Дракон откупорил бутылку, поднес ее к пасти, что-то нежно туда пробормотал, дунул, свистнул – и принялся неспешно разливать густой напиток по чашечкам.

«А ведь на чашке его портрет! Как будто с него писали. Вот бы Саша это видел!», – изумилась Лиля.

– Предупреждаю, мед наш горьковат. Вкус для тебе непривычный, но, ничего, справишься. Салют! – торжественно рявкнул «Дедушка», приглашая ее чокнуться с ним. Затем он элегантно зачерпнул языком содержимое, и по его чешуе снова побежала радужная рябь.

Лиля сделала маленький глоток. Вкус и правда был странный… слишком странный. Последовав примеру Дракона, она проглотила содержимое залпом.

Около получаса они сидели молча. Уже стемнело, и Лиля наблюдала, как сквозь Дракона просвечивают огоньки кораблей. Застрекотали цикады. Этот стрекот постепенно нарастал, пока не заполнил все пространство, переходя в гул высоковольтных проводов. По ее телу побежал электрический ток. Не прошло и нескольких секунд, как он сковал ее тело настолько, что она не могла даже повернуть головы.

Дракон глубоко вдохнул, что-то тихо пророкотал на выдохе, и запел. Сначала он пел медленно. Его голос был таким высоким, что, казалось, не может исходить из этого большого чешуйчатого тела; потом преобразился в мягкий баритон и зазвучал так, будто успокаивал ее, как ребенка, выманивая наружу ее потаенные чувства, уговаривая их проявиться. Когда Дракон перешел на бас, его песня зазвучала как громкие повелительные заклинания, а затем снова взлетела в фальцет. С каждой секундой Лиля все сильнее чувствовала, как эта песня, словно огненный скальпель, рассекает окутавший ее туман.

Лиля не заметила, как силуэт Дракона исчез, и она оказалась окружена разноцветными огнями, которые сияли все ярче и кружились, складываясь в разные узоры. Она не могла определить, открыты или закрыты ее глаза: несколько раз подняла и опустила веки, но не заметила никакой разницы.

Дракон издал протяжный, высокий звук, и огоньки сложились в Змею, сияющую всеми цветами радуги. Змея вихрем устремилась к Лиле и ворвалась в точку между ее бровей.

«Привет, Мама!», – услышала она голос Дракона.

«Где мама? А, главное, где он сам?». Лиля сфокусировала взгляд и увидела его. Дракон подмигнул ей и тут же устремился вверх, оставив за собой след, подобный хвосту кометы. Песня становилась все громче и настойчивее. Она подхватила Лилю и увлекла ее по этой сияющей тропе.

«Как на американских горках. Только сейчас мне почему-то совсем не страшно», – удивилась она.

Полет прекратился так же внезапно, как и начался.

Перед ней было огромное дерево. Его крона раскинулась так широко, что распространялась далеко за пределы ее поля зрения. При этом Лиля не могла не заметить, что пределы эти значительно расширились.

От Дерева исходил ясный золотистый свет. Он был пронизан музыкой, и все вокруг – листья, птицы, цветы– двигалось ей в такт. У ветвей кружились полупрозрачные существа. Некоторые из них напоминали тех, чьи образы она уже встречала: ангелы, мифические звери всех цветов и размеров – большие, как горы, и маленькие, как песчинки. Но были здесь и те, кого она не то что никогда не видела, но и вообразить не могла. Змеи с головами леопардов носились по воздуху, как петарды; русалки с большими, узорчатыми крыльями покачивались на ветвях. Вараны с головами гномов деловито шныряли между корнями, полируя их своими ирокезами.

Лиля опустила взгляд и обнаружила, что сидит на огромной ветке. У ее ног цвел пышный белый лотос. От легкого бриза его лепестки затрепетали, и она расслышала: «Привет, милая».

– Привет! Я так рада тебя здесь видеть! Ты – единственное знакомое мне лицо. Все остальные прекрасны, но они такие странные! Скажи, пожалуйста, где я?

– Ты в саду Дерева Света, – прошелестел Лотос. – Добро пожаловать!

– Привет! – раздалось с другой стороны.

Перед ней стояло небольшое деревце, похожее на Грунта из «Стражей Галактики», только вместо головы на его угловатом теле было большое квадратное зеркало.

– Надо же, Лотос с тобой заговорил! – трескучим подростковым голосом сказал Зеркальный Грунт. – Обычно он так занят своими делами, что слова из него не вытянешь, – вдохнул он. – А мне было бы очень интересно с ним поболтать!

– Какими делами? – Лиля снова посмотрела на Лотос. Казалось, никаких дел он не делал. Он просто рос.

– Его работа – вытягивать грязь из нижних миров и превращать ее в белоснежный цветок. Это его способ поддерживать свет Дерева. По сути, работа у нас у всех одна, только специальности разные.

– А ты кто? Какая специальность у тебя?

– Я – репортер! – приосанившись, сообщил Зеркальный Грунт. – Я запечатлеваю дух тех, кто сюда попадает, и показываю отражение Дереву. Для нашего мира такое фото – что-то вроде вашего удостоверения личности. Хочешь, запечатлею тебя? – спросил он, нетерпеливо переминаясь на своих тоненьких ножках.

– Ну, давай…

Грунт приблизился. В его голове-зеркале замелькали, закрутились, засверкали крохотные частицы – и, наконец, сложились в образ. На темном фоне Лиля увидела силуэт девочки. Ее лицо было закрыто руками.

– Уффф. То-то я так устал, обрабатывая твое отражение! Столько тяжести и печали… Как ты вообще здесь оказалась?

– Меня привел Франциск Сананго.

– Сам Дедушка Сананго? – от удивления Зеркальный Грунт присел, и по его голове-экрану побежали какие-то зигзаги. – Ну, ему виднее! В общем, я передам твою фотографию, куда следует. Дерево будет ждать тебя. Ты почувствуешь его зов.

– В смысле – ждать? Я не собираюсь никуда уходить. Уверена, для меня здесь тоже найдется работа!

– Конечно, найдется. Но не сейчас. Ты пришла сюда не сама, а по тропе, которую проложил Дедушка. Это значит, что ты не сможешь долго выдержать вибрацию нашего мира. Чтобы оставаться здесь столько, сколько захочешь, тебе придется самой проложить сюда путь. Твой дух – он указал на изображение, – должен открыть глаза! Ну вот, кажется, все. Прости, мне пора бежать. Желаю удачи!

Он сложил у груди свои ручки-веточки, оттолкнулся и взлетел, скрывшись в листьях золотой кроны.

– Мой дух должен открыть глаза… Значит, они закрыты?

Ответ пришел мгновенно. Перед ней развернулась картина: холодное, темное зимнее утро; она стоит и смотрит в яму, бросая горсть земли на гроб. «Я не хочу жить!», – кричит голос внутри нее.

Золотой свет исчез, и Лиля обнаружила, что стремительно падает. Пространство скручивалось в воронку, тьма сгущалась. Теперь Лиля видела, что воронка сплетена из огромных черных змей. «Он тебе говорил, что умирает, а ты даже слушать не стала!», – раскрыв оскаленные пасти, шипели они. «Ты его предала, поэтому он умер!». «Ты больше никогда с ним не встретишься!».

– Кто вы? – задыхаясь, спросила Лиля.

– Смотрите-ка, она нас не узнает! – шипение змей наполнилось злорадством. – Ты сама нас так раскормила! А теперь добровольно в наш мир пожаловала!

Змей становилось все больше, казалось, они заполнили все пространство. «Ом мани пеме хунг», – с трудом прошептала Лиля, но свист ветра заглушил ее слова.

– Даже не пытайся! Здесь тебе никто не поможет! – шипели змеи. – Ты хоть понимаешь, что сделала, когда сюда сунулась? Ты предала всех своих Учителей, нарушила все обещания. Ты сама обрубила связь с ними. Как тебя только угораздило?

– Меня привел Дракон…

– Ну и где сейчас этот твой Дракон? Думаешь, ему есть до тебя дело? Это ж надо быть такой дурой!

С каждой секундой Лиля чувствовала, как падение лишает ее сил, как ядовитое шипение змей парализует ее волю.

«Мне отсюда не выбраться… ну и ладно», – подумала Лиля, и в тот же момент услышала звук. Он походил на звучание труб и раздавался не извне, и внутри нее. Она чувствовала его вибрацию в солнечном сплетении. По мере того, как Лиля прислушивалась к звуку, он усиливался, наполняя ее силой и как будто собирая заново. Когда звук вырвался за пределы ее тела, туман вспыхнул темно-фиолетовым светом, и змеи, зашипев так, будто им всем разом наступили на хвосты, исчезли. Падение прекратилось.

Из воздуха соткался Дракон. Он раздул щеки и фыркнул «Шуууххх!», выпуская из пасти фонтаны брызг. Их разноцветные россыпи заполнили пространство, распространяя вокруг освежающий цветочный аромат и рассеивая следы кошмара. Перед ней зажглась яркая, полная Луна.

***

Лиля обнаружила себя на террасе. Напротив восседал Дракон – в том же обличии, что и до начала путешествия. Разве что теперь сквозь него просвечивали не корабли, а звезды.

Лиля глубоко вдохнула. «Какая свежесть! Так бывает только после весенней грозы». Дракон протянул ей бокал минеральной воды с кусочком лимона.