Опасность сближает

Эх, влюблённых убеждать в чём-либо – бесполезное дело, наверное.

– Он может казаться хорошим, а на самом деле он… – всё-таки начинаю я, но осекаюсь, когда вижу, как Арина реагирует на звук на её телефоне и прямо при мне там что-то смотрит. – Он… – да блин, невозможно просто. Подруга даже на паузы не реагирует, улыбается там чему-то чуть ли не блаженно. – Ты слушаешь меня? – с нажимом взываю.

– Что? – вздрагивает от моего чуть повышенного голоса Арина, вот только на меня совсем короткий взгляд бросает. – Да, слушаю, продолжай, – снова по-дурацки улыбается, глядя в телефон и нажимая там что-то.

Такое выражение на её лице можно увидеть редко. И все эти случаи, так или иначе, связаны с Давидом.

– Он тебе пишет? – раздражённо интересуюсь, но даже мой тон Арину не смущает.

Скорее наоборот, она решает, что мой вопрос – отличный поговорить о её обожаемом Давиде. Глаза у подруги аж загораются, когда довольно сообщает:

– Добавился в друзья и пролайкал мне фотки.

Вот чёрт… Значит, не просто посидел с ней немного, гад. Может, ещё и встречаться с ней собирается? Попользовать и бросить?

Вот урод.

– Он это назло мне делает, – не выдержав, говорю как есть. Арина смотрит на меня с недоумением и недоверием, а потому приходится, вздохнув, хотя бы немного пояснить: – Мы повздорили слегка, вот и решил позлить.

Наверняка ведь спросит про детали. А о них я говорить не хочу. Сама даже не знаю, почему. Какая-то у нас вчера была совсем уж из ряда вон выходящая ситуация. Даже на ложь смахивает – если уж честно, из нас двоих Давид куда больше выглядит умеющим драться.

Но Арина про детали не спрашивает. Правда, от этого не легче, потому что она с явной обидой поджимает губы и вообще кажется задетой.

– То есть ты думаешь, что я сама по себе не могу ему нравиться? – спрашивает чуть ли не враждебно.

Вздыхаю. В своё время я пощадила её чувства и не стала передавать слова Давида про «не в его вкусе», зная, что для подруги вопросы внешности – больная тема, самооценку шатает из стороны в сторону из-за того, что в начальных классах коровкой дразнили за вес. Сейчас Арина похудела, хотя тоже не назвать стройняшкой – как будто это вообще важно? Увы, для неё да. Потому и заводится враз, когда слышит хотя бы намёк о том, что выглядит как-то не так. Даже если этот намёк только ей и слышится.

– Я не это имела в виду, – мягко уточняю, правда, уже даже не представляю, что дальше сказать.

Кажется, убеждать у меня не особо получается. Зря только завела этот разговор. Лучше бы Давиду высказала потом наедине, нашла бы момент и подход. В конце концов, его можно пошантажировать тем, что иначе о вчерашнем разболтаю.

– Вик, я понимаю, что у тебя сейчас тяжёлый период, но не лезь, ладно? – уже чуть ли не грубит Арина, бабушку припоминает. – Я сама здесь разберусь.

Типа я тут просто на Арине эмоции срываю. А, ладно, ничего не достигну всё равно. Лишь вздыхаю и выдавливаю:

– Ладно, проехали.

Не надо было вообще всё это начинать.

Впрочем, похоже, Арина не собирается переваривать наш странный разговор: окунается в телефон, даже печатает что-то. Они теперь и переписываться начали?

И почему меня это так задевает? Да, подруга у меня ранимая, но тоже не маленькая девочка уже, за себя постоит, если что.

Просто поговорю с Давидом для самоуспокоения, ведь мне надо убедиться в его мотивах. Ну и дать ему понять, что бесполезно через Арину меня доставать.

****************************

Поговорить с Давидом не удаётся. Нет, серьёзно, он обламывает меня даже в этом – за перемену исчез куда-то. Нет ни его, ни его вещей.

С одной стороны, это не такой уж облом. Проблема решилась сама собой: спокойно сажусь с Ариной, как и обычно. Но с другой… Вот с чего вдруг Давид просто взял и молча свалил?

Не то чтобы меня волнует его успеваемость или сам он, уж точно нет. Сама не знаю, с чего вообще задаюсь такими вопросами. Просто уже настроилась на противостояние, видимо.

Зато Арина явно беспокоится, причём не скрывает этого. Ни передо мной, ни, судя по всему, перед Давидом: пишет ему.

От этого я и сама почему-то в странном нетерпении ёрзаю по стулу, подавив совершенно идиотское желание заглянуть к подруге в экран. К счастью, она этого не замечает.

– Не онлайн… – вздыхает почти с отчаянием.

Причём с таким явным, что оно, кажется, и меня накрывает слегка. По крайней мере, начинаю мысленно прикидывать, куда это Давид делся. Далеко не факт, что просто так свалил.

Но озвучиваю я именно это, причём как можно более небрежно:

– Забей, просто решил прогулять.

– Не думаю, у него планы были после пар, – поджимает губы Арина. – Точнее, у нас, – добавляет уже иначе, чуть тише и смущённо.

М-да, я смотрю, преуспел этот Давид. Уже свидание назначил моей подруге? Или что там за планы у них были?

В голову лезет жестокая мысль – возможно, таким образом он и отыгрывается на мне. Сначала обещал Арине приятное времяпрепровождение, зажёг её общением и добавлением в друзья; а теперь молча свалил и игнорит. Знает, что ей будет больно. Если так, то это низко – мстить мне через подругу. Тем более, за что мне вообще мстить? За то, что спасла?

– Значит, такое у него отношение и к тебе, и к планам каким бы то ни было. Я же говорила, что он поверхностный, – уверяю подругу шёпотом: чтобы не мешать преподавателю, ну и чтобы другие нас не слышали.

Сама не знаю, к чему эта тактичность. Может, просто не хочу лишний раз выбешивать его и в противостояние вступать – а ведь ему наверняка передадут мои слова. А может…

Если честно, я не так уж уверена в своих словах. Более того, в груди стрёмно тянет плохим предчувствием. Я как будто даже волнуюсь за этого придурка. Всё-таки он убедительно мне вешал про опасных влиятельных типов.

Арина вот вообще не реагирует на мои слова. И на преподавателя тоже – порывисто поворачивается всем корпусом к парням, сидящим сзади:

– Ребят, Давид говорил что-то перед уходом?

– Да особо нет. Из окна смотрел долго стоял, потом довольно резко взял вещи и ушёл, – охотно делится информацией Матвей. Кажется, и сам не против обсудить. Не только Арине кажется, что уход Давида нетипичен… – Решительный у него был вид. Кто-то из парней спрашивал, всё ли нормально, Давид как-то отрешённо ответил, что да и что ему просто надо уйти.

– Надо? – задумчиво цепляется за это слово Арина. – Может, какие-то дела возникли. Ладно, спасибо.

Ну а я цепляюсь за совсем другие слова… Про окно. С каких это пор Давид меланхолично долго стоит перед ним и пялится вдаль? Не то чтобы я его прям хорошо знаю, но готова поклясться, что это ему как раз не свойственно.

Увидел там что-то? Кого-то?..

В какой-то момент, прямо во время пары, ловлю себя на идиотском и в то же время непреодолимом желании самой посмотреть в окно. Разобраться, что там не то Давид видел и куда в итоге делся.

Как назло, мы с Ариной сидим в среднем ряду. Ничего не видно. Только если привстать – и то не факт, лучше подойти к окну чуть ли не впритык, чтобы лучше весь двор видеть.

И, клянусь, я была готова вот так по-дурацки это сделать в разгар пары, если бы не вовремя прозвеневший звонок. Только он и избавил меня от этого позора. Уверена, каждый из участников диалога о Давиде сразу бы понял, что на меня нашло.

Но на перемене я всё-таки прохожу к окну как бы невзначай. Даже повод придумываю: сажусь на подоконник разговаривать с ребятами с первой парты ближайшего к окну ряда. А сама в это время посматриваю из него, проверяю, что не так.

Вроде бы всё так. Ну, кроме моего состояния странного. Оно-то как раз сильно не в порядке, раз голову себе забиваю непонятно чем. Давид – тот ещё чокнутый и вредный засранец, и причины его поступков могут быть самыми разными. Логику большинства из них я наверняка никогда не постигну.