Опасность сближает

– Это ни к чему, – отбросив всё это, озвучиваю суть.

Давид игнорирует моё возражение. Не только не комментирует, а даже в лице не меняется. Словно я промолчала просто.

– Где твой байк? – только и спрашивает. – Ты же на нём ехала.

Передёргиваю плечами. Уж упоминать о том, что я шифруюсь перед бабушкой, точно не стоит.

– Здесь нет подходящей парковки, оставила неподалёку, – к счастью, в голову сразу приходит объяснение.

Ну и пускай тут парковка вполне себе нормальная. Просторная, двухуровневая, на разный транспорт. Давид на это мог и не обратить внимания.

– Идём? – видимо, не обратил. Но менее наглым от этого не стал.

– Иду, – жёстко поправляю я, а потом, не выдержав, со вздохом спрашиваю: – Давид, давай начистоту: ты чего привязался?

Почти уверена, что придумает что-то. Ну или скажет, что вчера увидел меня с другой стороны, приплетёт что-нибудь, вместо того, чтобы как есть сказать. А как есть наверняка простое – после моего вчерашнего эффектного появления и внезапного отказа от его «благодарности» ему захотелось меня в постель уложить чисто из принципа.

Вот и помогай после этого людям.

Давид мнётся слегка, а затем вдруг выдавливает неохотно:

– Ты вчера спасла меня не просто от случайных мудаков, а от мудаков влиятельных. Теперь опасаюсь оставить тебя одну.

Хм… То есть, это было неслучайное нападение? Этот парень кому-то перешёл дорогу?

Хмурюсь, переваривая. Почему-то не думала, что те мудаки могли знать Давида и прижать намеренно его. Но пусть даже так и пусть они злопамятные и обидчивые, как меня найдут? Во вчерашней экипировке я и за парня могла сойти. Волосы тоже убраны были.

– Я могу за себя постоять, – заключаю с большей уверенностью, чем чувствую на самом деле.

– Вик… – тяжело вздыхает Давид. – Без байка они тебя никак не пробьют и ничего о тебе не узнают. Им и в голову не придёт, что это могла бы быть ты. А байк… Не стоит недооценивать обиду этих ублюдков.

К чему он клонит? Мне надо избавиться от мотоцикла?

Пффф. Пусть лучше сам избавиться – от паранойи. Сомневаюсь я, что опасность такая уж есть. Даже тюнингом заняться повода не вижу, как и номера менять.

– Они не могли запомнить номера.

– Всегда есть риски, – с нажимом возражает Давид.

Кажется, он это серьёзно.

Значит, вовсе не из-за внезапного интереса ко мне как к девушке так цепляется. Сама не знаю, к чему эта мысль. И уж тем более плохой идеей оказывается выпалить:

– Слушай, без обид, но защитничек из тебя так себе. Целуешься ты лучше, чем дерёшься.

Никаких обид у Давида и вправду нет. Скорее, наоборот, лыбится довольно. А я ведь и без того успеваю пожалеть о своих словах, зачем вообще про поцелуй ляпнула?..

– А ты наоборот, – нахально заявляет этот невыносимый тип. Внезапно так, с вызовом явным, на который я тут же по-дурацки вспыхиваю. – Давай так: пока я не закрою тему с этими ублюдками, буду за тобой присматривать, – между тем, спокойно добавляет Давид.

Усиленно глушу в себе идиотские возражения, что вообще-то и целуюсь я хорошо, просто с ним даже не хотелось. Нафига это доказывать?

Чёрт… Ещё и мысль про «доказывать» рисует совсем уж лишние картины в воображении, а взгляд сам собой падает на губы Давила. Мимолётно, конечно, тут же отвожу, возмутившись самой себе. Надеюсь, хоть он заметить не успел.

И вообще, в смысле я целоваться не умею? Вчера этот тип зажимал меня так, будто это самый важный и кайфовый поцелуй в его жизни. И реакции у него очень даже явными были. Я ведь чувствовала, как завёлся… Там не почувствовать вообще невозможно было.

– Давай лучше ты будешь меньше боевиков смотреть и придёшь в себя наконец, – всё-таки заставляю себя заговорить, усиленно прогоняя из головы лишние мысли. – Твоя помощь мне не нужна. И если даже до меня доберутся, я справлюсь лучше, если буду одна, чем если буду отвлекаться, чтобы тебя защитить.

Грубо? Да, знаю. Сама не представляю, откуда это желание задеть Давида, снова напомнить ему о неумении драться. Просто пусть не выпендривается.

На этот раз он мрачнеет. Хмурится, шаг ко мне делает, причём будто наступает.

– Не наглей, а, – раздражённо бросает, сверля меня тяжёлым взглядом. – Я и без твоей защиты вчера бы справился, да так, что тема была бы закрыта.

Не, я, конечно, понимаю, что вид у Давида сейчас вполне себе грозный и он ни разу не шутит. Но… Божечки, я просто не могу удержаться от смеха! Вспоминаю его вчерашние вялые трепыхания и прямо пробирает на хохот.

Вот ведь самомнение! И вправду думал, что в одиночку всё решит? Нет, серьёзно?

Я бы даже посмотрела на это. Недолго, правда, – что поделать, я сердобольная. Но чёрт… Этот красавчик и в самом деле считает себя пупом Земли. Так забавно, что даже жаль, что я быстро вчера разобралась.

Давид мрачнеет ещё больше, ещё суровее становится, пока я смеюсь. Прям чувствую волны его недовольства, почти даже гнева. Или без почти?

– Извини, – сквозь смех выдавливаю я, – это правда смешно.

– Теперь я вспомнил, почему ты меня бесишь, – чеканит Давид.

И у меня вдруг как-то сам собой смех прекращается. Эта презрительность в его голосе… Словно холодной водой окатывает. Так неуютно становится сразу, ещё и обидно почему-то. Хотя и без того знала, что не по душе этому типу, это взаимно всегда было и меня особо не волновало.

Откуда эта пустота внутри? Чтобы я хоть немного придавала значение мнению этого придурка?..

– А я и не забывала, почему ты меня, – огрызаюсь раздражённо.

Давид смеряет меня чуть ли не уничтожающим взглядом. Будто я сейчас конкретно так нарываюсь, а не говорю вполне себе очевидное, ещё и после него.

– Нахрен тогда полезла вообще? – полыхает взглядом, режет тоном. Но тут же презрительно усмехается, взгляд отводит и продолжает спокойнее, уже толком не обращаясь ко мне: – А пофиг, с кем я разговариваю? Больно мне нужно твоё мнение. Посчитаю нужным – буду тереться поблизости.

Не думала, что я такая обидчивая, что внизу живота сворачивается тугим комком, а к горлу поднимается тягучая горечь. Я-то полезла, чтобы спасти этого придурка, а вот целовать он ко мне зачем? Уж это вряд ли можно оправдать внезапными порывами защитить меня от обидевшихся ублюдков.

Нет, нормально вообще? Он ещё и предъявляет мне за то, что его спасла. Утырок неблагодарный.

– И я подам заяву за преследование, – почти спокойно реагирую вслух лишь на другие его слова.

– У нас такой статьи нет, – насмешливо парирует Давид.

– Найдётся, – рычу, тут же разворачиваясь и направляясь к своему мотоциклу.

Этот урод одним своим видом выскреб из меня всё хорошее настроение. А ведь оно было… Уже даже собиралась универ прогулять. Теперь на это энтузиазма не хватает – чем вообще займусь тогда? Как-то не тянет ни на что.

Несколько раз оборачиваюсь по пути – Давида не видно. Не посчитал нужным тереться поблизости? Или всё-таки внял, что мне его хилая защита нафиг не нужна? Как и его присутствие в моей жизни. Максимум в универе терпеть готова.