Развитие личности

Развитие личности
Карл Густав Юнг

Философия – Neoclassic
Карл Густав Юнг (1875–1961) – швейцарский психолог, психотерапевт, философ, социолог и культуролог – один из выдающихся ученых ХХ столетия, ученик Зигмунда Фрейда, основоположник аналитической психологии и психотерапии, основатель и президент Швейцарского общества практической психологии.

Фундамент для развития целостной личности и наиболее полного раскрытия всех способностей во взрослом возрасте закладывается в ранние годы жизни. Поэтому Юнг, считавший индивидуацию главной целью второй половины жизни, не мог оставить в стороне проблемы детской психологии и воспитания и посвятил им значительную часть своих исследований.

В настоящий сборник включены лекции под общим названием «Аналитическая психология и воспитание», доклад «Развитие личности», прочитанный Юнгом в венском Культурном союзе, – о влиянии детских травм на дальнейшую индивидуацию, статьи «Брак как психологическое отношение», «О конфликтах детской души», «Одаренный ребенок» и другие работы.

Карл Юнг

Развитие личности

C. G. Jung

?BER DIE ENTWICKLUNG DER PERS?NLICHKEIT

(the full contents of Gesammelte Werke Band 17)

© Walter Verlag AG, Olten, 1972

© Foundation of the Works of C.G. Jung, Z?rich, 2007

© Перевод. А. Чечина, 2023

© Перевод. А. Анваер, 2022

© Издание на русском языке AST Publishers, 2024

* * *

Предисловие редактора

Личность как выражение целостности человека Юнг считал взрослым идеалом, сознательное воплощение которого посредством индивидуации является целью развития человека во второй половине жизни. Именно изучению этой цели Юнг уделял основное внимание во всех своих последующих работах. Очевидно, что в детстве и подростковом возрасте формируется и прочно утверждается эго, а потому любое описание индивидуации не будет полным без психологической характеристики раннего периода развития, когда происходит становление личности.

В настоящий сборник вошли очерки и статьи профессора Юнга по детской психологии и образованию, и главными среди них следует считать три лекции о связи смежду аналитической психологией и образованием. Юнг полагал, что психология родителей и педагогов имеет величайшее значение для взросления детей и развития человеческого сознания, особенно когда речь идет об одаренных детях. Он подчеркивал, что неудовлетворительные психологические отношения между родителями способны оказаться подлинной причиной детских психогенных расстройств. Редакция поэтому сочла уместным включить в состав настоящего сборника статью Юнга «Брак как психологическое отношение», а также – чтобы увязать воедино проблемы детства с проблемами индивидуации взрослого человека – очерк «Развитие личности», который дал название всему тому.

Очерк «Развитие ребенка и воспитание» публикуется под таким названием впервые, а ранее публиковался в виде стенограммы четырех лекций по теме «Аналитическая психология и образование» в журнале «Труды по аналитической психологии». Поскольку по своему предмету эта лекция существенно отличается от трех других, сам Юнг не включил ее в состав сборника «Психология и образование» (Psychologie und Erziehung, 1946), куда вошли остальные лекции. Нужно отметить, что автор добавил в стенограмму лекции существенное дополнение (пар. 106) о выявлении архетипических образов в детских сновидениях. Более подробное разъяснение этой темы содержится в опубликованных в частном порядке стенограммах семинаров Юнга.

В целом автор значительно перерабатывал тексты лекций (стенограммы) и журнальных статей перед книжной публикацией, поэтому в настоящем сборнике читатель, уже знакомый с ранними изданиями приведенных работ, наверняка найдет для себя много нового и, хочется надеяться, составит достаточно полное представление о взглядах профессора Юнга на детскую психологию.

    Л. Юнг-Меркер

I. О конфликтах детской души

Предисловие ко второму изданию

Подготавливая настоящий материал к новой публикации, я принял решение не вносить никаких изменений и оставить его таким, каков он есть. Хотя с тех пор, как это небольшое исследование впервые увидело свет в 1910 году, наши представления были значительно переосмыслены и расширены, последующие изменения, полагаю, не дают право считать взгляды, изложенные в первом издании, принципиально ложными. Вопреки обвинениям, которые не раз выдвигали против меня в определенных кругах, фактическую ценность сохранили не только приведенные здесь наблюдения, но и сами воззрения. Тем не менее ни одна теория не может считаться всеобъемлющей, ибо в ней всегда преобладает определенная точка зрения. Позиция, отстаиваемая в этой работе, – позиция психобиологическая. Данный подход, естественно, не является единственно возможным; также существует множество других. Так, в соответствии с духом фрейдовской школы, описанный ниже фрагмент детской психологии можно было бы рассматривать с чисто гедонистической точки зрения, понимая психологический процесс как движение, направляемое принципом удовольствия. Главными мотивами оказались бы тогда желание и стремление к воплощению фантазий наиболее приятным и, следовательно, наиболее удовлетворяющим образом. Или, вслед за Адлером, мы могли бы трактовать тот же материал с точки зрения принципа власти, психологически столь же легитимного, как и принцип удовольствия. Можно было бы применить сугубо логический подход и продемонстрировать развитие у ребенка логических процессов. Наконец, можно было бы подойти к этому вопросу с точки зрения психологии религии и обратить внимание на самые ранние зачатки представлений о Боге. Я довольствовался тем, что придерживался промежуточного курса, а именно психобиологического метода наблюдения, не пытаясь подчинить материал тому или иному гипотетическому ключевому принципу. При этом я, безусловно, не оспариваю правомерность таких принципов, ибо все они заложены в нашей человеческой природе; но только одностороннему специалисту придет в голову провозглашать универсально значимым эвристический принцип, доказавший свою ценность в рамках конкретной дисциплины или индивидуального метода наблюдения. Именно в силу существования множества возможных принципов сущность человеческой психологии не может быть полностью постигнута с помощью какого-либо одного из них. Мы можем понять ее только как совокупность отдельных проявлений.

Основная гипотеза, выдвинутая в этой работе, заключается в том, что сексуальный интерес играет немалую роль в зарождающемся процессе детского мышления. Эта гипотеза не должна встретить серьезных возражений. Противоположному утверждению, несомненно, противоречили бы многие явно наблюдаемые факты. Кроме того, представляется крайне маловероятным, чтобы фундаментальный инстинкт, имеющий столь кардинальное значение для человеческой психологии, не давал о себе знать в детской психике с самого начала.

С другой стороны, я также подчеркиваю значение мышления и важность формирования общих понятий для разрешения психических конфликтов. Из нижеследующего должно быть ясно, что первоначальный сексуальный интерес лишь в переносном смысле стремится к непосредственной сексуальной цели; его главная задача – развитие мышления. Будь иначе, конфликт можно было бы разрешить исключительно через достижение сексуальной цели, а не через посредничество интеллектуальных представлений. В последнем случае, однако, напрашивается вывод, что инфантильную сексуальность не следует прямо отождествлять с сексуальностью взрослых, поскольку сексуальность взрослых не может быть полноценно заменена построением понятий и в большинстве случаев удовлетворяется только реальной сексуальной целью, а именно данью нормальному сексуальному функционированию, взыскиваемой самой природой. В то же время по опыту мы знаем, что зачатки детской сексуальности могут привести к подлинному сексуальному функционированию – мастурбации – в случае, если конфликты остаются неразрешенными. Процесс формирования концептуальных представлений, однако, открывает для либидо канал, способный к дальнейшему развитию, которое, в свою очередь, обеспечивает его непрерывную и активную реализацию. При определенной степени конфликта отсутствие понятий действует как препятствие, толкающее либидо обратно к его первоначальной сексуальности, в результате чего эти начатки достигают пика развития преждевременно. Так порождается инфантильный невроз. В частности, одаренные дети, чьи умственные запросы формируются гораздо раньше в силу свойственного им интеллектуального предрасположения, подвергаются серьезной опасности преждевременной сексуальной реализации, обусловленной подавлением того, что родители и учителя назвали бы неподобающим любопытством.

Приведенные соображения свидетельствуют о том, что я не рассматриваю мышление исключительно как временную функцию сексуальности, которая видит определенные препятствия к своей реализации и потому вынуждена перейти в мыслительную функцию. Выделяя в детской сексуальности зародыши будущей сексуальной функции, я также различаю в ней семена высших духовных функций. В пользу этого говорит тот факт, что инфантильные конфликты могут быть разрешены через процесс формирования концептуальных представлений, а также то обстоятельство, что даже во взрослой жизни следы инфантильной сексуальности остаются семенами жизненно важных духовных функций. То, что взрослая сексуальность вырастает из этого поливалентного зародышевого предрасположения, не доказывает, что детская сексуальность – это «сексуальность» в чистом виде. Посему я оспариваю идею Фрейда о «полиморфно-извращенной» детской предрасположенности. В данном случае речь идет просто о поливалентном предрасположении. Если бы мы исходили из формулы Фрейда, то в эмбриологии нам пришлось бы говорить об эктодерме как о мозге, ибо из нее в конечном счете развивается мозг. Но, помимо мозга, из нее развиваются также органы чувств и многое другое.

    К. Г. Юнг
    Декабрь 1915 г.

Предисловие к третьему изданию

С момента первой публикации данной статьи прошло почти тридцать лет. Однако она не только не изжила себя, но, напротив, пользуется все большим спросом у публики. В некоторых отношениях, конечно, эта работа не устарела, во-первых, потому, что в ней представлен простой набор фактов, которые наблюдались неоднократно и везде оказываются практически одинаковыми; во-вторых, потому, что она описывает нечто, имеющее большое практическое и теоретическое значение, а именно характерное стремление детской фантазии перерасти свой «реализм» и поставить «символическую» интерпретацию на место научного рационализма. Это стремление, очевидно, является естественным и спонтанным психическим явлением, которое по данной причине не может быть сведено к какому-либо «вытеснению» вообще. В своем предисловии ко второму изданию я особо подчеркнул это обстоятельство, и мое упоминание о нем не утратило своей актуальности и сегодня, ибо большинство специалистов по-прежнему свято верит в миф о полиморфной сексуальности ребенка. Теория вытеснения до сих пор сильно переоценивается, в то время как естественные особенности психической трансформации соответственно недооцениваются, если не игнорируются вовсе. В 1912 году я подверг эти особенности обстоятельному исследованию, но даже сейчас нельзя сказать, что они нашли понимание у психологов. Надеюсь, данный скромный и основанный на фактах отчет побудит читателя к размышлениям. Теории в психологии – это сам дьявол. Разумеется, определенные теоретические точки зрения необходимы в силу их ориентирующей и эвристической ценности; однако их всегда следует рассматривать как простые вспомогательные средства, которые в любое время можно отложить в сторону. На сегодняшний день мы знаем о душе так мало, что нелепо полагать, будто мы продвинулись достаточно далеко, чтобы создавать общие теории. Мы даже не установили эмпирических масштабов феноменологии психики; как же тогда мы можем мечтать об общих теориях? Без сомнения, теория – лучшее прикрытие для недостатка опыта и невежества, однако последствия подобной маскировки удручают – это и фанатизм, и поверхностность, и научное сектантство.

Описывать поливалентную зародышевую предрасположенность ребенка с помощью сексуальной терминологии, заимствованной из стадии полноценной сексуальности, – предприятие сомнительное. Оно предполагает вовлечение всего заложенного в ребенке в сексуальную интерпретацию, так что, с одной стороны, понятие сексуальности раздувается до фантастических размеров и становится расплывчатым, а духовные факторы, с другой стороны, трактуются как искаженные и недоразвитые инстинкты. Взгляды такого рода ведут к рационализму, который даже приблизительно не способен отдать должное существенной поливалентности инфантильного предрасположения. Даже если ребенок занят вопросами, которые у взрослых, безусловно, несут сексуальный оттенок, это не доказывает, что характер озабоченности ребенка следует расценивать как в равной степени сексуальный. Для осторожного и добросовестного исследователя сексуальная терминология применительно к инфантильным явлениям может быть не более чем профессиональным fa?on de parler[1 - Речевой оборот (фр.). – Примеч. пер.]. Впрочем, в его уместности я сильно сомневаюсь.

Помимо нескольких незначительных корректировок, я ос-

тавляю эту работу в неизмененном виде.

    К. Г. Юнг,
    декабрь, 1938 г.

Предисловие к четвертому изданию

Из предисловий к предыдущим изданиям читателю известно, что этот очерк представляет собой произведение, неотделимое от времени и условий его возникновения. Как отражение единичного опыта, он должен остаться вехой на долгом пути познания, которое постоянно совершенствуется. Наблюдения, изложенные в данном очерке, по-прежнему, смею полагать, представляют интерес и для воспитателя, а поскольку нет ни малейшего смысла перемещать дорожные столбы, отмечающие пройденный путь, то я счел ненужным вносить какие-либо изменения в текст первой публикации, состоявшейся тридцать пять лет назад.

    К. Г. Юнг,
    июнь 1945 г.

О конфликтах детской души

1 Приблизительно в то же время, когда Фрейд опубликовал случай «маленького Ганса»[2 - См.: Фрейд З. Анализ фобии пятилетнего мальчика // Импульс влечения. М.: АСТ, 2019. – Примеч. ред.], я получил от одного знакомого с психоанализом отца ряд наблюдений, касающихся его дочери, которой на ту пору было четыре года.

2 Эти наблюдения настолько перекликаются с исследованием Фрейда и обогащают последнее, что я не могу не сделать этот материал доступным для более широкой общественности. То бурное непонимание, если не сказать возмущение, с которым публика встретила очерк о «маленьком Гансе», стало для меня дополнительным поводом для публикации моего анализа, хотя он и не такой исчерпывающий, как у Фрейда. Описанные в нем явления, тем не менее, подтверждают, что случай «маленького Ганса» вполне типичен. Так называемая научная критика, в той мере, в какой она вообще обратила внимание на эти важные вопросы, в очередной раз поспешила показать, что люди до сих пор не научились сначала изучать и только затем судить.

3 Маленькая девочка, чьей проницательности и интеллектуальной живости мы обязаны следующими наблюдениями, – здоровый, активный ребенок с эмоциональным темпераментом. Она никогда серьезно не болела и не выказывала никаких признаков «нервных» симптомов.

4 Приблизительно на третьем году жизни у ребенка пробудились систематические интересы; девочка начала задавать вопросы и предаваться фантазиям, в которых исполнялись ее желания. В нижеследующем отчете нам, к сожалению, придется отказаться от идеи последовательного изложения, ибо интересующий нас материал состоит из отдельных эпизодов, которые касаются одного изолированного переживания из целого цикла подобных, а потому не могут рассматриваться научно и систематически, но должны, скорее, принять форму рассказа. При нынешнем состоянии психологии обойтись без такого способа повествования едва ли возможно: мы все еще далеки от того, чтобы во всех случаях с безошибочной уверенностью отличать курьезное от типичного.

5 Когда девочке – назовем ее Анной – было около трех лет, между нею и ее бабушкой состоялся следующий диалог:

Анна: «Бабушка, почему у тебя такие тусклые глаза?»

Бабушка: «Потому что я старая».

Анна: «Но ты снова станешь молодой?»

Бабушка: «Конечно, нет. Я буду дальше стареть и стареть, а потом умру».

Анна: «И что тогда?»