Тетрадь правды. Необычные вещи есть и в самой обычной школе

Она просит достать листочки, а сама берёт книжечку с заданиями. По классу проходит разочарованный гул – все поняли, что нас ожидает самостоятельная, а именно небольшой математический диктант. Я никогда не волновалась по этому поводу, но вот другие – ещё как. А.Н. отпила немного кофе из кружки. Прозрачной с кружочками. Даже не знаю, почему я обратила на это внимание. Сегодня учительница математики была в достаточно хорошем настроении, просто очень уставшая.

Александра Николаевна взяла карандаш и стала ждать, пока все успокоятся. И мы успокоились (сто лет спустя). Математичка начала чётко диктовать задания, заранее предупредив, что повторять она ничего не намеревается.

Когда мы написали самостоятельную, Александра Николаевна подошла к доске и начала объяснение новой темы.

Половина класса занималась какой-то ерундой, все как будто забыли на каком уроке находятся и начали кричать нешуточно. На уроках математики редко кому-то приходила в голову идея покричать и поговорить, но сегодня это произошло. Оставалось только молиться, чтобы все замолчали и не вывели из себя до недавнего времени вспыльчивую математичку.

Учительница повернулась к классу и нахмурилась, начала стучать ногтями по доске. Но, видимо, никто не заметил этих движений. Я сразу поняла, что сейчас А.Н. кинет какую-нибудь угрозу или повысит голос, поэтому интуитивно прикрыла пальцем ухо.

– Сейчас вам вряд ли будет так смешно! – произнесла Александра Николаевна тихо, но так, что все сразу обратили на неё внимание. Я же выдохнула и открыла ухо. Она подошла к той части доски, где был записан один единственный номер домашки. По классу прошёл разочарованный стон. По системе нашей математички чем больше класс шумит – тем больше им задают домашнего задания. Вот, пожалуйста. Она приписала нам ещё два номера.

А затем грозным тоном, серьёзно сказала:

– Если вы сейчас же не успокоитесь и не будете меня слушать, то я… – она достала из ящика стола скотч. По классу пробежал смешок, а затем мы кивнули и немного притихли. Хотя вряд ли это молчание продлится долго.

Как бы Александра Николаевна не уставала, она всё равно вела урок, как и всегда, и даже умудрялась как-то шутить или угрожать. Она улыбнулась в знак одобрения тишины, которую все создали, и стала дальше спокойно, как ни в чём не бывало, объяснять прямые и обратные пропорциональные зависимости.

У А.Н. зазвонил телефон. После недолгого разговора учительница обратилась к нам:

– Мне нужно сходить на третий этаж. Но имейте ввиду, вы зря думаете, что я ничего не вижу, не слышу и не знаю. Пусть хоть кто-то сделает замечание на счёт вашего поведения! Мы молча кивнули, а Александра Николаевна вышла на коридор. Разумеется, шум возобновился.

– Чего они такие тупые? Сказали же просто помолчать! Неужели это так сложно? – шепнула я на ухо Алине. Никогда не понимала эту логику моих одноклассников.

– Да закройтесь! – завопила Софья, но её почти не было слышно из-за хохота Миланы и Аси. Они едва не падали на пол, смотря на Кирилла, который случайно налил воды на свою парту и книги, и пытался вытереть её салфеткой, но вода растекалась ещё больше. В итоге его попытки не увенчались успехом, и мелкий Антоша побежал в туалет за шваброй.

Буквально через минуту вошла какая-то девушка. Было видно, что она чувствует себя очень неловко. Все вздрогнули, когда она резко вошла в класс и замолчали, потому что ожидали, что войдёт сами знаете кто. Однако вошла эта девушка.

На вид класс 10—11, но может она просто выглядит старше своего возраста. Попыталась я и внимательно её осмотреть, вдруг увижу в школе. Будет хоть повод сказать «ага, а я тебя знаю» и эффектно уйти. То, что сразу бросалось в глаза, это короткие кудрявые рыжие волосы, которые она попыталась спрятать под капюшоном кофты. Это не сильно помогло, я всё равно их заметила.

Мы сказали, что учителя нету. Девушка сказала, что ей нужно забрать рапортичку, которую она забыла. Недолго поискав, она засунула что-то в рюкзак.

Все быстро потеряли к ней интерес, но как всегда я заметила что-то странное в ней. Предыдущий урок в этом кабинете был у А.Н. с седьмым классом, а девочка была явно старше. Наша учительница математики вроде как не ведёт у профильных классов. Возможно, даже у девятых. И из-за этого ситуация обрела какую-то непонятную странность.

А тем временем таинственная незнакомка благополучно удалилась из кабинета, оставив нас наедине с задачами.

Наконец Антоша притащил швабру и стал помогать Кириллу всё вытереть. Сам же Алешкин колотился от смеха и в итоге ещё сильнее всё размазал, из-за чего Стас, который стоял рядом, каким-то непонятным образом поскользнулся и упал. Янка подбежала и начала орудовать шваброй, и почти всё вытерла, когда Александра Николаевна вернулась и притом не в самом лучшем расположении духа.

– ЧТО. ТУТ. ПРОИСХОДИТ?! – все замолчали. – Сивицкая, я вижу тебе было очень весело, так разъясни пожалуйста всю ситуацию! Она скрестила руки на груди, свысока смотря на всю эту картину, и Кирилл виновато смотрел то на неё, то на Стаса. А тем временем Александра Николаевна ждала объяснений. Милана начала:

– Вы ушли и…

– Я случайно разлил воду, мы начали вытирать, а Стас поскользнулся и упал. – закончил фразу Кирилл. – Извините. – последние слова он сказал почти шёпотом.

– Тогда ТИХО помоги встать Ларионову и Романюк НОРМАЛЬНО вытрет воду. Молча. А за это ты ей завтра же принесёшь шоколадку. – Кирилл кивнул, а мы продолжили решать задачи, пока Янка помогала ему с вытиранием.

– И шоколадку не забудь. – хмыкнула она, садясь за свою парту. – Я молочную люблю, с кокосом.

Оставалось минут пять до начала следующего урока, настолько сильно нас задержали. Мы уже еле успевали на урок русского языка. И всё же продолжали решать. Мы не позволяли себе встать без позволения Александры Николаевны.

Наконец, учительница поняла, что всё это бесполезно и что у нас не осталось ни капельки сил и желания продолжать это занятие. Прозвучала всем знакомая волшебная фраза: «Урок закончен, до свидания». Все начали собираться.

– Снежко, неси тетрадь. – спокойно сказала она, когда я уже собиралась уходить.

Класс.

Перспектива остаться на лишние минуты с математичкой меня не особо радовала. Хотя на русский идти тоже не хотелось. Всё, чего мне хотелось – это есть и спать. Я с мольбой посмотрела на А.Н., но та проигнорировала или не заметила, или сделала вид. Алина всё ещё была со мной.

По поведению учительницы я сделала вывод, что она нервничает или ей плохо и она собирается заболеть, никто не исключал, что это как-то связано с её походом на третий этаж.

А.Н. отпила немного кофе, затем достала красную ручку и начала проверять мою тетрадь.

Прозвенел звонок.

Лицо учительницы лишилось нормального цвета.

Я спросила, всё ли хорошо. Разумеется, она ответила, что всё нормально и нам не стоит из-за такого беспокоиться. Но я прекрасно видела и прекрасно понимала, что у неё всё далеко не нормально, я бы даже сказала, совсем не нормально. По виду можно было предположить, что у неё, вероятно, болит голова. Усталость на лице Александры Николаевны перекрыло удивление – кажется, всё совсем плохо…

Она начала объяснять мне мою ошибку, после чего дала решить ещё номер. Я быстро прорешала его, и в журнале появилась красивая десятка.

Я нарочно медленнее собирала рюкзак, так как понимала, что сейчас произойдёт что-то очень плохое, у меня сильно болел затылок. В моих мыслях росло тревожное предчувствие, и я поймала себя на мысли, что такие «предчувствия» нельзя игнорировать. Пульсирующая боль в затылке постепенно нарастала.

Меня совсем не волновало то, что прошло уже минуты две после звонка. Да, я отличница и опаздываю на урок, но честно, я об этом тогда совсем не думала.

– Девочки, идите на урок. Вы же опаздываете!

Эти слова пролетели мимо моих ушей.

– Вера, давай быстрее! Эй, Кристина! – Алина схватила уходящую одноклассницу за рюкзак. – предупреди учителя, что мы немного задержались и в школе присутствуем. – Кристина кивнула и быстрым шагом вышла из кабинета.

У меня в затылке закололо ещё сильнее. Я приложила руку к больной части тела: почему такие неприятности происходят именно со мной?

Тут чья-то рука резко ударила меня по плечу. Услышав своё имя над ухом, я медленно обернулась и увидела напуганную до смерти Алину. Она была бледная, и я даже подумала, что ей тоже стало плохо и ничего не понимала, пока подруга не отошла в сторону. У меня округлились глаза, когда я увидела это зрелище:

Александра Николаевна склонила голову на стол, казалось, ничего и не произошло, пока я не увидела её закрытые глаза, которые прикрывала прядь светлых волос. Я не могла точно сказать, получила ли учительница сотрясение мозга. Удара о стол я не слышала, когда стояла спиной ко всему происходящему, значит всё должно быть нормально. К тому же, одна рука лежала на столе, были шансы, что А.Н. предчувствовала потерю сознания и подставила руку, после чего её голова соскользнула на стол.

Как-то раз в начальной школе Алина потеряла сознание и упала в обморок. Я прекрасно помнила, как это выглядит: бледные и сухие губы, закрытые глаза, безжизненный цвет лица…

В ужасе я осознала, что с учительницей математики произошло тоже самое.

«Класс». – это была первая мысль.

А затем у меня началась паника. Недавно я слышала, что при потере сознания у человека может остановиться сердце. Я пыталась вспомнить, что мы делали в случае с Алиной. Я боялась представить, что могло бы произойти с А.Н., если бы мы не остались.

– Я видела сразу, насколько она уставшая. – шепнула я подруге. Почему-то не было никаких побуждений говорить громко.

Мы подошли к учительнице. Я прислушалась к тишине.

– Она дышит, сердце бьётся. Ура. – сказала я. «Ура» прозвучало не слишком позитивно. Если бы здесь была учительница истории… Может, тогда эта обстановка не выглядела бы такой мрачной и пугающей. Я напрягла мозг и изо всех сил пыталась вспомнить уроки ОБЖ, где учили первой помощи.