Половинка сердца

– Лора, инсталляция гениальная. Она будет работать как по часам.

Спустя двенадцать лет брака и множество прожитых передряг он понимал, что жене требуется одобрение. Из них двоих позитивным, практичным и легким на подъем был именно он. Они настолько поздно поженились, что Лора понимала – забеременеть будет непросто, но не думала, что невозможно.

– Эндометриоз[2 - Эндометриоз – патология внутренних органов у женщины.], – сообщил ей доктор после тестирования. – Один из самых тяжелых случаев в моей карьере. – Он был поражен тем, что при такой степени заболевания среди симптомов у нее присутствовали лишь боли при месячных. Они уменьшились после лапароскопической операции, однако, несмотря на лечение, Лора так и не смогла забеременеть, и с каждым годом они с Полом надеялись все меньше, пока не перестали вовсе, когда она смирилась, что ничего не получится.

Лора не признавалась мужу, что, даже заявив о смирении, она продолжала таить надежду. И следующие два года втайне ждала чуда. Если наступала задержка хотя бы на день, она представляла, каково было бы волшебным образом забеременеть, а потом отсчитывала месяцы до вероятного дня рождения ребенка. И лежа в постели, гладила себя по животу, размышляла о том, каково было бы ощутить первый толчок. Рисовала будущее гипотетического ребенка. Подсчитывала, сколько ей исполнилось бы, когда она отвела бы его в садик. Когда он впервые узнал бы о Санта-Клаусе. Какой десяток лет они с Полом разменяют, когда поведут ребенка на выпускной. Наверняка они оказались бы самыми старыми родителями, но ее это не волновало. Чудо-дети не появляются, когда их ждешь, и тем более не появляются обычным способом, на то они и чудо-дети.

Она всегда почему-то представляла себе мальчика. Хотя не понимала почему. Может, оттого, что знакомые ей мальчишки не стеснялись любви к своим матерям. Четырехлетний сын ее подруги Саши, Райли, сказал, если она умрет, он хочет умереть в тот же день, потому что не хочет жить без своей мамочки. Немного мрачно для ребенка, но невероятно мило. Кто бы не мечтал о настолько любящем сыне?

Потому она надеялась и молилась, а когда приходили месячные, оплакивала так и не начавшуюся жизнь.

После нескольких лет жизни с бесплодием Лора все-таки смирилась, и на этот раз окончательно, что беременности им ждать не стоит. Они обсуждали усыновление и суррогатное материнство. И то и другое могло разбить им сердце и требовало денег, которых у них не было. Но Лора не закрывалась ни от одного варианта. Пол же сказал, что суррогатное материнство ему не по душе, однако против опекунства ничего не имел. Вот только, когда пришло время одалживать сумму на усыновление, они находились в процессе продажи одного дома и постройки нового. Затем наступила пора переезда. В промежутках они снимали квартиру, и Пол приступал к новой работе. А с началом лета они решили построить веранду, для которой нужно было добирать мебель и гриль, о котором Пол всегда мечтал.

Постоянно возникали какие-то препятствия. И с каждым месяцем Лора и Пол явно не молодели. А недавно у нее появилось ощущение, будто муж остыл к этой идее и надеялся, что и она решит передумать.

Когда ей поступил большой заказ, желание завести ребенка временно поутихло. Основной спонсор больницы предложила оплатить скульптуру для внутреннего дворика отделения интенсивной терапии для новорожденных и узнала о Лоре через своего сына, старого друга Пола из колледжа. Они встретились, и Лора показала миссис Лофгрен свое портфолио и концепцию инсталляции, какой она ее себе вообразила.

– Это абстракция, – объяснила она, поворачивая ноутбук так, чтобы пожилая дама могла рассмотреть 3-D презентацию. Затем продолжила говорить: – Концы этих металлических деталей символизируют родителей. А свет, бьющий через призму, олицетворяет детей. И, когда инсталляция вращается, отражения света попадают на детали, объединяя этих двоих.

Лора переключала изображения, показывая работу с разных сторон. Миссис Лофгрен довольно долго не сводила глаз с экрана и не издавала ни звука. Тогда Лора подумала, что скульптура слишком абстрактная для человека старшего поколения. Начали закрадываться сомнения. Может, стоило обратиться к реализму? Изобразить херувимов или младенца на руках? Зачем она вообще взялась за абстракцию?

– Если не нравится, я могу внести коррективы, – завершила Лора свою речь, лишь бы нарушить тишину.

– Не нравится? Я в восторге, – наконец заговорила миссис Лофгрен, и, когда она повернулась, Лора увидела в ее глазах застывшие слезы.

Миссис Лофгрен сняла очки и, стремительно достав из кармана платок, промокнула им увлажнившиеся уголки.

– Знаете, я потеряла ребенка. Тридцать два года назад. Такое пережить невозможно. – Лора и не догадывалась. – И ваша скульптура идеальна. Свет можно интерпретировать как угодно, и все версии воодушевляют. Вы создали нечто прекрасное. Ваша работа напомнила мне об ангелах, чудесах и надежде.

Чек на инсталляцию Лоры она отправила в больницу в тот же день.

– Просто не хочу облажаться, – сказала она Полу. – Миссис Лофгрен столько заплатила и так в меня поверила. Я никогда не создавала ничего такого крупного.

– Знаю, но ты справилась.

– Я говорила, что они звонили и решили сделать табличку? Хотели узнать, какое имя я дам скульптуре как художница, и пришлось думать еще и над этим. Теперь все официально.

Пол развернул Лору к себе лицом.

– Когда это произошло?

– Вчера.

– И ты молчала?

– Ну, я… – она глубоко вдохнула. – Меня застали врасплох, и я выпалила первое, что пришло в голову. Потом подумала, что ляпнула глупость. Я, наверное, еще могу его изменить, если скоро с ними свяжусь, но не могу придумать ничего получше.

– И что ты выбрала?

– Сказала, что название: «Эта штука под названием жизнь».

Пол на секунду замолк.

– Как в песне Принса?

– Ага. – Она вдруг оробела. – Глупо, да?

– Не думаю, что это глупо, – покачал головой Пол. – По-моему, название идеальное.

Глава 6

К закату Логан нашел идеальное место для ночевки. Ему повезло на него набрести. Он прошел, по ощущениям, много миль и миновал несколько домов, которые показались неподходящими. Он останавливался и оценивал каждый по очереди, но все они находились на открытом пространстве и могли привлечь внимание, а потому Логан быстро один за другим отметал эти варианты.

В пути он старался передвигаться скрытно, то есть, если услышит приближающуюся машину, ему нужно спрятаться. Прибегнуть к такой стратегии на проселочной дороге пришлось лишь однажды, когда он был вынужден нырнуть в кусты и переждать, пока дребезжащий грузовик проедет дальше. Отсидевшись несколько минут и проверив, не притормозил ли автомобиль и не решил ли тот развернуться, Логан вздохнул с облегчением, поняв, что остался незамеченным.

У него складывалось впечатление, что в городе спрятаться намного проще. Там на случайного ребенка никто не станет смотреть дважды. А здесь увидеть кого-то гораздо необычнее. Одинокого мальчика его возраста точно запомнят.

Ему приходилось прилагать усилия, чтобы оставаться невидимым. Как говорила бабушка Нэн, «с глаз долой – из сердца вон». За последние несколько лет он научился держаться вне поля зрения.

К концу дня он начал уставать. И примерно тогда же заметил впереди еще один дом. Находившийся ближе к дороге, чем остальные, он располагался у основания возвышавшегося клочка земли и был окружен деревьями. Логан решил, что перед ним отличный вариант. Дом казался новым, в отличие от прочих. Его будто придавили к земле, весь такой угловатый и с огромными окнами. Современный. Даже подъездная дорога выглядела модно: бетон вместо гравия, окаймленный кирпичной кладкой. Большинство домов, мимо которых проходил Логан, словно износились. А этот походил на новую сверкающую игрушку из коробки.

Логан не обнаружил признаков присутствия хозяев, но не терял бдительности. Он обошел дом вокруг, скрываясь за деревьями. А те росли друг к другу настолько тесно, что небо, видневшееся среди крон, напоминало осколки синего стакана. Оставаясь невидимым, он так осмелел, что приблизился к дому, чтобы проверить, нет ли кого рядом, но увидел лишь веранду на заднем дворе и гигантский гриль. На траве, за бетонной плитой, лежали металлические детали. Наверное, мусор. Ничего интересного.

К дому был пристроен гараж, но дверь оказалась заперта, поэтому получить доступ к мусорным контейнерам не представлялось возможным. Логан по опыту узнал, что иногда в мусорках можно найти еду.

Однажды в школе он видел, как парень всего раз надкусил яблоко, после чего выбросил его в корзину. Наблюдавший за этой картиной Логан понимал, что действовать придется быстро. Он не собирался давать пропадать добру. Когда никто не смотрел, он вытащил яблоко и убрал фрукт в карман, чтобы позже помыть в туалете. Оно оказалось вкусным, сорт «ханикрисп». Логан постоянно находился в поисках еды. Порой на стойке или столе везло найти пакетик с завалявшимися на дне чипсами или крекерами. Если не мешкать, можно успеть их забрать себе. Иногда другие дети открывали собранный им родителями обед и раздражались при виде сэндвича с сосиской из печенки или расстраивались, обнаружив зеленый виноград вместе красного, который те так хотели. А реже всего дети, обычно девочки с добрым сердцем, могли предложить ему нежелательный продукт, и он с радостью его принимал, что бы это ни было.

В последней школе его логопед мисс Трэйси обратила внимание, что у него не всегда есть с собой еда, и организовала ему бесплатные горячие обеды. Она даже не звонила к нему домой, чтобы разобраться. В таком случае его отец стал бы ее заверять, что у них полно еды, а Логан просто забывчивый и голодание помогает ему улучшать память. Но она не звонила, не просила заполнять какие-то формы, лишь дала пластиковую карту и сказала проводить ею по проему у обеденной стойки и забирать еду. Та карта казалась ему волшебной. Он до сих пор скучал по мисс Трэйси, по ее мягкому голосу и понимающему отношению. Она была лучшей, уступая разве что бабушке Нэн.

Когда Логан узнал, что дважды в неделю придется ходить к логопеду, он перепугался до смерти, уверенный, что специалист попытается заставить его говорить, а это было из разряда невозможного. В отличие от большинства событий в его жизни, встреча с мисс Трэйси превзошла его ожидания. Во время первой встречи они устроились друг напротив друга за круглым столом, и она сказала:

– Я хочу помочь тебе общаться. Большинство общаются, разговаривая, но я понимаю, что это не твой вариант.

Он застыл, а она сочувственно улыбнулась и продолжила:

– Ты разговариваешь, когда ты один?

Не получив ответа, она предприняла еще одну попытку.

– Твой отец сказал, что, согласно показаниям доктора, с голосовыми связками у тебя проблем нет. В документах из твоей прошлой школы написано предположение, будто это немота психологического характера. Ты понимаешь, что это значит?

Логан уставился в стол. Мисс Трэйси была невероятно красивой, рыжеволосой, а ее нос покрывали крошечные веснушки. Голос тоже казался приятным, словно она пыталась проявить доброту и вызвать доверие. Он понимал, к чему все идет. Взрослые часто думали, что могут его разговорить. Однажды папа дома выкручивал ему руки до тех пор, пока он чуть не потерял сознание от невыносимой боли, но как бы он ни пытался, из его рта не донеслось ни звука. Учителя в прежних школах угрожали поставить ему низкие оценки, если он не станет принимать участие в обсуждениях предметов. А дети, пытаясь выудить хоть слово, постоянно над ним насмехались.

Разве они не понимали, что он хочет заговорить? Он старался изо всех сил, но язык замирал во рту, а горло сводило судорогой. Он ничего так не хотел, как говорить, но понял, что это так же бесполезно, как научиться летать. Не иметь голоса – особый вид пытки. Он ее не выбирал.

– Учитель говорит, что ты не очень счастлив. Я бы хотела тебе помочь. Ты позволишь?

Логан не ответил и на этот вопрос, но логопед не отставала.