Ни слова больше!

За спиной вырисовывается Элли с полотенцем на голове. Вопрос был явно риторическим, потому что за ним тут же следует другой:

– У тебя есть белая футболка? Школьные рубашки жутко просвечивают, а у меня из чистых остался только черный лифчик. Эта школа еще не заслужила право его лицезреть.

Встаю и шарю у себя на полке.

– Ты, смотрю, тоже соскучилась по родной школе.

Достаю футболку и сую в руки сестре.

– Тебе-то в Сент-Амброузе всего пять месяцев осталось досидеть. А у меня впереди годы!

– Может, папу обратно переведут?

Сестра вздыхает:

– Мечтать не вредно.

Из моей неубранной постели раздается жужжание. На ощупь нахожу телефон и читаю сообщение от Мэйсона: «Готова? Жду не дождусь».

Улыбаюсь с облегчением и посылаю в ответ сердечко. В школе не осталось почти никого из моих бывших друзей, кроме Мэйсона Рафферти и Нади Эймин. Мы уже пили вместе кофе в прошлые выходные, с ними по-прежнему легко и весело. Этого вполне хватит, чтобы пережить грядущий семестр.

Элли права: подумаешь, каких-то пять месяцев. Только если все время общаться с собственной младшей сестрой, пять месяцев могут показаться вечностью. И это на фоне лавины ностальгических постов моих чикагских друзей: «Ну вот, последние зимние каникулы! Скоро наш последний сезон по софтболу! Кто не прочь рвануть на Великие озера на День Мартина Лютера Кинга? Записывайтесь на поездку перед выпускным!» Иззи, Джексон, Оливия, Санджей и Квентин продолжают жить как ни в чем не бывало, будто меня не вырвали с корнем из нашей неразлучной шестерки.

Я не обижаюсь. Они не виноваты, что мне пришлось уехать, и я не жду, что теперь все объявят траур и перестанут веселиться. Хотя от них не убыло бы, черкни мне кто-нибудь: «Скучаю». Особенно Квентин, который пригласил меня на свидание, а как только узнал о моем возвращении в Стерджис, сразу пошел на попятный.

«Кому нужна романтика на расстоянии, правда?» – сказал он.

Справедливое замечание, только уверенности в себе не прибавляет.

Переодеваюсь в форму Сент-Амброуза, и мой золотой браслетик цепляется за клетчатую шерстяную юбку. Этот браслет в старших классах носила мама, на нем такие необычные висюльки: колибри, черепушка, клевер, звездочка и снеговик.

– Форма, как всегда, из самой дешевой ткани, – ворчу я, приглаживая вылезшую из юбки нитку.

– И, как всегда, самая уродская. – Элли разматывает полотенце и тянется за моим феном. – Тебе повезло, что собеседование в «Мотиве» не назначили сразу после школы. В таком виде с тобой никто бы и разговаривать не стал.

– Не сомневаюсь.

Снимаю с вешалки пиджак. Элли включает фен и, перекрикивая шум, спрашивает:

– Так ты посвятишь одноклассников в то, что шпионишь за ними ради стажировки?

Окидываю себя в зеркале критическим взглядом. Мы с Элли похожи, как двойняшки: ростом не вышли, зато худые, с веснушками и непослушными рыже-каштановыми волосами, которые вечно надо распрямлять. Разные у нас только глаза: у нее карие, как у мамы, а у меня зеленые. А еще с размазанной тушью, так что я наклоняюсь вперед и поправляю макияж.

– Я ни за кем не собираюсь шпионить, – уточняю я. – Только наблюдать.

То же самое я сказала родителям, которые страшно радовались известию о стажировке в «Мотиве», пока я не сообщила, что Карли заинтересовалась убийством мистера Ларкина.

«Мы не хотим лишать тебя возможностей, Бринн, – сказала мама. – Особенно учитывая всякие… обстоятельства. – Дикпики остаются больной темой за семейным столом. – Но твои действия могут оказаться чреваты. Если по делу мистера Ларкина снимут документальный сериал, это сильно подпортит жизнь тем, кто имеет отношение к Сент-Амброузу. В том числе тебе».

«Моя уже и так подпорчена», – напомнила я маме.

Им легко говорить. Папа всю жизнь проработал в одной и той же биотехнологической фирме и продолжает общаться все с теми же коллегами. Мама, как иллюстратор, всегда работала из дома. Здесь большинство нашей родни и все их старые друзья. Никого из них не выгоняли из газеты, не заносили в списки не прошедших в колледж и не песочили на BuzzFeed.

«Тем более что Карли ничего не обещала. Она просто согласилась подумать», – успокоила я.

В конце концов родители дали мне свое благословение и разрешили стажироваться в «Мотиве» при условии, что я не буду, как выразился папа, «делиться неэтичной информацией». Ясно, что он имел в виду «об учениках», а не «с учениками» Сент-Амброуза. Я и не думала ничем делиться с чужими, по сути, людьми, которых через пять месяцев больше не увижу.

– Значит, не посвятишь? – уточняет Элли, выключая фен. Она берет у меня с тумбочки резинку и затягивает еще влажные волосы в небрежный пучок. Распрямлять их сегодня некогда. – Будешь держать всех в неведении?

– Однозначно, – подтверждаю я.

– Конспирация, – хихикает сестра. – Одобряю.

Глава 6. Бринн

Школа ничуть не изменилась. Красное кирпичное здание с белыми колоннами. Вокруг тщательно ухоженный газон и железная ограда, отделяющая территорию школы от сбегающих по склону домишек, которыми усеяна округа. Я паркую свой «Фольксваген» на единственном свободном месте за главным корпусом. В гипотетическом рейтинге машин на стоянке он находится точно посередине между новехоньким «БМВ» и насмерть проржавевшим старьем, у которого и марки-то не разглядеть.

У лестницы перед черным входом курит группа ребят.

– Найди себе крутого бойфренда на пять месяцев, – нашептывает Элли, когда мы подходим ближе. – И развесь его в соцсетях – пусть Квентин подавится.

– Отличная мысль. Нырну с головой в котел знакомств Сент-Амброуза, – отзываюсь я сухо. – Только и ты подыщи себе новую подружку.

– Я сама отшила предыдущую! – зло шипит Элли. – Меня не бросали, и мне не перед кем выпендриваться.

Когда мы проходим мимо, один из парней – здоровенный бугай с коротко стриженными волосами и щетиной на подбородке – поднимает голову. Пристально на нас смотрит, потом толкает локтем приятеля.

– Глянь-ка, новые девчонки, – говорит он, затем обращается ко мне: – Привет, красотка. Ты элита или плебс?

Я замираю на первой ступеньке:

– Не поняла?

– Ты элита или плебс? – повторяет он, откровенно сканируя меня взглядом. Слава богу, на мне пальто.

– Все еще не понимаю, – говорю я и решительно поднимаюсь по ступенькам.

– Элита, – заключает один из парней, и все дружно заливаются смехом.

– Что за фигня, – цежу сквозь зубы и открываю перед Элли дверь.

– По-моему, он ничего, – ехидничает сестра и проскальзывает внутрь. – Я бы присмотрелась.

В коридорах школы столпотворение. Мы с Элли отмечаемся в секретариате, получаем номера шкафчиков, расписание уроков и схему расположения классов, хотя знаем здесь каждый угол.

– Желаю приятного знакомства со школой, – говорит неизвестная мне администраторша. Наши документы она явно не читала.

– Ну что, разделяемся и ищем шкафчики или тащим пальто с собой на собрание? – спрашиваю я, когда мы вливаемся в поток учеников в коридоре. Все в темно-синих блейзерах с золотыми пуговицами и гербом Сент-Амброуза на левом нагрудном кармане: «Вместе сильнее».