Отпуск (не) по плану

Мирон берёт меня за руку и слегка сжимает пальцы. И в этот момент перед глазами появляется она. Полина.

– Как водичка? – задорно говорит. – Уже испробовали?

– Шикарная, – бодро отвечает ей Мирон.

Пальцы Мирона разжимаются, а я верчу головой по сторонам в поисках Лебедева. Но судя по всему, Полина пришла одна.

– Не пойдёте? – Полина кивает в сторону воды.

– Мы только оттуда, – говорю.

– А я ещё не была, – весело говорит она. – Что ж, буду исправляться.

Она спускает бретельки сарафана с плеч, и тот медленно, эротично задерживаясь на ягодицах, сползает на песок. А под ним… тот самый купальник.

Который больше открывает, чем закрывает, и который я же утвердила к покупке. Красные тонкие полоски на сосках и промежности. Это разве купальник? Как это называется – бикини? Это не бикини, это раздвигини!

Полина, покачивая голым по сути задом, начинает отваливать в сторону океана. Очень медленно ступая стопами-пёрышками, приподнимая одну в стиле «ой, обожглась, какой горячий песок»! Никак не свалит окончательно. Актриса, что с неё взять? Только перед кем старается, Антона вроде нет, или уже есть?

Верчу головой, но не нахожу. Зато мой взгляд цепляется за другое…

Плавки Мирона приобрели характерную выпуклость.

Да-да, мне не мерещится.

У него чёртов стояк на полуголую рыжую!

– Я пойду в номер, – приподнимается на лежаке Мир, стараясь скрыть внезапное недоразумение. – Надо ещё кое-что срочное по работе сделать.

– Иди, конечно, – говорю я, а про себя добавляю «не смею задерживать».

Он встаёт с лежака в противоположную от меня сторону. Смотрю в сторону океана, чтобы его не смущать. Естественно, он не подходит ко мне ни с какими поцелуями перед уходом. Просто идёт к вилле.

А до меня абсолютно точно доходит понимание. Свадьбы не будет.

Я сползаю с лежака на песок и выливаю на него воду из бутылки. Вот так, я видела, часто на пляже играют дети. Они мочат песок и строят свои замки. Как и я сейчас. Только замки из песка очень недолговечны. У меня нет и, наверное, никогда уже не будет детей, поэтому я сама вожу пальцами по мокрому песку.

Может были бы, если бы я в своё время не боялась растить ребёнка одна и решилась забеременеть от Лебедева. И скорее всего я бы уже была матерью-одиночкой. Но это лучше, чем так… поехать в отпуск перед свадьбой и обнаружить стояк своего жениха на девушку своего бывшего.

Да ещё и свои смешанные чувства… к этому бывшему.

Нет, никакой свадьбы уже не будет. Ни свадьбы, ни детей, ни нормальной семьи, о которой я так мечтала.

Только снова пустота внутри и полное отсутствие надежды.

Я, конечно, не питала иллюзий, что влюбилась в Мирона, но я хотя бы верила, что его любви хватит на двоих. Нет, не хватит.

Никто меня не любит. Да и я никого не люблю.

Я зачем-то рисую на песке солнышко. На мой неумелый чертёж падает высокая тень. По очертаниям фигуры сразу понимаю, что это не Мирон. Тень присаживается за моей спиной, и затылок опаляет горячим дыханием.

Перед лицом появляется рожок мороженного.

– Немного льда для ледяной принцессы, – говорит Лебедев.

Глава 13

Смотрю на подтаявшее мороженное и никак не реагирую.

– Ну же, тут уже два солнца, оно долго не выдержит, – говорит Антон.

– Что ж не повезло ему, что та, кому оно предназначалось, так долго купается.

– Оно смородиновое. Весь остров пришлось оббегать, чтобы найти. А Полина не ест мороженное – сладкое портит фигуру.

Беру из его рук мороженное, и откусываю кусочек. Действительно смородиновое, моё любимое.

– Хорошо, что мне нечего портить, – облизываю подтаявшие участки очень вкусного мороженного.

– Мой член бы с тобой поспорил, но тебе и в лучшие времена было плевать на его аргументы.

– Ах да, я же эгоистичная стерва. Один раз по первому требованию ноги не раздвинула! Но теперь-то, наверное, у тебя нет с этим проблем? Ежесекундно ножницами отрабатывают?

– Когда вы переезжаете на другой остров? – звучит неожиданный вопрос вместо ответа.

И тут же я чувствую лёгкое прикосновение к шее, а лямки купальника теряют напряжение.

– Что ты делаешь?! – у меня из рук чуть не падает мороженное.

– Бретелька развязалась, помогаю завязать. Не отвлекайся. Так, когда?

Понятия не имею, когда и что мне отвечать на его странный вопрос, да ещё и не отвлекаться на явную провокацию. В его руках сейчас, по сути, единственная защита моей груди, и он не спешит внушить мне уверенность в её безопасности.

Его палец нежно поглаживает ключицу, наматывая на себя лямку. Обжигающее дыхание так близко, что мне кажется, его губы сейчас коснутся моей шеи. Кожа на груди и плечах покрывается мелкими мурашками.

– С чего ты взял, что мы куда-то переезжаем? – наконец говорю я.

Мне бы ещё обернуться и выхватить у него из рук мои бретельки, в конце концов нас могут увидеть. Правда, я сегодня увидела достаточно, чтобы не сильно беспокоиться на этот счёт. А вот то, что я замерла, ожидая прикосновения его губ к своей шее, меня очень беспокоит.

– Брось, – чуть касается губами кожи и трёт пальцами по горлу. – Ты же явно меня ревнуешь. И как бы я этого не хотел, должно быть, я делаю тебе больно одним своим присутствием.

Накрываю его пальцы своими, накладывая табу на эти движения, уже никак не напоминающие завязывание купальника.

– Ты, как обычно, слишком много о себе думаешь. Мне на тебя плевать и я никуда не переезжаю. Но если тебе больно от моего присутствия, можешь переезжать сам.

Говорю уверено, а сама пытаюсь унять дрожь в руке, что касается его. Ещё эта влажность между подушечкой пальца и его ногтём выдаёт меня с потрохами. Вряд ли ногти умеют потеть.

– Хорошо, я перееду, – говорит и убирает руку с моей шеи.