Правда белуги

Он обещал позвать Петра-то в гости

На Марьины с икры-то пироги.

А как узнал, что нет жены у гостя – не беда:

Своих четыре дома дочки,

Отдам любую за него,

И не было у Пети никого:

Детдомовский он был – печальны строчки…

Поехали все после на приёмку

И видят там Аноху, мужичка,

«Не тридцать шесть, а тридцать пять писал» – сказал Усман,

Филипп сказал: «А где видали простачка?

На книжке у него уже на пять машин хватает»

Усман подумал, как люди всё ж меняются

Он помнил, как в войну с Анохой пацанами были,

А тот и за товарища горой, но качества подобные теряются

Просунул Пётр пальцы в жабры, потянул и отпустил

Зазубрины щеглы-щеки в суставы больно впились

Повреждена был щегла, о том Усману он сказал.

Царапина интересовать его не стала.

На том се колебания недолго длились.

На день другой на дне мотни нашли огромную белугу

И подивились все вспоротой по всей длине брюшине.

Обречённая на смерть задолго до того, как вытянули из реки

Она лежала на сыром песке по жестокости причине.

Тело бескровное воском желтело,

Взгляд безжизненный направлен в небо.

Дышала сдержанно,

А смерть была свирепа

По телу, когда-то сильному и быстрому,

Предсмертные судороги прошлись рябью мелкой

Живым укором алчности служила.

Кто с дьяволом подземным заключает сделку?

Человека неизвестного вина,

Сотворившего подобное зло,

Словно была и их виной,

Молчание виноватое росло.

Никто тогда и не знал, что белужьи глаза

Видели этот мир, когда не было на свете

Филиппа – самого старшего,

Тони, казармы, ветлы не было, поверьте.

Да что тоня, когда река Белужка ещё не коленила здесь!

А было здесь море в то время далёкое,

Гуляли на нём волны-беляки.

За это время переменилось многое.

Съезжалися за белорыбицей ловцы,

Долбили пешнями искристый лёд,

Щупали шестами дно, ставили оханы-режаки.

В ледяных буграх прождавши сей черёд,

Жили, греясь днём работой, ночью – в шалашах у жарников.

Слушайте историю судьбы белуги – ведь рассказ таков: